На протяжении истории расти без отца приходилось многим детям. Мужчин из семей забирали войны, революции, эпидемии, служба в армии (она в отдельных случаях могла длиться десятки лет), походы на заработки, аресты — и многое другое.
В первой половине ХХ века после двух мировых войн население планеты столкнулось с массовым сиротством. А во второй половине века главной причиной безотцовщины стали уже разводы. И только-только за термином «безотцовщина» закрепилось значение «растет без отца, потому что папка ушел за сигаретами», как снова полыхнуло.
В этом материале мы хотели разобрать, как детей, растущих без отца, воспринимали на протяжении человеческой истории, как ученые начали исследовать роль отца в формировании личности, и как термин «безотцовщина» стали использовать для того, чтобы пристыдить женщин (что? да!).
Конечно, в разных регионах планеты существовали разнообразные традиции воспитания подрастающего поколения. Пока ученые твердо могут заявить только одно: дети были для древних людей ценностью, независимо от того, кто был их родителями.
На ранних этапах развития человеческого общества за потомством ухаживали коллективно: вся большая пещерная семья кормила и защищала всех имеющихся детей. В этот период времени для ребенка было не страшно потерять биологического родителя — о нем заботилось все остальное племя. Проблемы признания или непризнания потомков тоже не существовало: кто там папа нового члена племени, и согласен ли он считаться отцом, никого не волновало.
Интересное по теме
«Ваша дочь, должно быть, устала от вас. Вот почему она плохо себя ведет»: отрывок из книги о том, как воспитывают детей в разных культурах
Жизнь первобытного ребенка, была нелегка — с ранних лет он присутствовал там же, где и взрослые, учился на их примере и выполнял посильную работу. Существовал немалый риск быть съеденным в голодный год или принесенным в жертву, который во многом зависел от того, кем являлись родители — удачливыми членами племени или аутсайдерами. Но для племени, которое было фактически одной семьей, не имело значения, где чьи дети — они все имели ценность. Малыши участвовали в жизни общины: собирали съедобные растения, охотились на небольших животных, помогали изготавливать орудия труда. Каждая пара рук была на счету, потому что многие не доживали даже до трех лет.
Но даже если ребенок был «бесполезен в хозяйстве» и требовал ухода, его не бросали на произвол судьбы. Например, в пещере Кафзех ученые нашли череп подростка двенадцати-тринадцати лет, который за несколько лет до смерти получил травму мозга, приведшую к инвалидности — соплеменники все равно заботились о нем. Археологи не раз обнаруживали деформированные кости наших далеких предков, у которых очевидные проблемы со здоровьем были буквально с рождения. И тем не менее, их растили и о них заботились.
Так как возникла традиция считать детей и женщин фактически собственностью мужчины? В большинстве известных нам древних цивилизаций власть отца над детьми была абсолютной. Например, в Древнем Риме отец мог продать своего ребенка или безнаказанно его убить вплоть до 318 года нашей эры. И мужчины даже десятки поколений спустя диктовали своим детям, как жить, на ком жениться и какую профессию выбирать! Почему от общинного воспитания, где благополучие ребенка зависело от силы племени-семьи, люди перешли к патриархату, где выживание и благосостояние детей зависело от их отца?
Точек зрения на происхождение «власти отцов» много, но самая известная — высказывалась Фридрихом Энгельсом и Симоной де Бовуар. Она гласит, что патриархат появился ради удобства сохранения накоплений и имущества в пределах одной семьи.
Охотники и собиратели не владели таким количеством скарба, чтобы всерьез задаваться вопросами наследования. Но переход к земледелию и скотоводству привел к тому, что семьи жили на одном месте годами и постепенно накапливали ценности. Жалко было умереть, зная, что богатства рассеются среди соплеменников. Логичным казалось передавать имущество своим потомкам. Как убедиться, что потомки твои? Нужно сделать так, чтобы женщина рожала только от тебя! Так появился брак. В большинстве первых государств утвердился патриархат — общественное устройство, при котором главными в обществе и семье считаются мужчины.
Для накопления благосостояния в течение нескольких поколений новая схема отношений отлично подходила, но она же превращала женщин и детей в уязвимую категорию населения. Семья стала меньше. Обязанность по ее содержанию и защите легла на плечи мужчин. Если мужчина из семьи исчезал, о его детях и вдове некому было позаботиться. Мы же помним, что все это ради наследства, так? Кому нужны чужие потомки, когда своим бы хоть что-то передать! В общем, нелюбовь к «разведенкам с прицепом» — это очень старая история.
Если обратиться к библии, мы обнаружим, что словом «сирота» там обозначается ребенок, оставшийся без отца (даже если мать жива). Сиротство было практически синонимом бедности и обездоленности.
Конечно, чтобы вдовы и сироты не погибали от голода, их общины предпринимали какие-то меры поддержки. Например, на свадьбу сироты могли скинуться всей деревней, сиротам назначали опекунов и воспитателей, а вопрос наследования даже не стоял: «Дедом завещанное внуку отец может отнять, если же завещано дедом сироте, тогда никто не вправе отнять завещанного». Но этих мер было недостаточно для того, чтобы изменить отношение к жизни без отца как к величайшему горю.
Сироты вынуждены были рано начинать сами зарабатывать на жизнь. Да и в принципе дети, росшие без отца, часто сталкивались с притеснениями — потому что их некому было защитить.
Сироты частенько воспринимались как носители «нехорошей» судьбы, которой можно было заразиться. Так во многих славянских культурах сиротам запрещалось участвовать в некоторых обрядах (свадебном, родильном, обряде зажигания огня в новом доме и так далее). Считалось, что несчастье и горе сироты может перейти на окружающих: дети лишатся родителей, молодая девушка, вышедшая замуж за вдовца с детьми, — рано умрет, в доме, где побывает сирота, поселится печаль.
Патриархальные традиции в некоторых культурах возлагали на отцов обязанность религиозно просвещать своих детей и следить, чтобы те следовали всем общественно-религиозным нормам. Воспитание из ребенка «доброго христианина» или «правоверного мусульманина» было отцовской обязанностью. Священники не могли наставить каждого, поэтому эта функция ложилась на плечи родителей, но, в основном, считалась «мужской».
Сирота воспринимался с некоторым подозрением, поскольку от него ожидали худшего, чем у других воспитания и меньшего религиозного рвения. Но еще хуже относились к детям, рожденным вне брака. Поскольку их появление на свет было связано с сексуальными отношениями, возникшими вне супружества, их матерей считали безнравственными женщинами. Какое воспитание может получить ребенок такой особы? Так что образ незаконнорожденного в культуре неразрывно связан со слабостью и пороком — считалось, что каким-то образом грех родителей переходит на ребенка. Кстати, не все отголоски прошлого успешно изжиты — совсем недавно произошел скандал, когда вполне адекватная с виду руководительница реабилитационного центра в поздравительной речи связала аутизм детей с беспорядочным половым поведением их родителей.
Незаконнорожденный подвергался большим притеснениям, чем сирота, потому еще, что он фактически был в обществе «лишним». Он выпадал из цепочки наследования, его появление грозило обрушением социальных связей, кроме того, ребенка от межклассовой связи непонятно было, кем считать.
В старину многие считали, что, если мальчика будут воспитывать женщины, он вырастет мягким и женоподобным. Кстати, этот стереотип до сих пор не изжит, и в Гугле миллионы ответов на запрос «как растить мальчика без отца?»
Патриархальные традиции приводили к тому, что в определенном возрасте разнополых детей разделяли: девочки продолжали жить с матерями, а мальчики отправлялись на «мужскую половину», чтобы под руководством папы узнавать о том, как надо себя вести мужчине. То есть отец должен был показать сыну успешную гендерную социализацию на своем примере и рассказать о традициях своего народа, а еще — взяться за его профессиональное образование.
В течение десятков веков отцы передавали своим наследникам не только богатства, но и знания: сын врача становился врачом, сын гончара — гончаром, сын сапожника — сапожником. Даже если родитель занимался обучением не сам, он был вправе определять, по какой стезе пойдет его ребенок: искал ему наставников, отдавал в услужение или в школу.
Соответственно, юношу, который по какой-либо причине воспитывался только матерью, считали женоподобным и подозревали в излишней мягкости. Матери, конечно, не учили юношей прясть и ткать — они точно так же отдавали сыновей в подмастерья, отправляли к родственникам-мужчинам или устраивали в школы. Но стереотипы о женском воспитании все равно сохранялись.
Кстати, в некоторых культурах считалось, что воспитание мальчика в родной семье вообще вредно — разбалуется. И детей отдавали на усыновление уважаемым воинам, чтобы те сделали из ребенка «настоящего мужчину». Так поступали, например, во многих кавказских регионах. Эта система выращивания сыновей сиротами при живых родителях называлась аталычество. Иногда юноша был более близок со своим аталыком, чем с родным отцом.
Если вернуться к сказкам народов мира, мы обнаружим, что чудеса, волшебство и невероятные богатства достаются либо младшим детям, не получившим большого наследства, либо сироткам.
Люди, выросшие с родителями, а также старшие сыновья, считались благополучными, укорененными, теми, чья судьба предрешена. Сирота же имел мало материальных ресурсов, зато был свободен выбирать жизненный путь.
Сироты в сказках побеждают великанов, находят волшебные предметы, завладевают сокровищами, женятся на принцессах и выходят замуж за принцев — в общем, вырываются из своей среды, потому что им не надо продолжать профессиональную династию.
И в реальности среди известных людей немало тех, кто вырос без отца: Максим Горький, Эдгар Аллан По, Мэрилин Монро, Майк Тайсон — вот далеко неполный список знаменитых сирот и полусирот.
Конец XIX века подарил миру фрейдизм. Зигмунд Фрейд исследовал психосексуальное развитие человека и обнаружил, что на него большое влияние оказывают родители. В дальнейшем психологи, педагоги и социологи не раз убеждались в правоте выводов Фрейда.
Интересное по теме
«Буду кормить, пока вы не распухнете»: каким мужем и отцом был Фрейд
Ученые продолжали изучать влияние семьи на психологическое развитие ребенка и предположили, что мать и отец отвечают за развитие разных душевных качеств.
В 1956 году психоаналитик Эрих Фромм выпустил книгу «Искусство любить». В ней он исследовал вопросы духовной сферы жизни человека и, в частности, любви. Фромм пришел к выводу, что мать и отец любят ребенка по-разному. У матери любовь безусловная, у отца, наоборот, основана на определенных ожиданиях от ребенка. Пока ребенок соответствует и слушается, он эту любовь получает. Так что мать любит ребенка просто так, а отец — за какие-то заслуги, но зато любовью отца можно управлять.
Обязанности по уходу за ребенком в семьях в тот период времени сильно различались. Так что среди психоаналитиков и социологов преобладала точка зрения, которая гласила, что раз родители выполняют разные функции в воспитании ребенка, значит, отсутствие одного из родителей нанесет урон части его социальных навыков.
В целом, в середине ХХ веке исследователи придерживались мнения, что папа отвечает за социализацию и моральный облик ребенка, а мама — за все остальное. Из этих представлений растут ноги у идеи, что если ребенок растет без отца — значит, его психика развивается как-то «не так». Перед глазами у ученых было много живых примеров их правоты — сирот войны, у многих из которых имелись серьезные психологические проблемы. Казалось бы, теории подтверждаются.
Во второй половине ХХ века основной причиной жизни без отца стала не его гибель, а развод. Психологи и социологи рассматривали вопрос, как добровольное расставание родителей влияет на детей и пришли к выводу, что это тоже серьезная травма. А отсутствие отца в жизни потомства может повлиять на психологическое развитие личности.
Например, психологиня Мария Летучева считает, что папа влияет на формирование идентичности, на сферу отношений с противоположным полом, на уверенность в себе, на сферу и способ самореализации и многое другое. Но, как и большинство современных психологов, она не склонна полагать, что отсутствие отца наносит человеку непоправимую травму. Работая с образом отца, можно нарастить недостающие навыки. Кроме того, Мария отмечает, что отцы могут отсутствовать не только физически — из-за гибели или развода — но и воспитательно. То есть, папа есть, и даже дома, но роли в жизни ребенка он почти не играет. И в этом смысле от него ненамного больше толка, чем от ушедшего или умершего.
Все больше современных исследователей приходят к выводу, что родители могут выполнять одинаковые функции по уходу за ребенком, и нет никаких «генов смены подгузника», которые заставляли бы маму купать, кормить и целовать в попу. Папа так тоже может. Более того, когда обязанности в доме не делятся на мужские и женские, ребенок получает больше отцовского внимания и времени, и развивается более гармонично.
То есть в середине ХХ века психоаналитики говорили: «ребенок начинает нуждаться в отцовском одобрении и любви лет в шесть», «отец рассказывает о мире, труде и технике», «отцовская любовь требовательна». А теперь они говорят: «принципиальной разницы между материнской и отцовской любовью нет». И это хорошие новости! Потому что папа из карающей инстанции и мотиватора на великие свершения превращается в еще одного человека, который тебя любит просто потому, что ты есть. Смена взглядов на отцовство делает современных детей более счастливыми хотя бы потому, что им не приходится кому-то что-то доказывать.
В ХХ веке по старинному патриархальному укладу был нанесен мощный удар: женщины больше не хотели быть собственностью мужчин и «недочеловеками». Феминистки потребовали равных прав — и многого добились. Во всем мире женщины начали выходить на работу, самостоятельно обеспечивать себя и своих детей, а также получили право не оставаться в нестабильном браке вопреки собственной воле.
Союзы, заключенные ради экономической выгоды, социального престижа или по воле родителей, начали массово распадаться. Женщины перестали оставаться в тех отношениях, которые их чем-то не устраивали, только ради благополучия детей — возможность работать и зарабатывать сделала их менее уязвимыми.
Хотя в оплате труда между полами наблюдается довольно большой разрыв, дети, оставшиеся без отца, больше не обречены на нищету и бесправие. Отцы, ушедшие из семей, обязаны платить алименты, матери, за которыми чаще всего остается опека, из кожи вон лезут, чтобы обеспечить ребенка всем необходимым. В целом такое положение вещей делает общество более стабильным и «детосберегающим» — в том смысле, что ребенок, родители которого разошлись, скорее всего не умрет с голоду и не пойдет в 12 лет работать, получит образование и вырастет нормальным членом общества.
Такой удар по своему авторитету многие мужчины не смогли снести и начали обвинять женщин в том, что они «разваливают семьи» и «растят детей безотцовщинами».
Если поискать в Гугле «безотцовщину», можно найти много мизогинного и антинаучного кринжа. «Чтобы в семье вырос настоящий мужчина, а не маменькин сынок, требуется мужское влияние», «вероятно, отцовский инстинкт слабее женского и просыпается позже, уже в зрелом возрасте», — это цитаты с вполне приличного сайта. А это уже высказывания одиозного Андрея Брезгина из «Мужского пути»: «Ни о какой семье у таких детей, ни о какой преемственности поколений, иерархии, речи совершенно не идет». Там у него было еще много насчет левых глобалистов и сатанизма.
В таком положении вещей, как водится, обвиняют женщин (и мировое матриархальное правительство, угнетающее бедных мужчин). Доказано, что развод чаще всего инициируют жены — их и объявляют ответственными в распаде семей и разрыве связей между отцами и детьми. Логика, конечно, прелестная: назначить виноватым того, кто бежит из горящего дома, видимо, проще, чем того, кто этот дом поджег.
В своем желании призвать женщин к порядку мужчины обращаются к исследованиям психологов, аккуратно умалчивая о том, что склонный к насилию, отвергающий или пьющий отец наносит детям куда большую травму, чем просто отсутствующий. Воспитание только мамой не обязательно приводит к психологическим проблемам, если отношения с ней теплые и доверительные, а образ отца позитивен.
При этом никто не может объяснить, в чем же выгода женщин от «разваливания семей». Если посмотреть объективно, от развода нашей сестре одни проблемы: времени становится меньше, потому что надо работать за себя и за того парня, появляются финансовые трудности, все окрестные кумушки осуждают и обсуждают за спиной, а на сайтах знакомств «разведенкам с прицепом» предлагают свайпнуть влево. Наверное, мы разводимся ради пяти тысяч алиментов, на которые катаем любовников по заграницам.
Конечно, разводы происходят не из-за того, что жадные дамы вдруг возжаждали мужских денег, а потому, что жизнь в отношениях, где ты — пылесос, секс-робот и нянька в одном лице, но никак не человек и соратник, чрезвычайно выматывает. Никто не хочет играть в одни ворота, не говоря уже о том, что многих женщин в нашей стране банально бьют на глазах у детей или вместе с этими детьми.
Стремление обвинить во всем женщин у некоторых мужчин превосходит все разумные пределы и достигает абсурда. Возьмем, к примеру, мобилизацию. После ее начала с болот начали раздаваться привычные крики: «Женщины, это же ваши мужья и сыновья! Почему вы их не отстаиваете, почему вы их не защищаете? Зачем вы их отпускаете? Феминистки, где ваши митинги?»
При этом большая часть задержанных за протесты против мобилизации — это женщины. Организацией выезда мужчин из страны занимаются тоже женщины. Многие остаются здесь с детьми, а папу отсылают в Ереван, но в том, что мужчины отправляются на убой обвиняют мам, сестер и жен. Как будто здоровых лбов можно куда-то не отпустить против их воли! Да вы хотя бы сыну-подростку пробовали запретить ехать на ночевку к другу?! То-то и оно. Как руководить семьей — так они гегемоны и патриархи. Как протестовать против собственной скорой гибели — так пусть этим занимаются женщины, онижматери.
На самом деле, люди, смотрящие на мир через патриархальную оптику сейчас, не отдают себе отчета в том, чего они хотят. Они стремятся быть главными, но не желают нести за это ответственность. С их точки зрения мир, где мужчины властвуют, а женщины — подчиняются, существовал просто потому что. Но он не появился просто так, он возник из предпосылок, которые в значительной степени себя изжили. В современном обществе ребенок любого пола может наследовать любому из родителей, женщины способны обеспечить себя и детей, а незаконнорожденных и полусирот давно не притесняют.
Скоро мы снова столкнемся с тем, что в обществе прибавится «безотцовщин». И эти дети рискуют вырасти с психологической травмой, но не потому, что их воспитывала одна мама. А потому, что военные конфликты и катастрофы вообще губительно влияют на детей.
Мерч
Рассылка
