«Я не буду тусоваться с кучкой мамаш»

Как пишет Робинсон, Адель начала разговор о родительстве уже через десять минут после начала интервью. И старт был весьма резвый: «Я считаю, что не заводить детей – вот по-настоящему храбрый поступок. Мы – я и мои друзья – живем в обществе, которое давит на нас, буквально требуя завести детей. Ведь все взрослые люди это делают».

Сыну певицы, Анджело, сейчас четыре. И его мать, 28-летняя суперзвезда с мировым именем, не считает, что когда-нибудь сможет решиться на рождение второго ребенка. Помимо мамы, папы и няни у Анджело еще есть сестра, дочка Саймона от первого брака. И, как считает Адель, это обстоятельство фактически освобождает ее от необходимости рожать исключительно для того, чтобы у Анджело был сиблинг.

Думать о втором ребенке Адель не хочет во многом из-за того, как отразился на ней послеродовый период: «Меня это пугает. Когда я родила сына, у меня была ужасная, тяжелейшая послеродовая депрессия».

По словам Адель, у которой ко всему прочему не заладилось и с грудным вскармливанием, во время депрессии она не принимала антидепрессанты, не проходила терапию и фактически ни с кем не общалась. «Саймон (бойфренд певицы Саймон Конеки, отец Анджело – Прим. ред.) советовал мне поговорить с женщинами, у которых есть дети, но я упиралась и говорила: «Нахрен, не буду я тусоваться с кучкой мамаш. Но постепенно, сама того не понимая, я начала все больше общаться с беременными и мамами. Потому что они более терпеливые», – рассказала артистка.

И в какой-то момент, во время посиделок со своей подругой, она вдруг выдала: «Б**дь, я ненавижу это», имея в виду материнство. Подруга в ответ сказала, что испытывает те же чувства и разрыдалась. Адель говорит, что это был момент истины, откровение, которое помогло ей понять, что она не одна. Что многие женщины проходят через это, что становление матери, вперемешку с послеродовой депрессией, может иметь самые разные формы.

После этого откровенного разговора с подругой певица решила, что один день в неделю будет проводить без ребенка и делать то, что она хочет. Подруга поинтересовалась, не чувствует ли она в связи с этим решением уколов совести и вообще. Адель ответила: «Конечно, чувствую. Но не так плохо, как я чувствовала бы себя, если бы я этого не сделала».

«Четыре мои подруги испытали подобное. Но боялись об это говорить и обсуждать свое состояние, потому что стеснялись: они думали, что все будут считать их плохими матерями. Но это не тот случай», – говорит Адель и мы все ей верим, потому что это так и есть – стереотипы таковы, что счастье от появления ребенка на свет должно перекрывать все остальные чувства, возникающие в душе молодой матери.

А чувств возникает множество, среди которых особенно выделяется чувство вины: «Я люблю гастролировать, но в то же время чувствую себя виноватой перед сыном, потому что, даже несмотря на то, что он все время со мной, иногда я не успеваю уложить его спать. При этом, когда я не работаю, я не испытываю подобного».

И тем не менее, даже свободные дни у Адель выстроены (о, сестра!) вокруг ребенка: «Нужно все делать вовремя, потому что у него режим». При этом она признает, что ей это скорее нравится, потому что дисциплинированность и организованность были присущи ей и до рождения сына, которого она безмерно любит, о чем сообщила Лизе Робинсон сразу, как только начала о нем говорить.

Впрочем, изменения в график жизни с появлением Анджело внести все-таки пришлось. Адель бросила курить и теперь почти не пьет – потребление алкоголя пришлось сократить в среднем до двух бокалов в неделю: «Я люблю выпить и люблю чувствовать себя пьяной, но похмелье и материнство несовместимы».

Рассказывая о себе, своем ребенке и материнстве, Адель остается честной с собой, за что ее следует безмерно благодарить.

И еще за то, что она бреет ноги только по особым случаям («А вдруг люди в первом ряду увидят, что я волосатая!»), не учитывая мнения своего бойфренда по этому поводу: «У него нет выбора. Я не потерплю мужчину, который будет мне указывать, что мне делать с моими долбаными ногами. Пусть свои бреет». Аминь.