«Ад для женщин»: что говорят о новом законе против абортов в Польше

Как ответ на эти ограничения стал развиваться так называемый «абортивный туризм», а несколько лет назад даже возникла инициатива «Аборты без границ» — сообщество, в котором активистки из разных стран помогали гражданкам Польши выехать для прохождения процедуры в другое государство или же прервать беременность медикаментозным способом. 22 октября этого года Конституционный суд Польши запретил прерывать беременность даже в случае неизлечимой болезни плода (именно по этой причине в стране совершалось большинство абортов). Сотни людей вышли на демонстрации против этого закона, несмотря на пандемию. Протесты продолжаются до сих пор. Мы собрали для вас высказывания польских политиков, философов, журналисток и участников демонстраций о резком ужесточении антиабортных правил: сразу предупреждаем, что публикуем как цитаты консерваторов, приветствующих новую законодательную инициативу, так и цитаты противников этого ограничения — для прояснения контекста.

Депутат польского сейма Томаш Жимковский:

«Сегодня в память о святом Иоанне Павле II на Его Родине цивилизация Жизни торжествует над цивилизацией Смерти. 22 октября 2020 года войдет в историю. Мы кончаем с убийством беззащитных, с наследием тоталитарных режимов ХХ века».

Юрист и писательница Магдалена Кожеква-Калишук:

«Решение о том, заводить ребенка или нет, нужно принимать до того, как ребенок появится — осознавая все последствия этого, то есть, например, учитывая, что в будущем ребенок может заболеть… Убийство детей по причине подозрения на их инвалидность признано не соответствующим Конституции!!!».

Вице-спикер сейма Малгожата Кидава-Блонская:

«Ад для женщин. Вот что означает сегодняшний приговор политизированного Конституционного суда».

Участница демонстраций Агнешка Графф:

«Ночные шествия, пикеты, блокады и нападения на церкви — это ответ на варварский приговор. Люди видят в нем жестокость, реальную опасность для своей жизни, чувствуют, что их унизили. Молодые люди восстают против режима Качиньского и власти церкви. И на этот раз все по-другому. Гораздо отчаяннее — из-за пандемии, витающей в воздухе тревоги. Еще больше возмущения — люди чувствуют себя обманутыми, потому что процесс был явно авторитарным, а не демократическим, поскольку приговор был вынесен незаконным органом, псевдотрибуналом, который никого не уважает. Эта волна протестов еще более ожесточенная. Вульгарная лексика используется на баннерах, как само собой разумеющееся. «Это война» — один из главных лозунгов этого протеста. Неделю назад я воспринимала его как метафору; теперь я рассматриваю это как подходящее описание того, что происходит».

Журналистка Магдалена Гвож-Паллокат:

«Я женщина. Я католичка. Я мама двоих детей. И я в бешенстве. Мои дети еще маленькие и мои воспоминания о беременности очень свежи. Мне повезло, что я в жизни никогда не оказывалась перед выбором: оставлять ли ребенка или нет. И все равно каждый день во время беременности у меня были сомнения — все ли хорошо с ребенком, родится ли он здоровым. Мне даже представить трудно, что чувствует женщины — да и вообще родители —когда получают известие о том, что у их ребенка мало шансов на выживание или что он родится с серьезными патологиями. Заставлять женщину рожать такого ребенка, если она не чувствует в себе силы на его воспитание, похоже на пытку. Да это и есть пытка!

Я преклоняюсь перед всеми женщинами, которые решили рожать больного ребенка и быть с ним рядом в болезни. Я знаю семьи, у которых нашлись силы на этот шаг. Мне трудно подобрать слова, чтобы описать, как я их уважаю. Но как можно назвать человека, который принял другое решение, предателем или противником жизни? Решение прервать беременность тоже требует смелости. И это решение тоже навсегда останется с женщиной. Если женщина не может принять для себя это решение, то кто же тогда вправе сделать это за нее? Мне никогда не понять, как кто-то может взять на себя такую ответственность.

<...>

Родители и больные дети — это те, кто будут страдать от этого закона в первую очередь. Пролайферы не придут к ним домой, чтобы разделить их боль. Государство не будет помогать тем, у кого родятся больные дети. Я даже не говорю о финансовой помощи, я говорю о всей системе поддержки родителей особых детей. В Польше такой системы нет. В нашей стране не хватает центров реабилитации, нет доступной среды для инвалидов, да и общество в целом все еще не готово принять людей с особенностями развития.

Я не хочу выступать за то, что детей с серьезными болезнями надо рожать или, наоборот, не надо рожать: но я считаю, что это фундаментальное право каждой женщины — самой сделать свой выбор. Польское правительство продолжает совать нос в нашу частную жизнь. Теперь политики решают, какой должна быть хорошая женщина, хорошая мать, хорошая христианка.

Конечно, я уверена, что женщины — очень сильные. Настолько сильные, что могут сами принимать решения. Но этот факт многим не нравится. Но женщины сделают так, что их голос будет услышан. Даже в Польше».

Философ Ева Мажевска:

«В последние десятилетия термин «исключительное положение» обычно использовался как способ обозначить исключительное положение беженцев и нелегальных мигрантов — факт их нахождения вне закона. Некрополитика — термин, придуманный Ахилле Мбембе, показывает, как неолиберальная глобализированная биополитика управляет современным миром, небрежно допуская гибель целых групп и популяций.

Я считаю, что сегодня женщины в Польше представляют собой такую ​​группу, подверженную риску смерти из-за решения политиков, которые утверждают, что продолжают христианское наследие. Все это принимает форму угнетения женщин во имя традиционалистских ценностей».