К тому моменту, когда я забеременела, мои карьерные гештальты уже были по большей части закрыты. К 30 годам я успела переделать почти все, о чем на тот момент успела помечтать в профессиональном плане, и мои амбиции вполне однозначно намекали мне на декрет. Аргументом за то, чтобы уйти в отпуск было и то обстоятельство, что я успела сильно устать от работы в физическом плане и приближалась к 36-й неделе беременности. К этому моменту живот был огромный (как и его обитатель), я еле передвигалась и только и ждала момента, чтобы наконец хоть немного отдохнуть.
И вот он, мой отпуск, настал. Планов было громадье. И я, как человек активный и вполне публичный, рассчитывала на то, что в ближайшие пару лет я успею переделать то, на что не хватало времени в обыденной, переполненной работой, проектами и прочей рутиной жизни. Путешествовать, активно работать на удаленке, выучить немецкий, получить наконец права, поменять велосипед.
Сразу после рождения Ми мне казалось, что ничего, совсем ничего во мне не поменялось, просто я сейчас полежу тут пластом часов шесть, как велели врачи, а потом встану и побегу, быстро и радостно.
Этого не случилось. Наоборот: я превратилась в практически недвижимого бегемота. А ребенка, который оказался самым крупным на послеродовом, мне было не поднять из-за грохнувшегося гемоглобина.
Зато многочисленные родственники были безумно рады, и так как посещение было свободным, потянулись к нам в палату целой вереницей. Сказать честно – это жутко бесило! Бесило до невозможности еще и потому, что я искренне не могла отдать себе отчет в том, почему это бесило меня так сильно! Меня стало две – одна прежняя и адекватная, которая всю свою жизнь любила людей и не чуралась никаких коммуникаций, другая – раненая наседка, взъерошенная и злая, громким кудахтаньем пытавшаяся расчистить территорию вокруг гнезда. Внутренний взрыв произошел в тот момент, когда доблестная и чудесная сестра мужа, перемахнув накануне из южного полушария в северное только чтобы увидеть племянника одной из первых, предложила сфотографировать нас с малышом. Ответ был отрицательным. Тогда в ход пошла целая артиллерия из предложений накраситься, полить волосы сухим шампунем, попить вкусного сока – в общем, сделать все, только чтобы улыбаться, улыбаться, улыбаться! Фото со мной не удались, я сама снимала тетю с племянником, а после ее ухода осознала, что видеть сейчас не хочу никого, кроме сына и мужа. Так меня настигло злосчастное гнездование.
Еще во втором триместре моей беременности мы съездили в Альпы. Утренний рейс, веселый токсикоз, накатывающая волнами легкая истеричность – ничего из этого реально не пугало. Через пару дней вполне успешно проделали девятичасовое автопутешествие по снегопаду. Все было ок.
С младенцем решили лететь на море, как только ему стукнет три месяца, а новоявленная мать перестанет хромать после родов и злобно посматривать на окружающий мир. Тут все шло по плану.
Я, истинный любитель авиаперелетов, особенный кайф всегда испытывала на взлете – ощущения сродни прыжку в экзистенциальную пропасть в целях поимки долгожданного катарсиса. Но не тут-то было. Пристегнув к себе младенца, я почувствовала, что мне страшно. Страшно настолько, что покалывало в кончиках пальцев и хотелось кричать. Я внутренне благодарила свои гормоны за бесперебойно работающий материнский инстинкт и инстинкт сохранения себя и ребенка, но, эй, как не вовремя! Весь недолгий четырехчасовой полет меня колбасило от страха, а ребенка в итоге забрал на ручки отец. И меня слегка отпустило. На обратном пути все повторилось. Окончательно прогнать неведомый страх удалось только после возвращения домой.
Нет, учиться я не пошла, потому что мой мозг превратился в лепешку. И хотя я изо всех сил старалась его тренировать, нашептывая сама себе то и дело: «Соберись, тряпка», это не помогало.
Попытка вспомнить самое простое слово родного языка, не говоря уж об иностранном, превращалась в долгое и безрезультатное старание, словно ты пытаешься выдвинуть библиотечный ящик, в котором точно есть то, что тебе надо, но он не поддается.
Ближе к концу первого года жизни Ми стало легче. Но кардинально ситуация так и не поменялась. Осталось ждать и надеяться на лучшее.
Это самый забавный пункт из всех, мною запланированных. Есть женщины, которым объективно удается похудеть на ГВ. И они этому крайне рады. Я нахожусь по другую сторону баррикады, в том самом болоте с бегемотами. Милыми, симпатичными, но все же. И, да, каждый раз, когда я ложусь на пол, чтобы покачать пресс или ноги, мой уже почти семнадцатикилограммовый малыш взбирается на меня и садится прямиком на грудь. Попытки договориться стали увенчиваться успехом уже после полутора, а самым любимым совместным видом спорта стала игра в футбол во дворе вокруг детской площадки. Да, велосипед я действительно поменяла. На отсутствие велосипеда. На его место в квартире встала детская коляска.
А теперь о приятном. Я их получила. Счастье автомобилиста. Пожалуй, вот она – сбыча мечт некогда активной, а ныне декретной женщины. Только сын, садясь в автокресло, орал такой дурниной, что лучше было остаться дома, чтобы собрать конструктор, выломать ненароком дверь в шкафу, сожрать пачку печенья и покрыться пятнами, или все-таки, набравшись силы воли, выбраться во двор – пособирать в рот камни, протереть штанами пару мазутных пятен, облизать колеса чужой припаркованной поблизости машины и полететь с горки вниз головой. Однако после года приятным бонусом, характеризующим меня как крайне озверевшее матьехидновское существо, стали мультики, без которых проехать какие-то десять километров просто невозможно. И теперь каждая поездка Ми включает в себя полноценный и высококлассный on-board service с индивидуальным экраном напротив комфортабельного автокресла.
Работой является все, все, абсолютно все, связанное с общением с новым человеком. И, да, после полутора действительно становится легче.
Наверное, у каждой из нас декрет связан с развенчанными мифами, неоправданными надеждами, пустыми ожиданиями. Во многом это происходит и потому, что из блаженного беременного состояния нас порой вырывает с корнем, а некоторых слишком сильно, так сильно, что оправиться удается не сразу. Мы попросту оказываемся психологически не готовы, какой бы опыт за плечами ни имели. А общественное мнение прикрывает щастьематеринства иллюзорной обложкой бесконечно мимимишного блага. Возможно, у кого-то это так. Но по правде говоря, материнство – ежедневный труд, с которым можно справиться, только поверив в себя.
Ликбез
«Пусть будет стыдно тому, кто смотрит!» и другие советы читательницам НЭН от старших родственников
Мнения
Учебник по латыни и настольная ролевая игра: как не терять себя и семью в эмиграции
Новости
Продавщица приняла роды на парковке в Австралии
Новости
«Вы потерпели неудачу как родители». В США отца и мать школьного стрелка приговорили к реальным срокам
Мерч
Рассылка
