В Польше c 1993 года действовало строгое законодательство, резко ограничивающее причины, по которым женщина могла совершить аборт. Причин этих было три: если у плода обнаружены тяжелые патологии, если беременность произошла в случае изнасилования или если беременность угрожает жизни женщины. По собственному желанию аборт сделать было нельзя.
Как ответ на эти ограничения стал развиваться так называемый «абортивный туризм», а несколько лет назад даже возникла инициатива «Аборты без границ» — сообщество, в котором активистки из разных стран помогали гражданкам Польши выехать для прохождения процедуры в другое государство или же прервать беременность медикаментозным способом. 22 октября этого года Конституционный суд Польши запретил прерывать беременность даже в случае неизлечимой болезни плода (именно по этой причине в стране совершалось большинство абортов). Сотни людей вышли на демонстрации против этого закона, несмотря на пандемию. Протесты продолжаются до сих пор. Мы собрали для вас высказывания польских политиков, философов, журналисток и участников демонстраций о резком ужесточении антиабортных правил: сразу предупреждаем, что публикуем как цитаты консерваторов, приветствующих новую законодательную инициативу, так и цитаты противников этого ограничения — для прояснения контекста.
«Сегодня в память о святом Иоанне Павле II на Его Родине цивилизация Жизни торжествует над цивилизацией Смерти. 22 октября 2020 года войдет в историю. Мы кончаем с убийством беззащитных, с наследием тоталитарных режимов ХХ века».
«Решение о том, заводить ребенка или нет, нужно принимать до того, как ребенок появится — осознавая все последствия этого, то есть, например, учитывая, что в будущем ребенок может заболеть… Убийство детей по причине подозрения на их инвалидность признано не соответствующим Конституции!!!».
«Ад для женщин. Вот что означает сегодняшний приговор политизированного Конституционного суда».
«Ночные шествия, пикеты, блокады и нападения на церкви — это ответ на варварский приговор. Люди видят в нем жестокость, реальную опасность для своей жизни, чувствуют, что их унизили. Молодые люди восстают против режима Качиньского и власти церкви. И на этот раз все по-другому. Гораздо отчаяннее — из-за пандемии, витающей в воздухе тревоги. Еще больше возмущения — люди чувствуют себя обманутыми, потому что процесс был явно авторитарным, а не демократическим, поскольку приговор был вынесен незаконным органом, псевдотрибуналом, который никого не уважает. Эта волна протестов еще более ожесточенная. Вульгарная лексика используется на баннерах, как само собой разумеющееся. «Это война» — один из главных лозунгов этого протеста. Неделю назад я воспринимала его как метафору; теперь я рассматриваю это как подходящее описание того, что происходит».
«Я женщина. Я католичка. Я мама двоих детей. И я в бешенстве. Мои дети еще маленькие и мои воспоминания о беременности очень свежи. Мне повезло, что я в жизни никогда не оказывалась перед выбором: оставлять ли ребенка или нет. И все равно каждый день во время беременности у меня были сомнения — все ли хорошо с ребенком, родится ли он здоровым. Мне даже представить трудно, что чувствует женщины — да и вообще родители —когда получают известие о том, что у их ребенка мало шансов на выживание или что он родится с серьезными патологиями. Заставлять женщину рожать такого ребенка, если она не чувствует в себе силы на его воспитание, похоже на пытку. Да это и есть пытка!
Я преклоняюсь перед всеми женщинами, которые решили рожать больного ребенка и быть с ним рядом в болезни. Я знаю семьи, у которых нашлись силы на этот шаг. Мне трудно подобрать слова, чтобы описать, как я их уважаю. Но как можно назвать человека, который принял другое решение, предателем или противником жизни? Решение прервать беременность тоже требует смелости. И это решение тоже навсегда останется с женщиной. Если женщина не может принять для себя это решение, то кто же тогда вправе сделать это за нее? Мне никогда не понять, как кто-то может взять на себя такую ответственность.
<...>
Родители и больные дети — это те, кто будут страдать от этого закона в первую очередь. Пролайферы не придут к ним домой, чтобы разделить их боль. Государство не будет помогать тем, у кого родятся больные дети. Я даже не говорю о финансовой помощи, я говорю о всей системе поддержки родителей особых детей. В Польше такой системы нет. В нашей стране не хватает центров реабилитации, нет доступной среды для инвалидов, да и общество в целом все еще не готово принять людей с особенностями развития.
Я не хочу выступать за то, что детей с серьезными болезнями надо рожать или, наоборот, не надо рожать: но я считаю, что это фундаментальное право каждой женщины — самой сделать свой выбор. Польское правительство продолжает совать нос в нашу частную жизнь. Теперь политики решают, какой должна быть хорошая женщина, хорошая мать, хорошая христианка.
Конечно, я уверена, что женщины — очень сильные. Настолько сильные, что могут сами принимать решения. Но этот факт многим не нравится. Но женщины сделают так, что их голос будет услышан. Даже в Польше».
«В последние десятилетия термин «исключительное положение» обычно использовался как способ обозначить исключительное положение беженцев и нелегальных мигрантов — факт их нахождения вне закона. Некрополитика — термин, придуманный Ахилле Мбембе, показывает, как неолиберальная глобализированная биополитика управляет современным миром, небрежно допуская гибель целых групп и популяций.
Я считаю, что сегодня женщины в Польше представляют собой такую группу, подверженную риску смерти из-за решения политиков, которые утверждают, что продолжают христианское наследие. Все это принимает форму угнетения женщин во имя традиционалистских ценностей».
Мерч
Рассылка
