В апреле Netflix выпустил сериал «Олененок», в основу которого легла реальная история сталкинга: женщина на протяжении двух лет преследовала молодого человека. Сериал приобрел большую популярность: за месяц его посмотрело почти три миллиона человек. Возможно, дело не только в том, что сериал хорошо снят, но и в том, что сталкинг — это распространенное явление.
Игорь (мы изменили имя героя по его просьбе) стал объектом преследования, когда ему было 16. Девушка перестала следить за ним только через семь лет. НЭН поговорил с мужчиной и записал его рассказ.
История эта началась, когда мне было 16 лет. Я жил в небольшом городе и был модератором местного форума — тогда это казалось мне чем-то важным и очень интересным. Соцсетей тогда еще не было, и форум стал для меня и других горожан формой общения, социализации и поиска новых знакомств. Как-то в одной теме я увидел оскорбительные сообщения в адрес участников форума. По обыкновению я удалил их и написал в личку их автору замечание. В ответ я получил оскорбление в свой адрес, тогда я забанил его на несколько дней. Это была рядовая и ничем не примечательная ситуация, однако она обернулась фантасмагорической историей.
У нас небольшой город, поэтому если у тебя с кем-то есть общие интересы, то с большой долей вероятности ты знаешь всех этих людей в возрасте младше или старше тебя на пять — семь лет. Поэтому, безусловно, я знал, что за человек писал негативные комментарии: это была девочка, которая училась в творческом коллективе в доме культуры. Ей было 12 или 13 лет, то есть она была моложе меня на три года, и я частенько видел ее в ДК.
В ДК я проводил все свободное время: я играл в музыкальной группе — там мы репетировали и тусовались.
Интересное по теме
Сталкинг: почему преследования — это насилие, а не романтика
Через несколько дней после инцидента с оскорбительным комментарием я заметил, что под всеми моими сообщениями стали появляться сообщения той девочки: она либо писала что-то поддерживающее, либо критиковала мои мысли. Я подумал: «Это форум, это интернет, ничего страшного».
Но сообщения стали появляться чаще и чаще. Позже я обратил внимание, что часто ловлю на себе чужой взгляд в ДК. Это была та девочка. Дошло до того, что она стала ходить за мной, когда я оказывался в ДК. Я старательно не обращал на это внимания, подумав, что она всего лишь затаила на меня обиду. Но это продолжалось полгода и вскоре вышло на новый уровень. Я стал встречать эту девочку в совершенно разных местах: она шла за мной, когда я направлялся в сторону ДК, и по пути назад я часто чувствовал затылком все тот же взгляд. Но и это оказалось только началом!
Она стала прогуливать школу и уже с подружками ходить за мной. Я вообще не понимал, как вести себя в такой ситуации. Эта девочка начала писать мне личные сообщения: она задавала вопросы о нашей группе или говорила на какие-то отвлеченные темы. Я отвечал ей сдержанно, корректно, был максимально вежливым, стараясь, однако, выходить с ней на связь не чаще раза в месяц. На всякий случай, чтобы не давать никаких надежд и тем более поводов. Фактически личного общения между нами не было, только сугубо, как мне казалось, «модераторское».
Тем временем она выросла, и ее риторика сменилась на болезненно-романтическую. Я забанил ее и старался никак не контактировать с ней на форуме, отдавая другим модераторам корректировку ее сообщений.
Форумы постепенно умирали, на смену им приходили соцсети. Она стала выслеживать меня в соцсетях, писала моим друзьям и подругам, на моей стене в соцсетях, а позже она стала писать на стене в моем подъезде: он весь был в любовных признаниях. Я их отмывал. Мне было одновременно и жутко, и странно осознавать, что я, фактически не зная человека, без всяких намеков на приятельские отношения, стал адресатом такого внимания.
Интересное по теме
«Узнала, кто это?» Почему жертвам сталкинга сложно о нем рассказывать
Я чувствовал себя человеком, который попал в очень неприятную ситуацию, в которой ты вообще ничего не можешь сделать. Примерно на третьем году преследований она начала звонить мне на домашний телефон. Я жил с родителями, так что это доставляло массу неудобств не только мне, но и им. К тому времени я начал работать в ДК. Я видел ее чуть ли не каждый день и каждый раз старался скрыться от нее.
Несколько раз я пробовал поговорить с ней. Я объяснял, что это не любовь, а влюбленность, что я не испытываю к ней такого же чувства. Но разговоры не помогали: напротив, любой контакт с моей стороны только усугублял ситуацию. Поэтому я просил старших девушек из нашего коллектива, чтобы они поговорили с ней и объяснили, что вся эта история ни к чему хорошему не приведет и не имеет смысла, но и это не подействовало.
В какой-то момент я так устал, что написал ей везде, чтобы она от меня отстала, не жила в мире странноватых иллюзий, а после этого забанил ее везде. Я рассчитывал, что это станет финальной точкой.
Но этого не произошло. Она стала приходить на все концерты, на которых я был или в которых принимал участие. Зачастую ее слежка за мной становилась совершенно безумной. Она начала ходить на все мероприятия, на которых я работал, и занимать места рядом с пультом, у которого я стоял. Она могла выкрикнуть мое имя из зала. Даже начальство ДК подтрунивало надо мной, видя это. Меня пугали ее ночные звонки. В какой-то момент она пообещала натравить на меня гопников, если я не отвечу ей взаимностью.
Она стала резать вены, показывать шрамы и говорить всем, что делает это из-за меня. Она делала это неглубоко, как мне кажется, скорее для вида. Она пьяная кричала мне вслед, что любит меня.
Все это очень мешало и ставило меня в неловкие ситуации. В конце концов, она была несовершеннолетней и связь с ней была для меня неприемлема. Я подговаривал своих подруг прикинуться моими пассиями, познакомиться с ней и рассказать про наши «отношения», но и это не помогало. Так же, как и попытка поговорить с ее старшей сестрой.
Это продолжалось из месяца в месяц, из года в год — и закончилось только через семь лет. Постепенно ее внимание ослабевало, но все это время я продолжал видеть виртуальную активность, направленную в мою сторону.
Оглядываясь назад и задавая себе вопрос, что бы я сделал иначе, я думаю, что мне стоило изначально быть тверже: не избегать проблему, решать ее в зародыше. Я мог бы сходить к ее родителям или основательно и долго поговорить с ней самой. К сожалению, я и сам был крайне молод, глуп и совершенно неопытен. Да и интерес к музыке и концертам полностью завладел моим временем. Спустя годы я понимаю, что стоило стараться лучше, чтобы не терпеть эти преследования.
Мерч
Рассылка
