Любовь, деньги и родительство: как экономика влияет на наши методы воспитания?

Экономист Маттиас Допке вместе с командой исследователей провел масштабный анализ родительских практик в разных странах мира и пришел к выводу, что экономическое и социальное расслоение в стране оказывает ключевое воздействие на принятие родителями того или иного воспитательного решения. В 2019 году в издательстве Принстонского Университета вышла его книга Love, Money and Parenting: How Economics Explains the Way We Raise Our Kids («Любовь, деньги и родительство: как с помощью экономики объяснить наши методы воспитания‎»). Делимся с вами несколькими важными тезисами этой работы.

Почему вообще стоит говорить о родительстве в этом контексте?

Кому-то может показаться, что рассматривать материнство и отцовство в рамках экономических отношений кощунственно, ведь движущая сила родительства — это любовь, а не желание заработать на детях, отбить все затраченные на их воспитание деньги или обзавестись бесплатной сиделкой в конце жизни.

Авторы книги повторяют, что не сомневаются в том, что большинство родителей мотивированы добрыми альтруистическими чувствами к своим детям. Но то, какую форму в итоге принимают их методы воспитания, зависит не только от того, насколько сильно они любят своих детей, а от общественного и экономического строя.

Поэтому эта книга — не сборник советов, как надо воспитывать детей и как не надо. Эта книга о том, какие не совсем очевидные факторы оказывают влияние на нашу практику родительства.

Чем сильнее в стране неравенство граждан, тем более властный стиль воспитания используют родители

Проанализировав родительские практики в разных странах мира, исследователи пришли к выводу, что сильное социальное неравенство в государстве побуждает родителей использовать более строгие методы воспитания и по возможности до предела заполнять досуг детей дополнительными развивающими занятиями.

Например, эту ситуацию мы наблюдаем сегодня в США, где с каждым годом все больше заметны социальные контрасты, а для доступа к элитному образованию нужны и средства, и просто зашкаливающие академические успехи. Еще в более жесткой форме аналогичная ситуация представлена в Китае.

А в странах, где нет такого сильного расслоения, родители более склонны выбирать расслабленный, разрешающий метод воспитания (чемпионы здесь — Нидерланды и Швеция). В таких государствах родители могут быть уверены, что социальная система поможет ребенку, даже если в его резюме будут представлены весьма скудные научные достижения. Хотя Россия отдельно и не рассматривается в этой книге, можно предположить, что по типу неравентсва наша страна на этой шкале оказывается ближе к США и Китаю.

Школьная система влияет на методы воспитания

Если школьная система пронизана духом соревновательности, как это происходит в США и Китае, родители будут склонны к более сильному вовлечению в воспитание ребенка: они чаще проверяют выполнение домашних заданий, чаще выбирают авторитарность в родительстве. А в Финляндии и Швеции в школах пытаются воспитать в детях не соревновательность, а умение работать в команде, больше времени уделяют проектной и групповой работе, и ученики не испытывают такого стресса из-за отметок.

Родителям в Японии, как и в Китае, тоже приходится быть достаточно авторитарными, чтобы дети показали в школе хорошие результаты — хотя в стране и нет сильного социального неравенства и можно было бы предположить, что родители могут позволить себе использовать более мягкие методы воспитания (частое обсуждение в местных медиа феномена «родители-монстры» или «образовательные мамы» — тому подтверждение).

Одна из расхожих японских фраз звучит так: «Подготовка к университету начинается с яслей». Специально тренировать детей на прохождение тестов и экзаменов здесь начинают с трех лет. Потому что первый сложный экзамен — если родители захотят отдать их в элитную школу — детям надо будет сдавать в возрасте пяти лет (передаем привет тетрадкам Kumon!).

Самостоятельность и фантазия вместо послушания

Практики родительства отличаются не только в разных странах, но довольно сильно менялись и в разные эпохи. Показательно в этом смысле отношение к телесным наказаниям. Право бить своих детей было зафиксировано во многих древних религиозных текстах и воспитательных рекомендациях Средневековья.

Один из историков образования, Джон Пламб, писал, что вплоть до 1770 года только три автора «родительских методичек» не призывали матерей и отцов рукоприкладствовать — Плутарх, Пальмиери и Садолетто. Битье воспринималось как эффективный и социально одобряемый метод воспитания, позволяющий быстро добиться детского послушания. А само послушание было необходимо, потому что в семьях сохранялась строгая иерархия: родители были не только родителями, но и учителями детей, у старших родственников младшие могли научиться аграрными работам, знания в этой области обновлялись очень медленно. Поэтому родители долгое время продолжали сохранять свой авторитет.

Сегодня мы живем в мире, в котором профессии исчезают с невероятной скоростью (сколько специалистов потеряли работу во второй половине двадцатого века, потому что все процессы на их предприятии стали компьютеризованными). Мы можем только гадать, какие профессиональные сферы будут наиболее востребованы в будущем и уж точно понимаем, что наши дети лучше будут разбираться в технике, чем мы. Поэтому теперь на смену послушанию необходимыми навыками, которые родители пытаются воспитывать в детях, стали самостоятельность и фантазия — чтобы они сами могли освоить новые профессиональные навыки.

Ну а возвращаясь к методу телесных наказаний — сегодня в некоторых странах эта практика уже вне закона, а статистика показывает, насколько реже детей стали бить: если среди родившихся в Швеции до 1962 года, 24 процента респондентов в детстве периодически дубасили родители, то сегодня лишь 6 процентов шведов считают рукоприкладство в отношении собственных детей оправданным.

В семьях стало меньше детей, потому что детский труд оказался под запретом

В девятнадцатом веке в среднем в каждой семье было по пять детей, а иметь троих-четверых — считалось «прожиточным‎» минимумом. Сегодня золотой стандарт — это один ребенок или двое. Почему мы получили такое сокращение рождаемости? Ответ, который лежит на поверхности: за счет сокращения младенческой смертности и за счет распространения доступных методов контрацепции.

Но если смотреть на решение о том, сколько детей заводить в семье, с экономической точки зрения, то уменьшение этого числа можно объяснить двумя факторами. Во-первых, выгода от большого количества детей в семье в современном мире исчезла. А во-вторых, ресурсов, необходимых для качественного воспитания детей, стало, наоборот, требоваться гораздо больше. Причем мы говорим сейчас не только о финансовых вложениях, но и об эмоциональных и временных (невозможно быть вовлеченным родителем десяти детей).

Можно было бы предположить, что чем богаче сегодня люди, тем больше детей они будут стремиться завести, но на практике мы чаще сталкиваемся с обратной картиной: богатые люди стали заводить меньше детей и больше инвестировать в каждого из них.

В доиндустриальные времена родителям было выгодно не отправлять детей в школу — так у них оставались дополнительные рабочие руки в доме. Возможность отправлять детей на работу в довольно юном возрасте значительно «удешевляла‎» их взращивание. Поэтому если дети работают с раннего возраста, есть смысл заводить как можно больше.

И хотя сегодня в европейских странах детский труд официально под запретом, в аграрном секторе он до сих пор используется: многие дети фермеров с раннего возраста помогают родителям работать в поле (до сих пор для детей фермеров в некоторых областях даже работают специальные законы: например, в Германии водительские права можно получить не ранее 18 лет, но если ты сын фермера, ты можешь водить трактор уже в 15).

Но в прошлом детский труд — был не исключительным правом, а нормой. И в тех регионах, где детский труд был особенно востребован (например, дети часто работали в угольных шахтах — из-за своего небольшого роста), была замечена повышенная рождаемость.

Первые законы, призванные защитить детей от трудовой эксплуатации, были приняты в Англии в 1830-х. Сегодня в развитых странах мы говорим о проблеме детского труда в основном в контексте корпораций — что где-то далеко, на другом конце земли детей эксплуатируют в рабочих целях и заставляют шить для нас с вами дешевые свитшоты.

P. S. Почему мы решили написать об этой книге?

Мы часто говорим о том, что в родительстве нет какого-то золотого стандарта, каждой маме и каждому папе приходится искать варианты поведения, которые лучше всего «работают» в их семье. Но выбор методов воспитания, каким бы индивидуальным он нам ни казался, на самом деле всегда осуществляется не в вакууме, а в контексте страны — экономическом, социальном и политическом. Родители, отдавая себе в этом отчет или нет, своими действиями постоянно реагируют на этот контекст. Мы считаем, что об этом важно не забывать — особенно в эти тяжелые дни.