«От безысходности катятся по лицу слезы, малыш продолжает кричать»: монолог читательницы НЭН о хамстве и грубости, с которыми она столкнулась в роддоме

Наша читательница Виктория, которая недавно стала матерью, столкнулась с грубостью и некомпетентностью персонала роддома, которые омрачили первые дни с малышом, стали причиной трудностей с налаживанием грудного вскармливания и источником бесконечного чувства вины перед ребенком. Мы публикуем ее историю, а также комментарий консультантки по грудному вскармливанию Екатерины Локшиной — чтобы вы могли увидеть случившееся максимально объемно.

В октябре прошлого года, после трех дней перепадов настроения и тошноты я все же зашла в аптеку за тестами на беременность. При этом сохраняла абсолютную уверенность в том, что не беременна, а это просто гормональный сбой на фоне смены места работы и новых стрессов.

Две полоски на первом тесте были для меня шоком. Чтобы удостовериться в результате, я взяла не один, а три теста. На всех трех тестах — две полоски. Отправляю фото мужу. «Поздравляю! Мы скоро станем родителями!» — муж вроде рад, я в шоке.

Шоковое состояние сохранялось еще пару дней, даже после того как были сделаны все анализы и беременность подтверждена. Встала на учет и после этого понеслось: анализы, скрининг, обследования, наблюдения.

Беременность протекала хорошо и достаточно легко. Медленно, но верно мы приближались к предполагаемой дате родов. Совместным решением с супругом было рожать в перинатальном центре, все документы были готовы.

За три дня до ПДР начала отходить пробка, так что мы решили отправится в больницу, пусть посмотрят. Раскрытие оказалось в один сантиметр — остаетесь! Ну хорошо, значит процесс пошел. Но кто же знал, что самое интересное только только начинается…

День первый: находилась я в дородовом отделении, помимо меня в палате еще четыре человека, все было хорошо. Но длительное нахождение в тесном пространстве с незнакомыми людьми дается мне крайне тяжело. Но это проблемы мои, не окружающих. Схваток нет, тишина.

День второй: все то же отделение, все те же на манеже. Поступившие в один день со мной девочки потихоньку уходят и рожают. Со мной ничего не происходит. Закрадывается шальная мысль выписаться под расписку. Решаю подождать еще день.

День третий: мысль о выписке отбрасываю, перспектива вернуться скоро сюда снова не радует, попробуем раскачать схватки самостоятельно. А что для этого нужно? Ходить! Я наматывала часами круги по длинному коридору отделения. К ночи вроде начались схватки и отошла пробка. «Ну, наконец-то!» — подумала тогда я.

В ночи схватки усилились, пошла к дежурному акушеру-гинекологу. На кресле начали отходить воды. «Ну вот теперь то точно осталось немного!» Не тут то было…

День четвертый: ночью спокойно засыпаю, схватки пропали вообще…. У малыша начался безводный период. Зная, что можно попытаться разогнать схватки, снова брожу без остановки по коридору. Процесс пошел! Схватки стали регулярными!

Ночью смотрят на кресле: «Раскрытие два сантиметра, ждите!» Осмотр у дежурного врача — безводный период. Ту боль, что я испытала на кресле в тот момент, не сравнить ни с чем. Я не знаю, из какого места растут руки у этого врача и что она такого делала, но орала я от боли так, что слышала вся больница. Хотя я в общем достаточно спокойно отношусь к боли…

«Раскрытие четыре сантиметра, в родзал. И не ной, я тебе помогла вообще-то!» Упаси Бог от таких помощников.

Сами роды прошли достаточно легко, спасибо партнеру, который был со мной и поддерживал все время. Ребенок родился с хорошим весом и показателями, все хорошо. Казалось бы, что после этого может пойти не так?

Послеродовое отделение: первые шесть часов после родов прошли в эйфории — все хорошо, малыш здоров и рядом, сладко сопит. Все хорошо. Но вот к ночи начались проблемы: ребенок не берет грудь, то есть берет, но сосание неэффективное. Откуда мне было это знать? С 11 вечера начинается концерт — ребенок кричит, я не могу его успокоить.

Персонал начинает на меня орать: «Мамаша, успокой своего ребенка! Хватит издеваться над ним!» Запихивает ему мою грудь в рот через силу: «Сосет же! Чего врешь?!» Окей.

Проходит еще три часа попыток успокоить малыша. Все отделение спит, только я с малышом брожу по коридору в попытках его укачать. Бесполезно. Разозлившись на меня окончательно, медсестра забирает ребенка и докармливает его смесью. И — о чудо! — ребенок успокоился! ОН ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ БЫЛ ГОЛОДНЫЙ!

На меня в очередной раз орут… В итоге мы засыпаем к четырем утра. Малыш спит, я лежу рядом, свернувшись в калачик, и дрожу, боюсь лишний раз дышать, чтобы не разбудить. Малыш проспал около пяти часов. Победа. Сегодня будет хороший день. На обходе сообщаю врачу о проблемах с молоком и голодом ребенка. «Сцеживайтесь!»

Хорошо, только покажите, как. В итоге столовая ложка молозива и синяки по всей груди. Ничего, главное чтобы малыш спал. Смотрю на соседок по палате: покормили малышей — малыш спят, все хорошо. Мой малыш кричит и не спит. Продолжаю сцеживать.

Ночью история повторяется. Я опять одна брожу по отделению в попытках хоть немного успокоить ребенка. Малыш голодный. Сцеживание дает по десять капель с каждой груди, пробуем прикладывать — неэффективно.

Новая смена персонала — новый поток пинков в мой адрес. От безысходности катятся по лицу слезы, малыш продолжает кричать. Он голодный. И он опять не спал весь день.

«Да это просто он у вас нервный! А ты ленивая, иди цедись!»

А цедить нечего, вторые сутки малыш только у меня на руках и кроме хлеба и воды я ничего не могла есть физически…

Время четыре утра. Мысли о походе в окно пробегают все чаще. Слушать, как кричит твой голодный ребенок и не иметь возможности помочь, — это ад. Все же выпросила еще раз докорм для малыша, пусть орут на меня сколько хотят. Покормили. Уснул… Я не могу заснуть, меня продолжает колотить и накрывает ужасом от каждого неровного вздоха малыша: «Вдруг опять проснется? Как я его успокою?…»

До момента родов я хотела красивую выписку с шарами и фотографом, чтобы красивые фотографии на память и все такое. Увидев себя в зеркале и пережив эти двое суток, поняла, что сбежать оттуда — единственное, чего мне хочется.

Единственной пульсирующей мыслью было: «Сбежать и наконец-то покормить ребенка нормально», проконсультироваться с педиатром я уже успела на тот момент.

Утром происходит чудо, нам сообщают, что сегодня нас выписывают. Звоню мужу и говорю бросать все и забирать нас. Я наконец-то смогу выдохнуть.

Нет, мой ребенок не нервный. Нет, он не капризный. Он просто был голодный. И мы взяли смесь и покормили его. И нет я не считаю себя неправой. Меня мучает только всепоглощающее чувство вины перед своим ребенком за эти двое суток.

И я, находясь дома и глядя на него, начинаю рыдать от ужаса, который перенес этот кроха. Ведь у него есть только я, а я ему помочь не смогла…

Сейчас все в порядке — он ест и хорошо спит, я сцеживаю хоть что-то молокоотсосом, чтобы была хоть какая-то часть молока. Но как успокоить себя и перестать винить, — пока что не знаю…

Откуда такая жестокость и хладнокровность у работников центра, я тоже не знаю. Но я даже в страшных снах не могла представить, что роды и первые дни после них окажутся для меня столь драматичными опытом.

Комментирует консультантка по лактации Катя Локшина:

Ух! Я читала и ежилась: не очень-то приятные ощущения от рассказа о родах. Хоть я и консультант по грудному вскармливанию, та часть, где Виктории без предупреждения и предварительного согласия проводят манипуляции на кресле, не оставила меня равнодушной. (Где доктор говорит «я вообще-то тебе помогла», это очевидное вмешательство, но также не могу быть уверена, что воды при осмотре на кресле не отошли без помощи со стороны).

К моменту появления малыша мама уже была достаточно измотана, и, конечно, это будет означать еще меньше сил в послеродовом периоде. Ребенок плохо брал грудь, не мог эффективно сосать первые дни, много плакал — сейчас женщина испытывает большое чувство вины по этому поводу. У нее были довольно длительные роды, опыт неприятного общения во время родов и после, опыт болезненного сцеживания молозива до синяков, несколько медработников напрямую сообщили ей, что она ленивая мать, а ее ребенок нервный.

Стресс от того, что ее малыш долго плакал, стыд по этому поводу перед другими. Психологи, возможно, объяснят, почему после всего пережитого женщина выбирает агрессию по отношению к себе («я морила ребенка голодом»), но не направляет ее на тех, кто был действительно груб с ней, кто не оказал нужной поддержки, не показал бережное сцеживание и не предложил вовремя адекватный докорм смесью.

Я хожу пожелать Виктории скорейшего восстановления после родов, восстановления положительного образа себя в своих глазах, ведь вы ни в чем не виноваты, и даже если что-то в первые дни прошло не идеально, в родительстве это частая история. Вы быстро среагировали, ребенок сейчас накормлен и вы даже находите в себе силы сцеживаться и давать грудное молоко!

Как себя успокоить — если вы чувствуете, что дни идут, а невеселые мысли идут по кругу, протяните себе руку помощи, поговорите со специалистом: психологом или психиатром, дружественным к ГВ. Есть специальные группы поддержки. Чем раньше вы обратитесь, тем короче будет лечение и тем быстрее вы почувствуете себя комфортнее в новой роли.