Отменить культуру отмены: почему стоит читать детям сказки без купюр

«Золушка просто ждет богатенького мужика, который должен ее спасти. Не надо так. Спасай себя сама», — сказала она на шоу Эллен Дедженерес. И добавила: «Ариэль пожертвовала своим голосом ради мужчины, которого едва знала».

Тогда высказывания Киры процитировали многие СМИ, ведь «культура отмены», ставшая мейнстримом сегодня, еще только зарождалась как феномен XXI века. Да и разговор о назревшей необходимости слома патриархальной парадигмы мышления и устройства мира тоже едва начался.

Поэтому-то к мнению Найтли было обращено столько внимания — на волне ее решения забанить устаревшие мультики даже начался разговор о том, не пора ли и нам перетрясти наследие советской киноиндустрии и под шумок сбросить с парохода современности «Аленький цветочек» да «Морозко».

На волнах этого обсуждения ко мне в гости даже заглянул корреспондент телеканала [признанного нежелательной организацией в РФ], чтобы спросить меня — как мать, феминистку и прогрессивную женщину — о том, что я думаю насчет мизогинных и патриархальных мотивов в самых известных и многими любимых сказках и мультфильмах.

Сказала я тогда, видимо, недостаточно радикальную вещь — иначе объяснить тот факт, что мое интервью сократили до пары реплик, я не могу.

А сказала я следующее: никакого смысла заметать устаревшие фильмы, книги и другие произведения под ковер культуры отмены нет, потому что вместе с кино и сказками мы отменим и рефлексию, и исторический контекст, и критическое мышление.

Я не считаю, что мы должны перестать читать детям истории о том, как жила-была принцесса, которая ждала, что за ней приедет прекрасный принц и женится на ней. Не считаю, что нам следует сделать вид, что разговор о сильных женщинах, об объективации и дискриминации как бы начался сам собою.

Потому что так мы не дадим нашим детям сформировать причинно-следственные связи, не сумеем объяснить им, как менялся и меняется мир, как далеко мы ушли от времен, когда женщина не представляла собой ничего, если не была приставлена к мужчине — и в то же время, в какой опасной близости к мнению о том, что женщина все еще принадлежит мужчине, мы находимся.

Любые сказки и истории, показывающие женщину как жертву, объект или собственность мужчины, важны и нужны — для того, чтобы говорить с детьми о том, что вот это — неправильно, ошибочно и так больше быть не должно.

Любой гендерный стереотип, транслировавшийся в массовой культуре прошлого, достоин того, чтобы его обсуждать — и разрушать.

То же самое касается и других уже не вписывающихся в современные критерии адекватности тем — жестокости, насилия, наказаний. Все эти вещи были когда-то нормализованы — и конечно, нашли отражение в культуре прошлого.

У коллег из Chips Journal когда-то вышел прекрасный и очень интересный текст о том, как же нам, современным родителям, так ратующим за воспитание без применения физической силы, за гуманные практики в общении с ребенком, читать всякую дичь типа «Муки Цокотухи» или «Мальчика-с-пальчика».

И эксперты высказали очень важную и при этом совсем не новую идею: с детьми нужно говорить.

Любое спорное — по нынешним меркам — произведение должно порождать беседу или даже дискуссию (в зависимости от возраста) с ребенком. Необходимо не только задавать ему вопросы о том, что ему запомнилось или понравилось, но и объяснять, комментировать то, что вам самим кажется сейчас не совсем уместным, странным или даже пугающим.

Не нужно выкидывать из сказки целые куски, боясь травмировать ими ребенка, — цензура никогда не приводила ни к чему хорошему, а лишь создавала лакуну недосказанности, недопонимания и — как следствие — черствости. И давала возможность буйным цветом цвести подозрительности и теориям заговора — это гораздо проще, чем уметь анализировать и делать выводы.

И если вы будете обсуждать с детьми поступки героев сказок в контексте современного взгляда на мир, вы довольно быстро поймете, что никакого смысла в том, чтобы ограждать их от «нежелательного контента» попросту нет.

Это, кстати, поняла и Кира Найтли. В недавнем интервью журналу Porter она сказала, что ее дочь пересмотрела всю диснеевскую классику. Потому что ценности, заложенные родителями в ребенка, взяли верх над моралью из мультиков: когда малышка посмотрела с мамой «Спящую красавицу», она не восприняла сцену с поцелуем как должное, а воскликнула: «Мама, этот мужчина поцеловал принцессу без разрешения! Так нельзя!».

И на этом моменте мама Кира поняла, что все сделала правильно. «Не представляете, как я довольна! Если я не смогу дать ей ничего другого, я буду точно знать, что вот это [принцип согласия] я в нее все-таки вдолбила», — сказала она.

Я думаю, запреты и отказ от сурового прошлого никогда не приводил ни к чему хорошему. Как там было у Конфуция? «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее?». Я бы сказала так: изучайте прошлое, если не хотите, чтобы будущие поколения ценили мнения выше фактов.

Берегите себя и детей!