История Евгении Конради — известной матери-феминистки 19 века

Исследовательница истории феминизма Маша Братищева выпустила в студии «Либо/Либо» подкаст «Невидимый город» — о матерях, женах и сестрах, о женщинах, которые меняли свою жизнь и жизнь общества в 19 веке. Специально для НЭН Маша рассказала историю Евгении Конради — одной из самых известных матерей-феминисток 19 столетия.

Евгения Конради (1838-1898)

Журналистка, переводчица и активистка женского движения, которая отстаивала права женщин на высшее образование. Самый знаменитый ее поступок — это публичное обращение к российским ученым с требованием допустить женщин к высшему образованию. Еще она — первая в России журналистка, которая открыто, не скрывая своего имени за псевдонимом, обсуждала со своими читательницами материнство.

В 1856 году, после окончания Крымской войны, Николай Пирогов — хирург, который спас много жизней благодаря введенной им логистике оказания помощи раненым, написал статью. В ней он рассказал о том, чем должны заниматься молодые люди в государстве, которое стоит перед целой горой экономических, политических и социальных проблем. Про женщин в этой статье он тоже написал:

Во время военной кампании с подачи Пирогова женщины первый раз в истории были допущены на поле боя. Тогда сестры милосердия из Крестовоздвиженской общины бинтовали раненых прямо на поле боя. А после того, как женщины вернулись с войны, он написал эту статью, где прямым текстом сказал, что не обязательно женщине понимать окружающую реальность, ей можно даже гордиться своим незнанием.

Женщина, которая затягивает жгутами культи солдатам на поле боя,  — это российскому обществу подходит. А когда война кончается, буквально те же люди, которые своими глазами видят героизм женщин, начинают рассказывать, что женщина должна быть спутницей мужчины и «услаждать сочувствием» его жизнь. Мужчине внутренняя воля нужна, чтобы мыслить, женщине — чтобы жертвовать.

На этом фоне становится понятно, почему обращение Евгении Конради к первому съезду естествоиспытателей так важно для развития женского движения в России. Наконец-то кто-то предложил конкретное, ясное решение для насущной проблемы женщин и сделал это, обращаясь не к абстрактной публике, а к тем людям, которые реально могли бы решить вопрос. Вот как Евгения аргументировала, почему женщинам нужно высшее образование:

Евгения Конради была первой, кто громко заявил о том, что женщина должна не просто ходить на университетские лекции в качестве хобби, а быть полноправной студенткой. Такой, которая имеет права наравне с мужчиной, имеет доступ к высшему образованию. Но это только часть ее идей. Евгения Конради была оригинальной мыслительницей. В своем воззвании Евгения хочет «сделать русских матерей не номинальными, но действительными руководительницами первоначальнаго образования их детей».

Она была той, кто защищал в первую очередь права матерей. Ее не сильно интересовала возможность женщин быть издательницами, публицистками или журналистками. В отличие от многих других, она добровольно и с большим энтузиазмом возлагала на себя обязанность быть если не идеальной, то почти идеальной матерью: отзывчивой, образованной, способной объяснить своим детям устройство мира без сторонней помощи.

Интересное по теме

Материнство как дело государственной важности. Первые русские феминистки — о родительстве

Детство

Евгения Бочечкарова родилась в 1838 году в семье московских помещиков. В своих записках она так вспоминала свое воспитание:

Эти записки Евгении так и не стали полноценной автобиографией, как она планировала. Но после ее смерти Вера Баландина — биографиня, выпускница Бестужевских курсов и химичка, собрала эти записки в небольшую биографическую статью.

Детство Евгении было довольно традиционным для дворянских девочек: ее учили этикету, умению петь, танцевать, говорить на французском. Но, в отличие от многих своих сверстниц, она очень рано стала замечать, что совсем рядом с этим миром дворянской семьи, со всеми его атрибутами благополучия, есть другой мир.

Дети хозяев были физически изолированы от той части дома, где жила крепостная прислуга. Их жизни не должны были пересекаться, и само пространство жизни было устроено так, чтобы крестьяне как можно реже попадались на глаза барыням. Евгения могла только иногда, по недосмотру взрослых, пересекаться с теми, кто своим трудом обеспечивал ее комфорт.

Интересное по теме

Раньше в поле рожали! Как на самом деле проходили беременность, роды и послеродовой период на Руси

В ее записках, например, упоминается крепостной Левушка. Он тайком делал барским детям игрушки. А еще он был алкоголик и во время запоев сбегал из имения. Потом возвращался, его пороли,  — дети этого, разумеется, не знали, хотя ситуация повторялась регулярно. Но однажды Евгения услышала разговор родителей. Вот как ее биографиня Вера Баландина описывает этот эпизод:

«Мать настаивала на том, чтобы ее „избавили от этого пьяницы»… И вдруг слова отца: «Что же ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Я и так порол его до того, что боялся, что он не выживет. Не могу же я его засечь до смерти?»

— Разве я требую, чтобы вы его до смерти? — томно и устало, с видом непонятой женщины возражала мать. — Я только хочу от него избавиться. Как это устроить — ваше дело».

Вспоминая свое детство, Конради удивляется тому, насколько нормальным ей казались эти два параллельных мира дворян и крепостных. Вот что она пишет в записках:

В детстве Евгения много читала и была явно способной к ораторскому искусству, но саму себя она называет «кисейной барышней». Ей вообще была свойственна безапелляционность и несколько категоричное мышление, и все это напрямую связано с огромным чувством вины за крепостничество. Она постоянно помнила, что принадлежит к привилегированному классу, и будто не давала себе спуску. Ну и не только себе, разумеется.

В 1858 году умер отец Евгении и оказалось, что богатство ее семьи было сильно преувеличено. Евгения стала, вероятно, первой женщиной в истории своей семьи, которой пришлось искать работу. В 1859 году она получила место учительницы в Петровском женском институте в Москве. И она находила в этом спасение:

Когда Бочечкарова устроилась работать в женский институт, она преподавала там английский язык и была классной руководительницей. Она обсуждала с ученицами борьбу Италии за независимость и читала им Герцена и журнал «Современник».

Спустя год, в 1860 году, Евгению уволили из института за вольнодумство.

Интересное по теме

Общественное осуждение, арест, казнь — как феминисток наказывали за их борьбу

Вскоре после этого она вышла замуж за врача по фамилии Конради, сменила фамилию и переехала в Петербург. Конради-муж — редкий случай! — персонаж еще более загадочный, чем Евгения. Мы знаем о нем только то, что он был врачом и какое-то время владел газетой «Неделя» вместе с супругой.

Елена Штакеншнейдер, авторка одного из самых известных и язвительных дневников о 60-х годах 19 века в Петербурге, писала:

Еще Штакеншнейдер писала о том, что понять, что у Евгении Конради есть сердце, а не только строгие морально-философские установки, можно было только тогда, когда она говорила о своих детях.

Материнство

Все, что мы знаем о детях Конради,  — это то, что дочь звали Ольгой, а сына — Алексеем. Им она посвятила первый том своего собрания сочинений «Исповедь матери». Мы не знаем ни того, когда они родились, ни того, были ли у Евгении еще роды и умер ли кто-то из ее детей в младенчестве. По косвенным свидетельствам мы знаем, что она не пользовалась услугами нянь или гувернанток и воспитывала детей сама. Это было крайне необычно: в дворянских семьях детей выкармливала, воспитывала и вообще растила прислуга. Но Конради была убеждена, что детям нужно постоянное материнское внимание и забота. Для нас сегодня это кажется очевидным, и мы, скорее, боремся за то, чтобы не только мать занималась воспитанием детей, но в 19 веке концепция материнства только складывалась, и Конради была одной из тех, кто заставлял дворянок интересоваться, чем вообще занимаются их дети, как они развиваются и о чем думают.

Конради не только проводила гораздо больше времени с детьми, чем это было принято, но и призывала других женщин активнее вовлекаться в заботу о детях и в процесс их воспитания, не перекладывая эти задачи на плечи гувернанток и нянь. Эта позиция потом сыграет очень большую роль в ее становлении как мыслительницы, тем более что после переезда в Петербург она начинает активно заниматься публицистикой.

Евгения входит в журналистские круги в середине 60-х и примерно тогда же начинает писать для либеральных толстых журналов. Она начинает с переводов романов, но довольно быстро, уже в 1864 году становится, как сегодня сказали бы, колумнисткой. Ее волнуют темы отмены рабства в Америке, Французская революция, а еще она подписывает статьи собственным именем, что отличает ее от большинства женщин, которые в то время работали в медиа.

Интересное по теме

Мудроженственность — это нежизнеспособная концепция, но ее все еще продолжают втюхивать женщинам. Зачем?

Конради занимала радикальную демократическую позицию и терпеть не могла любительского или поверхностного отношения в любой профессиональной деятельности. В одной из своих статей она обсуждала недавно созданное в Лейпциге общество поощрения женского труда, и организаторкам сильно досталось. Конради распекала их за отсутствие продуманной программы обучения, за увлечение танцами, за то, что матерям предлагают лекции по истории рыбного промысла вместо, например, практико-ориентированных докладов об основах гигиены.

Она много пишет о независимости женщин. Вот, например, как Конради рассуждает о том, должна или нет женщина подчиняться мужчине:

Именно в русле борьбы за независимость женщин, отстаивая права матерей, она пишет обращение к первому российскому съезду естествоиспытателей.

Этот съезд был первой научной конференцией в Санкт-Петербургском университете, и женщины туда не допускались, поэтому Конради передала свою записку через ботаника и профессора Андрея Фаминцина. В этом обращении она так писала о роли матерей в воспитании детей:

Противники женского образования, да вообще любых прав для женщин, всегда считали материнство причиной не допускать женщин до высшего образования. Если работа женщины рожать, то зачем ей учить гражданское право или физиологию растений? Конради же возвращает материнство женщинам в виде великой социальной миссии и делает его главным аргументом за доступ к высшему образованию.

Университет

Лоббисткая кампания, которую начала Евгения Конради, закончилась тем, что в 1869 году женщинам разрешили посещать открытые курсы, которые давали возможность слушать лекции, но кроме этого не предлагали женщинам никаких дополнительных прав — женщины по-прежнему не могли работать там, где работали мужчины, и не имели права учиться в университете.

Со второго учебного года стало больше преподавателей, ввели практические занятия по естественным наукам. Денег, как обычно, не хватало, и часть организаторок предложили увеличить цену годового билета на один рубль. Не пять, а шесть. Последовала жаркая дискуссия. Одна часть организаторок не видела большой проблемы в увеличении цены. Им казалось, что те, для кого шесть — это уже многовато, не будут брать билеты сразу на год, а воспользуются другими, более дешевыми тарифами. Евгения Конради была резко против.

Она считала, что по-настоящему демократическое движение должно быть по-настоящему же инклюзивным. А если участницы комитета сами ставят преграды на пути женского образования, то они не правы. Вопрос вынесли на общее голосование. Победили те, что предлагали повысить плату. Конради в знак протеста вышла из комитета.

Интересное по теме

Что такое «штраф за материнство» и как он устроен

Журналистика

Еще до того, как обратиться к профессорам университета с требованием допустить женщин к высшему образованию, Евгения Конради работала редакторкой в журнале «Женский Вестник». Уже после выхода первых двух номеров, в 1867 году цензор писал об этом журнале так:

«Сотрудники „Женского вестника“ ставят задачей восстановить один класс общества против другого, опозорить высшие классы, умышленно рисуют положение народа самыми мрачными красками, делают постоянные намеки на необходимость преобразования общественного быта на новых, социалистических основах».

Чиновник еще считает, что «Женский вестник» выдвигает на первый план «женский вопрос», который извращает все начала, на которых строится семья. И вот еще:

Стенания цензора будут услышаны. Через год, в 1868 году, журнал закрыли. Конради стала редакторкой газеты «Неделя». Еще через год она развелась с мужем и выкупила у него газету, став одной из трех совладельцев. Один из журналистов газеты, Александр Скабичевский, так вспоминал об этом событии:

«Вместе с разъездом супругов на разные квартиры не только дети остались при госпоже Конради, но и самая газета очутилась вдруг в ее руках. Это имело вид словно дворцовых переворотов XVIII столетия: муж был низвержен подобно Петру III, а жена, какъ Екатерина II, смело взяла в руки бразды правления.

Из полновластных почти хозяев газеты мы обращались, таким образом, в разрозненные единицы, которым предстояло плясать по дудке светской барыни, которой мы почти не знали, и тем менее могли признать ея компетентность в редакторском деле».

«Пляска под дудку светской барыни» закончилась спустя шесть лет, в 1874 году, вместе с очередной сменой владельцев газеты. Евгения снова оказалась не готова идти на компромиссы, которых требовала обстановка тотальной реакции и консервативного поворота в обществе. После 1874 года она продолжала сотрудничество с несколькими либеральными журналами, но такого влияния, как в «Неделе» в начале 70-х, у нее не было уже никогда.

Евгения Конради уехала из России в 1885 году, когда Алексей, ее сын-студент, заболел чахоткой, и она повезла его лечиться в Швейцарию. Из-за границы она писала своему другу Владимиру Стасову письма, которые пишут домой эмигранты:

Она умерла в Париже в 1898 году в общественной больнице.

***

Если вам интересно узнать больше о том, как жили матери, сестры, жены и подруги в России 19 века, слушайте подкаст «Невидимый город» на всех площадках, где вы слушаете подкасты.