В детстве многие проверяют собственные физические возможности и проводят эксперименты на выносливость. Иногда это может приводить к весьма рисковым поступкам и даже травмам. Зачем так делать?
Недавно в редакционном чате мы начали обсуждать, кто какую дичь творил в детстве: кто по стройкам лазил, кто ресницы отрезал, кто несъедобные вещи проглатывал, кто чуть не утонул из-за глупых экспериментов…
Мы охали, ахали, смеялись над чужими историями или сочувствовали друг другу, а потом задумались: почему дети так любят подвергать себя опасности буквально на ровном месте? Что движет ими, когда они бесстрашно скачут по гаражам и взрывают карбид? Встречайте: небольшое исследование с личными примерами от нашей редакции.
Не помню, сколько мне было лет, но по телевизору я увидела рекламу каких-то жидких теней с блестками. И поскольку я тогда (да и до сих пор) не очень разбиралась в бьюти, я подумала, что тени — это мамин лак для ногтей (палитра была похожа).
Когда я принимала душ, я накрасила им веки, чтоб попробовать эффект. Веки стали гореть, я начала все судорожно смывать, потому что, конечно, вдобавок ко всему еще и очень не хотелось расстраивать родителей таким вот экспериментом. Какое-то время веки были красными, но потом все, слава небесам, пришло в норму.
В детстве мне часто бывало скучно, и от нечего делать я придумывала странные эксперименты, которые до сих пор не могу никак объяснить. Как-то летом в деревне, поняв, что мне надоело плавать на речке в надувных нарукавниках, я решила посмотреть, что будет, если надеть их не на руки, а на ноги — внести таким образом разнообразие в будни.
Получилось не очень: в воде ноги тут же всплыли, и я оказалась в положении поплавка, головой вниз. Самое ужасное заключалось в том, что никак было нельзя позвать на помощь — голова-то под водой. К счастью, меня увидела сестра и выдернула за ноги из воды.
Еще была история про то, как я отрезала себе ресницы огромными швейными ножницами под корень. По той же причине — сидела у бабушки в гостях и скучала, а рядом были зеркало и ножницы. Меня очень ругали и пугали тем, что ресницы не вырастут, но вроде бы ничего, получилось еще лучше, чем было.
А я однажды проглотила металлическую невидимку, потому что меня заставляли спать днем. Я не хотела, мне было скучно, я вытащила невидимку из волос, засунула ее в рот и случайно проглотила. Ненавижу дневной сон.
Сразу все забегали, побежали в поликлинику, оттуда отправили в больницу, повезли на рентген, посмотрели, что невидимка пошла куда надо, и сказали сакраментальное «ждите с калом».
Ну и меня перестали заставлять спать днем.
Как говорится, «дело было вечером делать было нечего». Дети — пытливые натуры, которые, если им скучно, принимаются исследовать мир с утроенной силой. И в процессе не думают об опасности.
У детей еще нет необходимого жизненного опыта, поэтому им интересно все: «А что будет, если отрезать волосы и ресницы?» Правильный ответ: не будет ни волос, ни ресниц, и мама расстроится, но, согласитесь, когда сам впервые стрижешь себе челку, прогнозируемый результат не кажется столь очевидным!
Проблема только в том, что дело касается не только относительно безобидных вещей вроде стрижки, покраски себя и сиблингов несмываемым маркером или рыбалки в унитазе.
Дети-экспериментаторы пьют люголь (смесь йода с глицерином, спасибо, было очень вкусно), глотают невидимки и магниты, плавают вниз головой с нарукавниками на ногах, кидают в костер баллончики из-под аэрозоля и делают прочие жуткие и совершенно, казалось бы, очевидные по последствиям вещи.
Пока ребенок совсем маленький, его стараются контролировать взрослые.
В подростковом возрасте жизненного опыта уже достаточно для того, чтобы предсказать результаты своих действий (это не значит, что подростки не делают фигни, но, по крайней мере, они не красят лаком веки). Получается, что самый опасный с точки зрения экспериментаторства возраст это шесть-десять лет, когда ребенок получает некоторую автономность из-за учебы в школе.
Свободное время и автономность от родителей уже есть, опыта и критического мышления — еще нет. Веселый возраст! Тут, пожалуй, трудно что-то порекомендовать родителю, разве что научить ребенка гуглить интересующие его вопросы, а не ставить опыты на себе и сиблингах.
По досочке между трибунами на стадионе ходили. Высота — второй этаж, внизу арматура.
Я в детстве жила в общежитии: длинный коридор, общие кухни и общие балконы на каждом этаже.
Перед балконом всегда большое фойе, где по праздникам ставили столы буквой «п» и кутили взрослые, а в обычные дни собирались стайки местных детей.
Так вот в этом фойе все розетки были кем-то вырваны и торчали только два провода. Главная наша забава в те времена была продержаться за два провода как можно дольше. Мой рекорд — пять секунд.
А еще один дяденька (ныне — работник МЧС, что иронично) рассказывал, как они в детстве с друзьями брали шесты и катались на льдинах во время ледохода. Они делали это, чтобы показать себя перед друзьями и девочками.
Желание выглядеть сильным и храбрым заставляет ребенка совершать опасные поступки. Кроме того, дети нередко берут друг друга «на слабо». А слабо по краю крыши пройти? А слабо с балкона второго этажа спрыгнуть? А слабо со скалы нырнуть?
Рисковые натуры стремятся выделиться за счет своей безбашенности и подбивают на опасные поступки более робких и осторожных товарищей. Грешат этим, в основном, подростки. Почему?
В книге «Биология добра и зла» нейробиолога Роберта Сапольски рассказывается о том, какие процессы в нашем мозге заставляют нас совершать те или иные поступки.
Помимо всего прочего, автор касается в своей книге темы рискованного поведения подростков. Он утверждает, что при принятии решений у подростков меньше, чем у взрослых активируется префронтальная кора головного мозга, которая отвечает за оценку риска. Тинейджер всегда оценивает свои шансы на успех выше, чем они есть на самом деле. (И взрослый тоже хочет рискнуть, но его сдерживает сформированная префронтальная кора, а подростка ничего не держит).
Интересное по теме
«Не понимаю, как мы выжили»: 18 важных детских умений из девяностых
Кроме того, в переходном возрасте все ищут новых ощущений, в том числе — за счет риска.
Подростки высокочувствительны к влиянию сверстников (и ослабить это влияние трудно, потому что это биологическое!). Они настолько хотят быть частью какого-то сообщества, что готовы ради этого на все. Но те из них, которые уже имеют обширные социальные связи, менее чувствительны к мнению окружающих. Соответственно, в группе риска по рискованному поведению (простите тавтологию) находятся дети-одиночки.
Поэтому совет родителям: если у вашего ребенка мало друзей, расскажите ему о последствиях рискованного поведения и помогите ему найти сильные стороны, за счет которых он сможет «распускать хвост». Иначе рано или поздно он полезет изображать канатоходца, имея самую плохую координацию движений в мире.
Помните, как мы в запястье ток из пьезоэлемента зажигалки пускали? И рука такая: дрыг-дрыг.
У меня сестра в детстве вырезала себе на руке ЖЕНЯ по приколу (ее так зовут).
А еще многие делали такую ерунду: прошивали кожу на ладони иголкой с ниткой. Зачем, не знает никто. Одна из наших редакторов, пожелавшая остаться анонимной, начиталась книг о пионерах-героях и воткнула себе пару иголок под ногти. Еще одна, тоже анонимная, прыгала вместе с друзьями с домиков на детских площадках.
Селфхарм как он есть? Или у этого тоже есть какой-то смысл?
Известная специалистка по детской психологии Катерина Мурашова считает, что самоповреждения наносит себе чуть ли не половина подростков от одиннадцати до восемнадцати лет. Она считает, что это своеобразные обряды инициации и желание проверить свое тело на прочность перед взрослой жизнью. «Достаточно ли я храбр и силен, чтобы вынести боль?» — спрашивает себя подросток и тычет в себя острым предметом.
Интересное по теме
Хуже наркотиков: руфинг, зацепинг и селфхарм. Что делать родителям?
Кроме того, психологи называют среди возможных причин селфхарма попытки войти в контакт со своим телом, желание выплеснуть невыносимое душевное напряжение и привлечь внимание к своей внутренней боли, демонстрируя следы боли внешней.
Специалисты призывают разделять единичные случаи проверки своего тела на прочность и систематическое причинение себе повреждений. Собственно, все мы скорее проводили тест-драйв собственных тел, чем пытались что-то с собой сделать.
Рискованное поведение и стремление найти себе приключений на пятую точку буквально на ровном месте — это возрастной признак. Это трудно пресечь. Единственный выход — дождаться, когда ребенок вырастет, а его мозг — созреет.
Это не значит, впрочем, что с этим мозгом не нужно проводить профилактическую разъяснительную работу — родителям важно говорить с ребенком, делиться с ним опытом своего взросления и знать, как у него обстоят дела. Это помогает снизить степень риска, но не поможет исключить его совсем.
Ну а за совсем юными личностями с тягой к экспериментам придется приглядывать. Потому что они точно захотят узнать, что будет, если раскрасить сиблинга акриловыми красками.
Мерч
Рассылка
