«Хватит романтизировать 17 кормлений за ночь!»: колонка матери, которая научила ребенка засыпать самостоятельно

Несмотря на то, что наше издание разделяет многие идеи сторонников теории привязанности, мы еще и выступаем за то, что родительство (и в частности — материнство) не должно превращаться в пытку во имя безоговорочного комфорта младенца.

Да, маленькие дети не спят всю ночь напролет, им хочется быть поближе к родителям, они любят перекусить грудью по десять раз за ночь, но если это превращает матерей в задерганных, бледных и вечно усталых зомби, то значит, с этим надо что-то делать.

Материнство, несмотря на то, что идеальный баланс в нем недостижим, не должно становиться вечным обрядом самопожертвования — и именно об этом колонка, опубликованная в журнале Today’s Parent.

Ее написала Криста Балис — мать, которая сама в определенный момент пришла к осознанию того, что иногда обучение ребенка засыпанию — это не блажь и не садизм, а акт ответственности и взрослое решение, которое идет на пользу всем. Перевели ее колонку с небольшими сокращениями.

Недавно мы с моей подругой, которая тоже в декрете, делились друг с другом забавными историями о депривации сна. Мой первенец, Илай, просыпался, чтобы поесть, по пять-восемь раз за ночь, и я часто вставала, чтобы покормить его в непонятном и полубредовом состоянии. «Однажды я взяла его,  — рассказывала я со смехом. — И мне казалось, что он плачет где-то далеко. Прошло несколько минут, прежде чем я поняла, что держу его вверх ногами».

Еще был случай, когда я кормила его и галлюцинировала. В моем очень явственном сне я кормила незнакомого ребенка, которого мне всучили в каком-то итальянском приюте. Я хотела, чтобы мне дали моего ребенка, но управляющая приютом сказала мне, что должна сперва покормить этого сиротку, и только потом мне дадут Илая. Мне потребовалось не меньше пяти минут, чтобы выйти из этого состояния и наконец осознать, что все это время я кормила своего сына.

Было забавно вспоминать все эти глюки с подругой, но было еще много всего, что я ей не рассказывала. Например о том, что все эти проблемы продолжались и дальше — уже после того, как традиционно бессонный период новорожденности закончился.

Я не перечисляла ей и другие куда менее смешные последствия хронического недосыпа: отчаяние, головные боли, бесконечное чтение книг и статей о сне, ощущение поражения, и тот факт, что мое утомление затронуло все сферы моей жизни, включая то, как часто я принимала душ.

Поэтому когда одна моя фейсбучная знакомая опубликовала статью о том, как вредно учить детей засыпанию, как несправедливо и противоестественно ждать от младенцев, что они будут спать, моя реакция была безумной. Я почувствовала, как меня охватывает ярость, а зубы сжимаются, пока читаю, что нам «мамочкам» (без упоминания «папочек») стоит принять тот факт, что для младенцев нормально часто просыпаться по ночам, потому что они в нас нуждаются.

Именно такие статьи, призывающие пожертвовать собственным сном, заставляли меня погружаться в сильнейшее чувство вины каждый раз, когда я задумывалась о том, чтобы научить своего сына засыпать самостоятельно. В результате я очень многое (включая собственный сон) положила на алтарь «хорошего материнства».

На матерей оказывается огромное давление, которое транслируется литературой об отказе от любых методик обучения засыпанию — и не только.

Цени каждое мгновение. Наслаждайся каждым полуночным кормлением. Это не навсегда. Это бесценно. И конечно же: ваш ребенок нуждается в вас больше всего на свете. Даже больше, чем в сне.

Все эти послания, адресованные молодым матерям, позиционируют «любовь к ребенку» и «материнский сон» как взаимоисключающие понятия. Но как хоть кто-нибудь может любить своего ребенка, когда его лишили возможности спать? Как я могу ценить каждое мгновение, если я провожу целый день, рыдая в рукав своей несвежей пижамы?

И, раз уж мы заговорили об этом, почему никто не осуждает выспавшихся отцов? Мой собственный муж имел возможность спать по ночам только потому что Илай, как и многие младенцы, отказался брать бутылочку. Совместный сон не работал, потому что Илай использовал меня как безлимитный бар.

Пока мы коллективно принимаем тот факт, что потребности ребенка приоритетнее состояния матери, мы продолжаем предъявлять матерям нереалистичные и нездоровые требования игнорировать собственные биологические нужды ради любви (кстати, «во имя любви» к ребенку можно заставить мать делать практически все, что угодно).

Почему же материнский сон, самую базовую форму заботы о себе, обычно исключают из рассуждений об обучении самостоятельному засыпанию? Почему в статьях романтизируют 17 кормлений за ночь, а базовые потребности женщины просто заметают под ковер?

Я не говорю, что мы все должны отдыхать на нежнейших простынях, надев шелковые маски для глаз и спать по 12 часов в день, пока наши малыши рыдают в соседних комнатах. Я не говорю, что мы попиваем вино, лежа в пенной ванне, пока наши дети, голодные и перепачканные, сходят с ума.

Но у нас есть право — и ответственность — следить за тем, чтобы наши бензобаки не опустели настолько, что нам придется жертвовать ресурсами семьи ради ликвидации собственного кризиса (физического или психологического), который неизбежно наступит, если мы будем так долго себя игнорировать.

Что, если мы поставим слова «сон» и «забота о себе» рядом со словом «отец»? Тогда образ сразу же меняется. В отличие от образа сонной, ворчливой, замученной матери, образ усталого отца очарователен.

Он даже выглядит немного героически, ведь он вышел за границы своих привычных задач, с припухшим лицом и взъерошенными волосами — как боевыми ранениями после долгой бессонной ночи. Мы все это слышали: «Ему необходимо спать, потому что он работает!», «Ему очень нужно отдыхать, потому что у него тяжелая работа!» — кстати, все эти утверждения не распространяются на работающих матерей.

Если бы о детях единолично заботились только мужчины, я думаю, многие вещи изменились бы до неузнаваемости: мужское решение «научить ребенка спать самостоятельно» воспринималось бы как акт заботы и любви («Папочке пришлось несколько раз потерпеть слезы, но теперь у малыша Чарли есть пожизненный навык самоуспокоения!»).

Отцовская потребность в сне, который необходим, чтобы ходить на работу и зарабатывать деньги, считался бы ответственным решением на пути к достижению здорового баланса между семьей и работой.

А что было бы, если бы отцы начали галлюцинировать от недосыпа? Это была бы проблема всей системы здравоохранения.

Я знала, что я не смогу выйти на работу и вставать к Илаю по восемь раз за ночь. Мы научили его засыпать самостоятельно, когда ему было десять месяцев, и все изменилось. На протяжении оставшегося декрета я снова была человеком, а промокшие от слез пижамы были выстираны и убраны подальше. Я чувствовала, что я снова могу функционировать.

Ирония в том, что я так долго не хотела обучать своего сына самостоятельному засыпанию из любви к нему, но после того, как родился мой второй ребенок, Мави, я приняла этот путь — снова из любви к своим детям.

Я не могу быть заботливой матерью, если я не сплю по ночам.

Безопасность моих детей превыше всего, и благодаря самостоятельному засыпанию я могу безопасно водить машину. Я всегда начеку, когда они спотыкаются, я легко замечаю расшатавшиеся заглушки на розетках и еду, которой можно подавиться.

Мави сейчас девять месяцев, и я до сих пор кормлю ее дважды за ночь, но это не значит, что я срезаю углы и помогаю ей спать при помощи всевозможных способов, которые увеличивают риск СВДС. Это значит, что я не галлюцинирую, когда кормлю ее.

Всем матерям, которые уже на грани: возможно, вы слышали, что требовать от младенцев, чтобы они спали всю ночь — жестоко и противоестественно, но я бы сказала, что жестоко и противоестественно заставлять мать выбирать между любовью к собственному ребенку и ее здоровьем. Забота о себе и собственном отдыхе — это жизненно важный (а вовсе не постыдный) выбор. В конце концов, состояние вашего ребенка напрямую зависит от вашего состояния.