Бодинегатив: как окружение заставляет нас ненавидеть свои тела после родов

Увы, эта проблема касается не только ее — миллионы женщин, буквально совершивших чудо, создав внутри своего тела человека, каждый день сталкиваются с обесцениванием, откровенным хамством и грубостью в адрес своих тел. Так что мы в очередной раз обращаем на это внимание и призываем общество отказаться от культуры комментирования тел после родов.

Почему-то люди, воспринимающие появление малыша как великое чудо, не считают таким же волшебством то, что происходит с телом матери после его рождения.

— А ты чего такая толстая? — Спросил меня на улице мой одноклассник, которого я до этого не видела несколько лет. Я стояла перед ним с коляской и не знала, как ответить на такое откровенное хамство.

После первых родов я стала больше на два размера и ненавидела свое тело. Я неловко отшутилась, уже даже не помню как, но он продолжал напирать:

— Ну тебе самой-то нормально так ходить? Почему не худеешь?

Я пришла домой и заплакала. Мне был 21 год. Я разом скакнула из 40-го размера в 44-й и еще не привыкла ни к складочкам на боках, ни к огромному «вымени», из которого постоянно лилось молоко. И хотя муж утверждал, что я все еще отлично выгляжу, я сама этого принять не могла. К тому же, слова поддержки я слышала только от него. Мама же упорно пыталась отдать мне свои вещи 52-го размера со словами: «Ну ты пополнела, тебе будет хорошо».

Тетя при каждой встрече скептически осматривала мою фигуру и каждый чертов раз со вздохом изрекала: «Ну ты же не девочка уже. Не о красоте думать надо». Мне казалось, что я умерла как женщина. Осталась только Мать с облезлой косичкой на голове и испачканной срыгиваниями одеждой.

Интересное по теме

Это не забота о здоровье, это настоящая ненависть: колонка одной толстой женщины

Мне понадобилось пять лет, чтобы принять себя. Худеть я пыталась, но в режиме «работа-садик-секции-кухня» это получалось плохо. Но я с удивлением обнаружила, что после окончания ГВ грудь хоть и не стала прежней, но перестала висеть сдутыми «пакетиками» и стала выглядеть вполне себе ничего, а 44-й размер одежды это не приговор, а обычная фигура. В Екатерининском дворце вон статуи женщин с фигурой как у меня! В XIX веке я была бы идеалом, так зачем я буду гнобить себя сейчас?

Все повторилось после вторых родов. Несмотря на то, что после них я даже похудела, наряду с восхищением моим пухлощеким сыном, я продолжала слышать негатив в свой адрес.

Сперва это были сравнения с фигурой сестры-подростка (в чем был смысл этого, я так и не смогла понять). Затем вопросы о том, когда я пойду в спортзал — и это при том, что малышу всего пять месяцев. Видимо, я должна думать не о том, как выжить в потоке колик, зубов, регрессов и прочих радостей материнства, а о своей талии.

Но добила меня реакция близкой подруги. Оба моих сына появились на свет благодаря кесареву сечению. И, несмотря на кучу комплексов, появившихся после первого раза, я никогда не переживала из-за шрама. Есть и есть — так же, как рука и нога. Пока недавно его не заметила подруга.

— Ой, фу, какой кошмар! Убери, убери его скорее! — закричала она.

Я сначала не поняла, что происходит, а потом мне стало так обидно! Мое тело не выглядит так же, как в 18 лет. Но оно выносило двух здоровых прекрасных мальчиков. Неважно, как они появились на свет — в течение девяти месяцев оно растило детей, которые сейчас считают маму самой красивой на свете. И кто я, чтобы спорить с их мнением?