Например, что…
До рождения ребенка я считала себя самым терпеливым человеком на свете – терпение было моим главным достоинством и главным же недостатком (потому что я могла многое вынести, не пикнув). Но когда у нас родился ребенок, стало понятно, что не такой уж я и рекордсмен по терпению. Оказалось, малыш, крошечный человек, может заставить мозг взрослого состоявшегося человека пузыриться, а глаза – дергаться в припадке. И если в первые несколько месяцев жизни ребенка я наивно полагала, что к году я-таки натренирую свое дряблое терпение, то теперь я просто знаю, что главный помощник родителя – это умение промолчать тогда, когда терпение уже превратилось в скукожившуюся тряпочку.
Честно говоря, до определенного момента я даже не знала, что так можно, что на свете существуют родители, которые спят с младенцами в одной кровати и считают это нормальным. Я росла, взрослела и вынашивала ребенка в полной уверенности в том, что младенцы должны спать в своих кроватках – и только в них. Попрактиковав ночные кормления на протяжении нескольких месяцев кряду, я поняла, что схожу с ума – иногда я укладывала дочь в кроватку на автомате, ложилась спать, а потом резко просыпалась и, погрузившись в панику, начинала искать ее то у себя в ногах (будто она кот), то под кроватью. Так я стала оставлять ее рядом с собой после третьего ночного кормления – и так мы спали уже до утра. Позднее у мужа поменялся график, и он стал работать по ночам. Спать совсем одной, зная, что в паре метров от меня в своей кроватке-клетке сопит наша дочь, мне было очень грустно и скучно. И я стала брать ребенка к себе, как только сама ложилась спать. Плюс в первый год жизни малышки мы довольно много путешествовали, и в поездках она всегда спала с нами.
Короче, месяцам к десяти она просекла, что смысла спать в кроватке уже нет. И блин, как же мне это нравилось. Да, какое-то время надо мной нависало чувство вины за то, что я собственными руками отучила своего покладистого ребенка спать там, где она совершенно легко оставалась (она даже на дневной сон укладывалась в кроватку – нужно было просто ее уложить и уйти из комнаты) и засыпала. Усугубляли это ощущение родственники, которые при каждом телефонном разговоре сообщали мне, что у «ребенка должно быть свое место» (как будто он собака!). Но в какой-то момент (как мы помним, терпение-то мое претерпело диастаз) я резко пресекла все эти выступления, заявив, что это моя постель, и я делаю в ней что хочу.
В общем, я правда люблю совместный сон с ребенком. Это такие моменты семейного единения, когда все лежат друг у друга на головах и в подмышках, уютно сопят, толкаются и время от времени проклинают все на свете. Мы до сих пор так делаем, когда порой под утро она все-таки приходит к нам в постель.
В то, как устроено здоровье, я стала врубаться только после того, как родила. В общем-то, вникать в эту тему у меня прежде не было особого повода – я легко болела и легко выздоравливала (под «легко» я имею в виду пожирание парацетамола и лошадиных доз витамина С).
В первые недели жизни ребенка я смотрела передачи доктора Комаровского и каждый день делала новые открытия (это сейчас для меня очевидно, что с невысокой температурой можно не бороться, что при кашле можно и нужно гулять, что при ветрянке можно и нужно принимать душ и так далее), все больше охреневая от того, что в детстве я, кажется, выздоравливала вопреки всему – закрытым от «сквозняков» форточкам, протираниям водкой, пожиранию чеснока и вот этому всему. Замечательно, что у меня есть ребенок, иначе я бы так и считала, что парацетамол лечит простуду, а не просто снимает несколько ее симптомов.
Я, в принципе, и не собиралась ею быть, но ощущение того, что материнство требует не только больших душевных и физических сил, работы над собой, стремлений узнавать новое, но и таланта, предрасположенности ко всему этому, пришло ко мне постепенно.
Я какое-то время сопротивлялась мысли о том, что какие-то вещи мне делать тупо неинтересно (скажем, мне неинтересно было стряпать домашние пюрешечки, несмотря на то, что я люблю готовить), и все ждала того момента, когда меня, наконец, накроет волной неуемного материнства, но потом просто расслабилась.
Да, я оголтело нарушаю священный список «10 вещей, которые мой ребенок не будет делать» – и мой ребенок ест пельмени, смотрит мультики и с двух с половиной лет не спит днем. Да, иногда я хочу сделать что-нибудь нерационально тупое – подкуп, шантаж, афера, гиперопека, что сегодня в меню?
Да, материнство для меня – не интуитивный процесс, а работа, которая совершенствует меня, а я – ее. Я частенько лажаю, совершаю непедагогичные поступки и бываю ехидной, но я знаю, во-первых, все так делают, а во-вторых, что я не стою на месте и постоянно учусь и осваиваю новые родительские навыки.
Мне кажется, что, несмотря ни на что, у меня получается.
Мерч
Рассылка
