Это не забота о здоровье, это настоящая ненависть: колонка одной толстой женщины

В комментариях традиционно разверзлась бездна ужаса: «бодипозитив головного мозга» и ожирение — это болезнь, а вы тут его пропагандируете. Ходить в комментарии и лично объясняться с каждым я не могу, так что садитесь поудобнее, сейчас поговорим об этом страшном и ужасном бодипозитиве головного мозга, о котором мы говорим не переставая последние несколько лет.

Всю свою жизнь я была толстым ребенком. Нет, это не значит, что я всю свою жизнь страдала ожирением — для того, чтобы прослыть толстым, совершенно не обязательно иметь запредельный ИМТ (индекс массы тела) и подтвержденный учеными врачами диагноз.

Толстыми считают себя люди и с весом в 50 килограммов вместо привычных им 47, и люди с ростом 180 и весом в 63, и люди за сто килограммов. Все они толстые, представляете? И это — вот так сразу же с порога — первая важная мысль этой колонки.

Да, можно быть объективно толстым (весить выше нормы и выглядеть объемным, широким, упитанным), а можно считать себя или других толстыми (просто потому что у них — о боже — появился живот). Толстые люди — это совсем не обязательно люди с официальным ожирением. В современной культуре похудения толстые — это вообще кто угодно.

Так вот, всю свою жизнь я была толстой. Точнее, не совсем. Во времена детского садика я была «кожа да кости» и любила похвастаться своим умением изображать скелет, всего лишь немного втянув живот. Но прошло несколько лет, и из тонкой и звонкой девочки, которой сильно не нравилась детсадовская еда, я стала неловким предподростком, и у меня появился живот. Ну то есть раньше вместо него была элегантная впадина, а тут он внезапно появился.

И, что самое обидное, я не помню, чтобы в тот момент кто-то говорил мне о том, что вот этот совершенно чудовищный (как мне тогда казалось) живот, на котором, когда я сажусь, образуются складки (ааааа!) — это вообще-то нормальная, естественная, симпатичная и совершенно обыденная часть тела, которая еще триста раз изменится по мере роста и взросления. Но вместо этого мне предложили его втягивать и не носить слишком короткие топики.

Детство кончилось, добро пожаловать в классическую женскую жизнь.

Потом я и правда росла, мое тело проходило миллион плановых изменений по превращению меня из карапуза в подростка, но толстой я быть не перестала. Это чувство неудовлетворенности собой, собственной несостоятельности и постоянного внутреннего стремления, что-то втягивать, прикрывать, и за что-то стыдливо оправдываться всецело меня захватило.

Забавно, что сейчас, пересматривая старые фотографии, я вижу абсолютно стройную и гармонично сложенную девушку, но при этом я помню, как стеснялась остаться в купальнике на пляже, как пыталась скрыть ненавистный живот и как рыдала перед зеркалом, ощущая себя жирной коровой.

И вот держите вторую мысль: образ тела, который есть в нашей голове, далеко не всегда совпадает с объективной реальностью, и формируется с раннего детства.

Если мы с малых лет видим постоянно худеющую мать и критикующих самих себя взрослых женщин, и если наше первое знакомство со своим телом начинается со стыда, неловкости и критики, то изменить это в будущем очень непросто.

Неудовлетворенность собой — и это еще самое мягкое из того, что можно испытать в погоне за «идеальным телом» — преследует нас годами и становится нормой.

По мере моего взросления озабоченность собственным весом, конечно же, только возрастала. Всем девушкам хотелось быть привлекательными, а привлекательными — ну совершенно очевидно значит худыми.

Мы с упоением обсуждали «разжиревших» знакомых, хвалили тех, кто похудел, демонстративно отказывались от мучного и сладкого. И это при том, что мой круг общения был весьма обычным — ни я, ни мои подруги не были моделями или балеринами, у которых вес напрямую связан с карьерными успехами.

Мы были совершенно обычными девушками, которые совершенно обыденно считали себя толстыми.

Постоянное звенящее ощущение того, что «надо что-то делать, чтобы не быть такой толстой» заставляло делать странные вещи. Я помню период своей увлеченности диетами — он пришелся на студенческие времена.

Там все развивалось по довольно предсказуемому сценарию: я находила в интернете очередную сенсационную диету (желательно, чтобы в ней было как можно меньше разнообразия, потому что денег у меня тоже особо не было), садилась на нее, терпела несколько дней, потом срывалась, ненавидела себя, находила новую диету, и дальше по кругу. Уверена, многим из вас прекрасно знаком этот цикл.

Если подумать об этом хорошенько и разобраться в своей истинной мотивации, то без особого труда можно понять, что одним из главных рычагов, который движет всеобщим желанием похудеть, является ненависть.

Ненависть к жиру, складкам, целлюлиту и прочим гадостям — и, как следствие, ненависть к себе. Нам кажется, что сидя на очередной голодной диете и изнуряя себя в спортзале, мы заслуживаем право себя любить. Такими, какие мы есть — но только если мы есть в той форме, которую считаем приемлемой. Получается любовь и принятие с очень ограниченным сроком годности.

Да, можно сказать, что ненависть — это слишком сильное слово, но мне кажется, что оно максимально точное. Эту ненависть в нас взращивают все с того же самого детства.

Агрессивный маркетинг, который призывает скорее избавиться от жира, культура похудения, которая выставляет толстых людей людьми второго, а то и третьего сорта, да и сам язык, которым мы говорим о лишнем весе: вот эти все «жиробасы», «целлюль», «пузо», «разожраться», «свиноматка».

Не обязательно, чтобы кто-то говорил это нам напрямую — мы сами неплохо справляемся, поверьте, я знаю, что говорю. И это третья важная мысль: за вечным желанием похудеть стоит не забота о себе, а самая настоящая ненависть, в первую очередь — к себе.

Перемотаем почти на десяток лет вперед. Я родила сына и катастрофически поправилась. Нет, это не та история, в которой женщина не может сбросить набранное за беременность или вернуться к заветному «добеременному весу».

Интересное по теме

«Твой вес может меняться, но твоя ценность — нет»: пост о теле после родов набрал рекордное количество лайков на Reddit

Я поправилась не сразу после родов, а спустя пару лет после них, когда ссылаться на беременность и ГВ уже как будто бы несолидно. Я до сих пор нахожусь в своем максимальном весе — и это мне повезло, что я высокая, так что по табличкам у меня еще не ожирение, но объективно я толстая. Не так, как тогда, в 15 лет, а по-настоящему, так, чтобы без раздумий примерять одежду самого большого размера.

И вот здесь пришло время того самого сакраментального «но это же вредно для здоровья!». Да, быть толстым (реально толстым, а не набрать два килограмма к своим 40, простите, если обесцениваю ваши страдания) — это совершенно не полезно. Это еще и тяжело: ноги устают быстрее, могут начаться проблемы с суставами, появляется одышка, утомляемость, ну в общем все страшные диагнозы, связанные с лишним весом, вы прекрасно знаете — их регулярно перечисляют у нас в комментариях. Это правда. Это факт. Я не стану отрицать очевидное.

Более того — я даже не стану приводить здесь классические аргументы, которые обычно используют в подобных дискуссиях — о том, что от истощения организма проблем со здоровьем не меньше (что тоже, кстати, правда), и о том, что есть миллион других не менее вредоносных практик, будь то курение или сидение перед экраном по десять часов в день.

Нет, я хочу поговорить немного о другой стороне вопроса. Если вы думаете, что толстые люди не в курсе того, что они буду жить недолгой и полной мучений жизнью с забитыми холестерином артериями и диабетом, то вы ошибаетесь. В курсе. Им об этом говорили буквально все — от отоларинголога до продавщицы в магазине.

Если вы думаете, что бодипозитив и тексты о принятии себя существуют для того, чтобы примирить толстых людей с этой нездоровой неизбежностью, то вы тоже ошибаетесь, ну или не желаете хотя бы немного вникнуть в вопрос.

Ощущение себя толстым связано с ненавистью к себе. Ненавистью и страхом. Страхом растолстеть еще больше, страхом не удержать желаемый вес, страхом быть высмеянным, пусть даже за глаза, окружающими, страхом пойти к врачу и услышать то самое «вам бы похудеть».

Ненависть и страх — это два ведущих чувства, два всадника культуры похудения, от которой, как бы наивно не полагали многие, невозможно просто отмахнуться и «не обращать внимания».

Это часть нашего культурного кода, это установки, которые лежат за пределами нашего сознания. Мы не задумываясь знаем, что похудеть — хорошо, потолстеть — плохо, мы автоматически ненавидим себя за признаки «жирноты», мы по умолчанию боимся стать официально толстыми. Мы боимся, что толстыми станут наши дети.

Бодипозитив и все так возмущающие нашу аудиторию тексты о принятии себя — они не для того, чтобы заставить всех быть пышными диабетиками и питаться одной картошкой фри. Они для того, чтобы разрешить людям (женщинам!) перестать себя ненавидеть.

Перестать наказывать себя голодом (который все равно закончится обжорством) и изнурительными тренировками. Перестать изводить себя постоянным недовольством, дискомфортом, попытками что-то скрыть, спрятать, скорректировать, подтянуть. Перестать бесконечно бояться и проецировать этот панический страх на своих детей.

Потому что, давайте признаем, страх и ненависть — очень плохие мотиваторы. Да, они работают, но они параллельно разрушают нас, убивают удовлетворенность собой и жизнью, заставляют отыгрываться на близких или незнакомых людях в интернете.

Это как если бы вы всю свою жизнь прожили под надзором кровавого диктатора, который растерзает вас, едва вы перестанете выполнять его требования. Тяжелое бремя, правда?

Заботиться о своем здоровье, сбалансированно питаться, заниматься спортом намного проще и плодотворнее не из ненависти и страха, а из любви к себе. Из бережного отношения. Из желания сделать себе лучше. И оно не появится без этого самого ужасного бодипозитива. Забота о себе — это выбор, который должен быть осознанным.

И теперь держите четвертую мысль. Каждый человек достоин любви и принятия. Критика, тычки, оханья на тему того, что это «нездорово» и призывы худеть любой ценой — это инструменты культуры похудения, которой, будем честны, на вас наплевать. Страх и ненависть — хорошие животные рычаги управления, на которые можно жать без конца.

Давайте будем умнее, бережнее и терпеливее — ради самих себя, и ради своих же детей, которые все эти маленькие драмы телесности считывают и забирают себе. Давайте показывать детям родителей, которые занимаются спортом, потому что это весело и приятно. Давайте показывать детям родителей, которые едят разнообразно и красочно, потому что это вкусно. Давайте, в конце концов, перестанем так яростно защищать свое право на ненависть благими намерениями — и кто знает, может быть, всем нам дышать станет чуть-чуть попроще.

/

/