«Помню, как ты грозилась сдать меня в детдом, открывала шкафы и начинала складывать мои вещички». Письмо про отношения с мамой

Светлана созванивается с мамой почти каждый день. Их разговор обычно длится не больше нескольких минут: этого времени достаточно, чтобы договориться, когда дочь Светланы встретится со своей бабушкой.

Как так сложилось и почему женщина не готова пускать мать в свою жизнь — читайте в письме.

Для себя я так и определяю формат наших отношений: это бабушка моей дочери, им вместе хорошо, моя задача — договориться о времени и формате их общения. В этом тексте для определенности не могу не упоминать слово «мама», но в разговорах я крайне редко так обращаюсь к бабушке своей дочери. Обычно это что-то более обезличенное.

У меня нет потребности в нашем общении. Мне не хочется рассказывать о себе: все наши короткие разговоры — лишь про мою дочь. Я крайне редко и лишь по необходимости захожу в квартиру, где жила почти 20 лет: мне там плохо и неуютно, несмотря на чистоту, порядок, новый ремонт. Мне не хочется душевной близости с этой женщиной, поэтому и сама не задаю вопросов, и не поощряю ее редкие попытки что-то рассказать.

Мне не хочется выяснять или прояснять наши отношения. Не держу обиду за прошлое. И хотя это совсем не анонимный текст, я скорее не хотела бы, чтобы она его прочла. Потому что не хочу допускать ее к моим мыслям и чувствам. Решив рассказать вам историю наших с мамой взаимоотношений, я нашла неотправленное письмо 2016 года (на тот момент мы уже четыре года не жили вместе). Это письмо и не должно было быть отправлено, но большую часть из него мне кажется уместным здесь привести:

«…Я не могу быть с тобой ни нежной, ни любящей, ни чуткой. Мне не хочется делиться мыслями, рассказывать о своих чувствах. Иногда возникает желание рассказать какую-нибудь интересную историю, произошедшую со мной накануне, но… в итоге ты даже не знаешь, чем наполнены мои дни. Мне хочется, чтобы ты как можно меньше знала о моей жизни. Не хочется ничем делиться, ничего рассказывать. Я знаю, ты так сильно хочешь быть в курсе всего-всего, что со мной происходит. Но чем настойчивее твои вопросы, тем меньше желания у меня посвящать тебя в подробности моей жизни.

Почему? На то две основные причины.

Во-первых, мне хочется чувствовать как можно меньше контроля с твоей стороны. Еще я знаю, что некоторые факты, которые радуют меня, ты можешь воспринять негативно, начнешь поучать, занудствовать. Ты и без этого начинаешь рассказывать, как мне строить семейную жизнь. Но, пойми, своим примером ты мне уже показала, как это делать не надо. На этом твоя роль сыграна — среди вороха своего негативного опыта ты не можешь отыскать что-то полезное мне.

Во-вторых, мы не подружки. Мне не хочется быть к тебе ближе, чем мы есть. К тому же от меня, «подружки», ты требуешь слишком многого — выслушивать, как тебе плохо живется с папой. Вы два взрослых человека, всегда были и будете старше меня, и вряд ли я должна решать ваши проблемы. В том числе на уровне выслушивания историй о вашей совместной жизни. Вы оба вольны выбирать. Почему-то в течение всех 28 лет, сколько я живу, вы выбираете быть вместе. Это ваше решение и не надо впутывать меня в то, что должно касаться двоих.

Интересное по теме

Почему родителям не стоит дружить со своими детьми

Я не раз пыталась объяснить, что мне не нужны истории о твоей личной жизни, но ты возвращаешься к этому вновь и вновь (задавая мне странный вопрос: «А кому еще, как не тебе, мне об этом сообщить?»). Если у тебя нет человека, готового тебя выслушать, то это опять же не моя проблема.

Но вернемся в прошлые годы. Туда, где все и начиналось. Да, ты много сил, времени и иных ресурсов вложила в меня. Не все тебе давалось легко, и в порыве, возможно, отчаяния ты говорила страшные вещи. Я не в обиде за них и сейчас осознаю, что сказаны они были в минуты слабости и бессилия, но детская восприимчивость — штука опасная. И поэтому в память отпечаталось все: и как ты грозишься сдать меня в детдом, открывая шкафы и начиная складывать мои детские вещички; и как ты в отчаянии произносишь: «Наверно, тебя подменили в роддоме». Несколько раз ты сама начинала одеваться, сообщая, что уходишь от меня. Все это прекратилось тогда, когда мой повзрослевший ум осознал всю абсурдность подобных заявлений и я предложила тебе воплотить задуманное в жизнь. Я начала понимать, что ты этого не сделаешь. Да, конечно, сейчас, в свои 28, я понимаю, что это все было игрой. Но игрой жестокой.

Вплоть до совершеннолетия я подсознательно искала «свою» маму — в воспитательницах, учительницах, преподавательницах в университете. Да и сейчас радуюсь, когда на моем пути возникают мудрые наставницы — взрослые женщины и у меня есть возможность пообщаться с ними. Мне хочется им многое рассказать, о многом с ними поговорить, возможно, попросить совета.

Да, во время моего воспитания ты не совершала ничего криминального, но так уж сложилось, что какие-то моменты, возможно, о которых ты и сама много и часто жалела впоследствии, оказали столь мощное влияние и привели нас к такому состоянию.

Интересное по теме

«Отец уговаривал меня прервать беременность в 16 недель, мама молчала». Письмо про непростые отношения с родителями

Я и представить себе не могу, насколько сложно тебе пришлось в борьбе с моей болезнью. Ты не верила, что твой ребенок не сможет жить полноценной жизнью, и сделала все от тебя зависящее, чтобы прогнозы врачей не оправдались. И ты добилась своего! Ты подарила мне возможность жить полноценно. Это стоило тебе множества трудов и усилий, это потребовало громадной силы воли, но ты выстояла. Ты победила. И я тебе благодарна за возможность жить как все обычные здоровые люди. Ты научила меня любить мир во всем его многообразии посредством наших путешествий. И ты отпускала меня в путешествия с компаниями единомышленников (ух, как тебе было трудно расстаться со мной!). И я счастлива, что столько успела увидеть, в стольких местах побывать!

Я благодарю тебя за все хорошее, что ты мне подарила. За силы, что не жалела для меня. За подарки, материальные и нематериальные. Моя благодарность за это к тебе бесконечна. Но ты хочешь большей близости со мной — я не могу дать больше, чем есть в моей душе».

Для меня история взаимоотношений с мамой — еще и история о том, что ребенок не должен быть смыслом жизни: это очень большая ответственность, которую человеку хотят всучить без спроса. Наше общество подчас агрессивно относится к тем выросшим детям, которые решают эту ответственность вернуть: «Спасибо, это не мое. Это твое».

Интересное по теме

Родители меня травмировали. Нужно ли их прощать?

Да, я благодарна маме за то, что сейчас она временами «перехватывает» внучку: и у дочки есть еще один любящий значимый взрослый, и у нас с мужем есть время на свои дела. Наши сегодняшние отношения строятся на сотрудничестве и договоренностях. Ресурса платить душевной близостью у меня нет. И вряд ли можно заставить одного человека быть ближе душевно с другим человеком. К этому невозможно принудить.

Я не скучаю по своему детству и точно не хочу туда возвращаться. Но мне нравится быть свидетелем детства дочки. Ей сейчас пять лет. Не так давно у нас состоялся такой разговор:

— А когда я вырасту, буду жить с вами?

— Скорее всего, нет. Дети вырастают, становятся взрослыми. Взрослые уже умеют устраивать свою жизнь, решать возникающие вопросы. У тебя, скорее всего, будут свои друзья, свой круг общения, а может, и своя семья. Ты будешь совсем самостоятельной и будешь решать, кем быть и что делать. У тебя уже будет достаточно сил и знаний для этого. А мы с папой будем продолжать любить тебя.