На прошлой неделе в соцсетях довольно бурно обсуждался текст социологов о хамстве в медицинской сфере, опубликованный на Медузе. Хотя этот тип поведения часто считают пережитком СССР, грубое отношение к пациентам никуда не исчезло.
Ряд известных докторов — например, педиатр Сергей Бутрий, онколог Антон Барчук, кардиолог Артемий Охотин — высказались по следам этого текста в своих блогах о том, в чем они видят истоки хамского поведения коллег.
Мы тоже не можем оставить эту проблему без внимания и решили составить список вещей, которые больше всего отягощают наше общение с детскими врачами.
О почерке врачей давно слагаются легенды. Была надежда, что с появлением компьютеров эта проблема уйдет. Но нет — сами буквы теперь, может быть, и стали понятнее, но нам по-прежнему никто не говорит, что именно стоит за этими аббревиатурами.
Конечно, профессионализм искажает оптику специалиста. Но каким бы подкованным ни был родитель, чего-то он может и не знать. Поэтому было бы здорово, если бы диагнозы, процедуры и методы лечения все-таки разъясняли, а не передавали родителям в виде секретного шифра.
Как бы грустно ни было это признавать, даже такие банальные правила этикета, как «поздороваться и представиться», не всегда реализуются в кабинете врача. К родителям и к ребенку часто обращаются не по имени, а с помощью каких-то обобщающих слов.
Родители пациентов — это не какие-то непонятные «мамочки».
И когда они заходят в кабинет, их можно поприветствовать и хотя бы удостоить взглядом. Свидетелями подобного игнорирующе-агрессивного поведения мы часто становимся и когда видим, как врачи общаются с медсестрами. Все это не располагает к доверительными отношениям, на которых, по идее, должно быть построено наше двустороннее общение.
Грубая манера общения нередко переходит и в грубую манеру осмотра. Хотя, казалось бы, пациент – сколько бы ему ни было лет — должен быть в центре внимания, а вовсе не доктор со своей почти что безграничной властью.
Именно пациента и его родителя врач должен расположить к себе и объяснить, какие именно действия сейчас будет производить, в какой последовательности и зачем. А не просто — выгибать, загибать руки и заставлять открывать рот силой. Неудивительно, что после таких неудачных опытов у ребенка может развиться страх перед походом к врачу. Для этого даже не надо делать ему никаких уколов.
Педиатр, не желающий внимательно изучать карту своего пациента, провести рутинные процедуры осмотра и выдать направление к другому специалисту для получения контрольного мнения скорее всего, встречался каждому. Врачебная халатность — это, может быть, и правда слишком громкий термин для подобного поведения, но именно с бойкотирования таких рутинных действий она и начинается.
Нам как родителям трудно выпрашивать у врачей то, что они должны и так делать по профессии. Лень не должна быть причиной отказа в проведении дополнительного анализа или дополнительного осмотра.
У современных родителей есть преимущество перед предыдущим поколением: у нас есть интернет и доступ к большому количеству ресурсов не только на русском, но и на других языках. Поэтому о каких-то новых открытиях и стандартах мы можем узнать примерно в тот же момент, что и все мировое медицинское сообщество. А вот обладает ли стремлением к знаниям наш районный педиатр или по старинке пропишет в качестве универсального лекарства зеленку — большой вопрос.
Справедливости ради нужно сказать, что многие из этих «грехов» замечены не только в отечественной медицине, но известны и во всем мире.
Еще 70 лет назад английский педиатр Ричард Эшер написал лекцию о поведенческих паттернах, которые считал неприемлемыми для врачей. Недавняя ревизия этого текста австралийским доктором Джоном Мэсси показала, что многие явления, описанные его коллегой в прошлом веке, до сих встречаются на практике. Так что это общемировая беда. Хотя легче от этого все равно не становится.
А что вас больше всего напрягает в общении с педиатрами?
Ещё почитать по теме
Фенибут, витамин D и пломбир: интервью педиатра Федора Катасонова
«Больше всего удручает невежественность, особенно среди врачей»: монологи матерей, воспитывающих детей с синдромом Дауна
Никто больше не будет надо мной насмехаться в тот момент, когда я одна открытая рана: личная история о замершей беременности