Пермакризис и планирование беременности на пороге апокалипсиса: колонка о том, как решиться на ребенка в 2023 году

Британский словарь The Collins Dictionary назвал главным словом 2022 года слово «пермакризис». Оно получилось от объединения двух слов: «перманентный» («постоянный») и «кризис» и именно это оно и означает: непрерывный переход от одного ужасного события к другому, который вызывает только лишь тревогу и страх. В общем, это по-британски элегантный способ сказать «полный ****** [крах]».

Говоря о пермакризисе, конечно, не стоит ограничиваться только проклятым 2022-м — кажется, для многих он начался парой лет раньше, когда мы все сидели дома на карантине, спасаясь от неведомого вируса и тревожно следя за статистикой смертей и новых случаев. Тогда казалось, что хуже быть не может, ну а получилось вы и сами знаете как.

Последние несколько лет и правда стали чередой сплошных тревог и кризисов: и даже если страсти по климатическому и экологическому кризису обошли вас стороной (меня вот нет), то пандемия и последовавшие за ней события в России и мире точно коснулись каждого.

На фоне этого всего мы с мужем упорно пытались планировать второго ребенка. Причем слово «планировать» можно смело заменить на слово «решиться», потому что дальше этого самого решения планы были весьма туманными. Но сперва была пандемия, потом мы собирались и переезжали в другую страну, потом решали насущные вопросы, а потом наступило 24 февраля и все как будто бы вообще потеряло смысл. Полный пермакризис, короче.

Наше планирование превратилось в мучительное оттягивание времени, бесконечные переговоры за обеденным столом и попытки определить, где же там на горизонте то самое идеальное время для зачатия второго ребенка, хваленая стабильность, надежды и перспективы. Горизонт отвечал плохими новостями и нецензурными жестами.

Осознав, что самостоятельно я принять такое решение не в состоянии, и вообще чем больше я варюсь в нерешительности и тревоге, тем ближе и роднее мне становятся идеи антинаталистов (кого-кого? — Вот тут подробно объяснили), я решила обратиться за поддержкой к открытым источникам.

Для начала я послушала вышедший в тот период выпуск подкаста «Никакого правильно», посвященный как раз тому, «зачем рожать детей в этот мир». Там ведущие обсуждали два противоположных взгляда на деторождение в мире, который внезапно развалился и рухнул: с одной стороны, когда вокруг все так шатко, хрупко и опасно, не хочется втягивать в этот бардак еще одного ни в чем не виноватого человека.

С другой стороны, даже в самые темные времена в детях можно находить спасение, свет, причину жить и двигаться дальше. Обе точки зрения имели полное право на существование, и с обеими я была, к сожалению, согласна — а это значит, что переложить ответственность за такое непростое жизненное решение на подкаст мне не удалось (это, если что, шутка, никто не вправе взять на себя ответственность за появление ребенка на свет кроме тех людей, которые в этом непосредственно участвуют).

Затем мне подвернулась статья о канадской ученой Бритт Рэй, исследует изменения климата и их влияние на ментальное здоровье людей. В статье пересказывали новую книгу Рэй, точнее, ее отдельные части, в которых ученая сама задавалась вопросом: стоит ли приводить ребенка в этот мир, в котором никто не застрахован от климатических катастроф, безработицы, диковинных вирусов, голода и нищеты.

В итоге Рэй и ее супруг все-таки решились на ребенка — не потому, что она нашла какой-то волшебный способ избавить человечество (или хотя бы мастерски игнорировать) от всех проблем, а потому что она познакомилась с разнообразным опытом других матерей и поняла, что в этом мире многие женщины веками рожают и растят детей, находясь в состоянии тревоги и неопределенности.

Для меня эта мысль оказалась неожиданной, но не приносящей облегчения — она звучала немного в стиле аргумента «а в Африке дети голодают». Всегда найдется тот, чей опыт был хуже, трагичнее и несправедливее твоего, но это знание обычно не приносит ни радости, ни уверенности. И хотя я, безусловно, была рада за то, что тревожная ученая смогла наконец найти для себя правильный ответ в затянувшемся процессе планирования ребенка, мне ее опыт не помог.

В результате мучительных поисков того, кто сможет разрешить все мои сомнения и тревоги (ха, как будто этот кто-то существует!) мне пришлось обратиться к себе самой. И понять, что несмотря на этот чертов пермакризис рождение ребенка для меня — это своего рода протест. Против жестокости, смерти, зла, отчаяния и бессилия. Это моя манифестация любви и мира — и они сильнее страха.

Да, звучит не очень конструктивно с точки зрения планирования и слегка попахивает утопической риторикой «заек-лужаек», но ощутить в себе этот бунт и эту силу, против которой не устоит никто и ничто, было радостно и приятно. Как будто я впервые за долгое время обрела контроль над своей куда-то мрачно летящей жизнью. Ну или у меня просто овуляция.

Если вы сейчас вдруг, как и я некоторое время назад, стоите на пороге решения — заводить ребенка или нет, то я не думаю, что мой личный опыт и мое решение будут вам полезны. В конце концов, в текущих обстоятельствах агитировать кого-то рожать детей кажется почти преступным. Но я хочу, чтобы вы знали — вы не одиноки.

И если вы, как и я некоторое время назад, ходите и смотрите на женщин с однозначно беременными животами и завистливо думаете, что им доступно какое-то уникальное знание и беспрецедентная уверенность, которые недоступны вам — знайте, что с огромной вероятностью это не так.

Принять решение о рождении ребенка всегда было непростым (особенно если вам дают возможность принять это решение вдумчиво и осознанно) делом. В 2023 году принять такое решение стало практически невозможно — и давайте будем к себе очень бережны и внимательны, пытаясь выцарапать у пермакризиса хотя бы крошки субъектности и личного выбора.