На днях я писала о том, какие явления жизни помогают мне быть достаточно хорошей матерью и держаться на плаву в море родительских возможностей (например, возможности сойти с ума или поседеть раньше 50 лет). Мне хочется соблюсти баланс и рассказать еще и о том, что в материнстве бесит меня больше всего. Так вот.
Откуда их столько вообще? И почему они такие одинаковые? И они продолжают на меня подписываться (зачем? и почему это происходит?), а продолжаю их блокировать. Я не могу смотреть на блондинок в кашемировых свитерах в серых интерьерах лофта с видом на водоем, не могу читать эти истории про идеальные роды, неспешные прогулки в парке, красиво припорошенном мартовским снегом, не могу с первого раза врубиться в смысл пятнадцати хэштегов, сопровождающих их посты. В какой из параллельных вселенных это происходит? Почему в парке неподалеку от моего дома нет никакого снежка, а есть только грязь, говно и лужи? Наверное, потому, что я живу в реальном мире.
Я хорошо себя чувствую, когда у меня много дел. Но когда у меня столько дел, что я не успеваю их делать, я чувствую себя не очень. И ко всему прочему добавляется чувство вины (о, вечный спутник материнства!), а также ощущение, что совершенно некогда выдохнуть и осмотреться, сориентироваться в обстановке – воистину, родительство нахлобучивает на тебя не только любовь, но и ответственность с усталостью. Особенно ясно я это осознаю в минуты, когда хочется просто сесть и спокойно поужинать – медленно и с удовольствием съесть салат, потом рыбу – жуя ее, прежде, чем проглотить, запить молодым белым вином и пойти на прогулку. Ну то есть, хоть час побыть вот той идеальной матерью. Но нет, как только мы садимся есть, я слышу: «Мам, я хочу какать!» А потом надо быстро убрать со стола, почитать сказку, поцеловать двоих своих любимых людей на ночь и сесть за тексты. Ладно, устроим свидание как-нибудь в другой раз.
Сначала ты боишься уронить своего младенца. Потом боишься придавить его во сне. Потом думаешь, что что-то он долго не просыпается, пойду-ка проверю. Потом боишься, что он съест какой-нибудь яд (оказывается, что все доме – или яд или потенциальное удушье), разобьет голову об угол кровати, нос – об качели, руки – об асфальт. Что он заболеет. А когда заболевает, – что ему будет страшно и больно. Что а вдруг эта болезнь – смертельная (смертельная розеола, смертельный насморк, смертельная аллергия на тыкву)? Потом боишься, что не справишься со всем, с чему другие справляются. Что не сможешь воспитать нормального человека, потому что не имеешь понятия, как это вообще делается. Никак? А потом боишься, что он вырастет, станет подростком и будет тебя ненавидеть. Дивно! Быть матерью – ужасно страшно. Хочется нервно рассмеяться в лицо людям, которые говорят, что заводить детей – это эгоизм. Это не эгоизм, это полное абсолютное безумие! Почему никто не предупредил, что будет так страшно? Ааааа!
Меня это бесит не том смысле, что они все такие классные, что могут себе позволить не заводить детей – это их личное дело, я никогда не стану пропагандировать родительство, потому что знаю, что многим оно на хрен не упало. Но у меня совсем нет друзей с детьми, то есть нет никаких шансов на play date, на совместную покупку детских вещей, на «дай пять, сестра, я так тебя понимаю», на веселые походы на детские концерты, спектакли и выставки. Это все несколько угнетает. Заводить дружбу с мамами на районе кажется мне сомнительной идеей – я хочу дружить с людьми по принципу их клевости, а не по факту наличия у них детей. Ну и вообще, я не верю в то, что после 30 можно завести себе новых запасных друзей.
С одной стороны – очень прикольно, что из вот этого комка, который вы привезли из роддома, вырастает человек. Он начинает соображать, улыбаться тебе, смешить тебя, потом начинает говорить (и иногда говорит, что-нибудь вроде: «Мам, ты chocolate кисуля»), познавать мир, спрашивать – это очень классно и увлекательно – следить за тем, как растет существо, ставшее воплощением вашей любви. Но с другой стороны: блин, это все так быстро! Это сейчас она ходит за мной, я нужна ей, чтобы изображать хитрого лиса, читать сказки, показывать диафильмы, обнимать и объяснять. А потом что? Потом она перестает быть ребенком. При этом мы же постоянно торопим события, хотим, чтобы все зубы поскорее прорезались, чтобы побыстрее научился ходить, коммуницировать по-человечески, стал посещать сад и завел друзей. Родительство в этом смысле – очень сложная вещь. Ты пытаешься торопиться, замедляя время. В общем, однажды наступает момент, когда ты понимаешь, для чего люди заводят второго.
Мерч
Рассылка
