Смотрящие в прошлое: почему чайлдхейтеры свято верят в миф о том, что раньше с детьми никуда не ходили (и они никому не мешали)

Пришла весна, оттаяли дорожки, число мам с детьми в общественных пространствах увеличилось. Кратно выросло и количество детоненавистнических тредов в социальных сетях.

Между тем, многие российские эмигранты с изумлением пишут, что в тех странах, где они теперь живут, все совсем не так, как они привыкли на родине: на мам с детьми не смотрят, как на врагов народа, никого не возмущает двухлетка в кафе, а рыдающего в самолете тоддлера успокаивают всем салоном.

В принципе, не испытывать ненависти к детям и матерям — это нормально. Нет смысла писать о том, «почему у них не так». Хотелось бы разобраться, почему так у нас.

Жизнь в мире, где детей не видно

В кои-то веки нас подвело не что-то дурное, а вполне прогрессивная и хорошая вещь: создание доступной инфраструктуры для работающих родителей.

Советскому Союзу нужны были трудящиеся женщины, а не матери, сидящие дома с детьми. Поэтому по всей стране создали сеть яслей, детских садов, школ, кружков, дворцов пионеров, спортивных секций, лагерей отдыха. Детей школьного возраста привлекали в организации пионеров и октябрят, где они занимались посильной работой вроде сбора макулатуры и металлолома, помощи пенсионерам, субботников и уборки урожая.

Кроме того, в советские времена были другие стандарты по части детской безопасности. Никто не осудил бы мать, оставившую 12-летнего ребенка с двумя младшими сиблингами дома одних на несколько часов. Дети гуляли во дворе одни, самостоятельно добирались до школы и своих секций, ходили в гости друг к другу — и все это без вмешательства взрослых.

Смотрите, что получается: дети и взрослые находились как будто в разных мирах, которые практически не соприкасались друг с другом. Есть места «для больших»: рестораны, музеи, театры, санатории. Есть места «для маленьких»: у бабушки, дома, на детской площадке, в школе, в пионерлагере.

Те, кто с детьми не работал, видели их вблизи только в магазине или транспорте. И там у взрослых было преимущество: любому ребенку можно было сделать замечание, если он вел себя не так, как им хотелось бы. Даже если родители были рядом — в большинстве случаев они тут же становились на сторону «мимокрокодила». Потому что детей воспринимали не как полноценных людей, а как заготовки для будущих взрослых.

Многие поколения выросли в этой парадигме: дети — отдельно, взрослые — отдельно, за поведение ребенка отвечает его мать, любой взрослый может поучать непослушного тоддлера и его непутевую родительницу, детсады, семья и школа должны «воспитывать» ребенка, делая его послушным и тихим.

Родители и сами стремились усмирить своих детей любыми методами, потому что ведущий себя громко ребенок был опасен. Вот он топает и прыгает, а кто знает, что в голове у соседа снизу? Может и настучать, может прийти ругаться, может сам малыша за уши оттаскать — никто его не осудит. Ну, и к тому же, в СССР очень важно было подчиняться правилам, а из громкого свободолюбивого ребенка мог вырасти громкий свободолюбивый взрослый. Это было никому не нужно — даже родителям. Носи потом этому антисоветчику передачки в тюрьму!

И жизнь в мире, где детей видно

Очень важно помнить: люди, которые с молоком матери впитали мысль, что дети не должны отсвечивать, до сих пор бодры, активны и вполне молоды. Поколение, родившееся в 90-х, хоть СССР и кончился, воспитывали все в той же парадигме: уважай старших, будь послушным, не шуми, не лезь ко взрослым — ты мешаешь.

Времена, однако, изменились: у детей стало гораздо меньше возможностей «не отсвечивать». Закрывались детсады, не строились новые школы, кружки и секции стали платными и их стало меньше. Ясли вообще стали исчезающим явлением. Оставались две надежды — бабушки и самовыгул. Но, поскольку средства массовой информации стали гораздо больше говорить о преступлениях против детей, начали меняться и стандарты безопасности.

Постепенно, к началу 2000-х, люди перестали беспокоиться только о физическом выживании и начали интересоваться всякой психологией, в том числе — детской.

А в этой сфере со времен издания полного собрания сочинений Зигмунда нашего Фрейда произошло много открытий!

Оказалось, в большинстве развитых стран мира воспитание перестало ассоциироваться с контролем и руганью, а стало сложной наукой, направленной на ненасильственное взаимодействие с детьми и формирование с ними прочной эмоциональной связи.

Оказалось, что детей теперь воспринимают не как «заготовку человека», а признают, что они — люди, имеющие права, достоинство и личные границы.

Оказалось, что существуют школы без уроков и домашних заданий, и их выпускники не становятся повально бандитами и дворниками.

И многие люди, травмированные советским воспитанием, захотели растить своих детей по-другому. Многие, но не все.

А в 2010-х до нас добралась еще одна мировая тенденция — границы молодости сдвинулись. Женщины, вышедшие на пенсию в 55 лет, перестали считать, что теперь их главное дело — это внуки. У них появились свои интересы, хобби, подработки, романы и знакомства.

Повысилась также мобильность населения — так что даже бабушки, желающие нянчить юное поколение, могли оказаться от семьи очень далеко. Одна в Томске, вторая — в Санкт-Петербурге, а семья с детьми — в Черногории.

И смотрите, что произошло: общество перешло к нуклеарной семейной системе, «загончиков» для детей стало меньше (и они стали дороже), изменились требования к безопасности, и часть родителей признала, что их дети — люди. А если они люди, то и бывать они могут ровно там же, где и все остальные.

Но большинство, воспитанное при Советском Союзе и в 90-е, не замечает смену объективной реальности. Бездетные не в курсе тонкостей детской психологии. О проблемах с детсадами, яслями и стандартами детской безопасности они тоже имеют очень поверхностное представление.

Те, кого «били и они нормальными выросли», продолжают применять те же методы уже по отношению к своим детям и их возмущает, что так делают не все. Они думают, что «невоспитанному» трехлетке просто надо дать по жопе, и пока он не научится себя приемлемо вести — не пускать его в общественные места.

Большинство по-прежнему считает, что младшие члены общества не должны находиться там же, где и взрослые. Они так привыкли. Им так сказали. Но условий, чтобы дети вернулись в «загончики», уже нет, вот засада!

«А вот моя мама!», или о том, как не надо равняться на опыт старших поколений

Тогда эти люди говорят: «Родила — сиди дома! Нечего младенца по музеям и кафе таскать! Моя мама вот сидела, и не светила своими сиськами в метро». Проблема в том, что, скорее всего, у мам таких комментаторов было больше возможностей выйти в люди.

Никто не знал о теории привязанности, а ясли были — значит, младенца можно было определить туда. Ребенка постарше — в детский сад. Кстати, существовали детсады-интернаты, куда отдавали детей в понедельник, а забирали в пятницу вечером. Никто не боялся, что малыш будет психологически травмирован и не сформирует здоровую привязанность с родителями. Сейчас о психологии задумываются, а яслей нет.

Были включенные бабушки и дедушки. Если родителям срочно куда-то понадобилось уйти, ребенка подкидывали «к дедам». Они находились, как правило, рядом, и готовы были понянчиться с внуком. Сейчас большинство бабушек и дедушек работают, или живут далеко, или просто не хотят быть бесплатными няньками. Или творят лютую дичь, и за ребенка страшно — об этом следующий пункт.

Стандарты безопасности были ниже. Четырехлетки гуляли на улице одни. Семилетки разогревали сами себе суп после школы. Моя прабабушка во время войны привязывала годовалого сына за ногу к кухонному столу и убегала на дойку. А мой будущий дед ползал вокруг стола и рыдал. Она была заботливой и любящей матерью, но в 1943 году деваться ей было некуда. Сейчас так нельзя — и слава богу.

А хотите немного опасных эпик фейлов от бабушек и дедушек? Они есть у меня!

Велели не разворачивать младенца и не курить с ним рядом — развернул и курил. Дала ребенку пива, чтобы «лучше спал». Дала младенцу жеваный пряник в тряпице. Привязала к ранке тряпочку с йодом «чтобы лучше обеззаразилось» и оставила на всю ночь (химический ожог — как результат). Практиковала на детях уринотерапию. Кормила младенца коровьим молоком. Дед смеялся, когда за его внучкой погнался гусь, и ничего не сделал. Да вы и сами такие истории знаете, просто не воспринимали их как «ужас-ужас» до рождения детей.

Дисциплинирование с помощью насилия было нормой. Если ребенок вел себя «не так», его лупили, пока он не начинал вести себя «так». И готово — его можно брать в люди!

Ну и кстати, то, что детей никто никуда не водил — это огромнейший миф. Женщины, родившие ребенка, не давали расписку сидеть с ним дома до его совершеннолетия никогда в истории. Крестьянка не могла сказать: «Все, я мать, на сенокос не пойду!» Поэтому младенца она либо тащила с собой, либо оставляла дома с «соской» из хлебного мякиша. Те, кто побогаче, нанимали кормилиц и нянек — и тоже не сидели с младенцами, а занимались своими взрослыми делами. В Советском Союзе — отдавали в ясли и детский сад. В 90-е — выкручивались, как могли, чаще всего, с помощью бабушек.

Моя мама таскала нас с братом на работу, когда бабушки не могли за нами присматривать. И мы тусили в редакции, развлекаясь, как умели. Я делала конфетти с помощью дырокола, рисовала, читала, бегала с поручениями, сидела в типографии у бумагорезальной машины (от нее шел теплый ветер, а волосы такие как в кино — назад!), у машинистки училась печатать на машинке, отлила на линотипе строчку со своим именем и фамилией, наблюдала, как верстают «в металле», следила за работой фотографини в темной комнате (кстати, она очень любила делать фото детей, так что почти все мои детские снимки сделаны в редакции), лазила по деревьям рядом со зданием, играла счетами у бухгалтера и тыкала на кнопочки калькулятора. Ну не задалось у меня с детсадом!

Зато у брата задалось, так что он в редакции бывал только в раннем младенчестве и развлекал себя дегустацией телефонных проводов.

Кстати, одна из моих бабушек во времена моего детства еще не вышла на пенсию и тоже таскала меня к себе на рабочее место. В школу. На уроки.

Никакой ненависти к детям и взрослым, которые их приперли, я не наблюдала. Потому что газета нуждалась в редакторке, а к редакторке иногда прилагался младенец и адский тоддлер. Школа нуждалась в учительнице русского, немецкого и литературы, а к ней иногда прилагалась любопытная шестилетка.

Нельзя было просто взять и найти в деревне специалиста нужного профиля, к которому не прилагался некто мелкий и беспокойниый. Все мои знакомые периодически проводили день на рабочем месте одного из родителей — и ни у кого ничего не отвалилось (кроме Ксюхи — она неосторожно закрывала дверь машины, и ей пришлось потом пришивать палец).

В гости ходили с детьми. На природу ездили с детьми. В магазине стояли в очереди с детьми. На рыбалку и охоту детей брали. Разница между «тогда» и «сейчас» только в том, что раньше непослушного ребенка мог отругать любой взрослый, а родители бы еще по жопе ему добавили.

Чайлдхейтеры в интернете исходят злобой, если мама с ребенком ест в кафе, гуляет по музею, летит в самолете, едет домой на метро, забывая, что их собственные мамы тоже не сидели дома, как привязанные. Просто они могли оставить будущего детоненавистника на денек у бабушки. Или брали его с собой, но шлепали и ругали за «плохое» поведение. А современные мамы «дежурной бабушки» не имеют, шлепать — не хотят, а любому, кто примется при них ругать их ребенка, откусят голову.

«Как же так, мне за такое поведение уже бы влетело! А этому все можно!» — панически думает чайлдхейтер. В этот момент ему очень жаль себя по двум причинам. Первая — рядом шумят. Вторая — его за такое наказывали, а сейчас так не принято.

Вообще-то, налицо эволюция нравов — детей теперь считают людьми, мамы понимают, что если двухлетку шлепнуть, он заорет еще громче, ну и травмировать своего малыша ради спокойствия посторонних — идея так себе. Но радоваться за молодежь чайлдхейтеру мешает его личный опыт: если признать, что сейчас лучше, значит, мама была не права. А это больно. Вот они и требуют убрать с глаз долой всех родителей, которые не хотят «воспитывать» детей.

Я не встречала еще ни одного детоненавистника, который в раннем возрасте не пережил бы насилие. Так что первый вывод такой: чтобы у нас стало меньше чайлдхейта, нужно широко распространять идеи гуманного воспитания. А второй вывод — мамы ни в коем случае не должны вестись на манипуляции в виде обзывательств типа «яжмать» и «чокнутая мамаша», запирать себя в четырех стенах и стараться ходить с малышом только в «детские» места. В первую очередь вы не матери, а люди. Ваши дети — люди. И присутствие людей в общественных местах не должно никого удивлять (если дело происходит не на другой обитаемой планете, конечно).

Коль скоро чайлдхейтеры так напрягаются от детей, у них всегда есть выход — сидеть дома. Там тихо, спокойно, можно ходить хоть в трусах, и никаких вирусов. Но хотя интернет-советчики часто рекомендуют это женщинам с младенцами, сами себя посадить под домашний арест они не готовы. С чего бы это, как думаете?