У каждой женщины есть история ее отношений с телом. И зачастую в ней кроется много переживаний, борьбы и неожиданных сюжетных поворотов, о которых никто даже не догадывается. Редакторки НЭН рассказали восемь историй про любовь и нелюбовь к своему телу, борьбу с расстройствами пищевого поведения и влияние родительских установок.
Моя история взаимоотношения с весом обратная — от принятия к неприятию. В школе я вообще не задумывалась над своим весом. Сначала я была слишком худой, а потом как-то резко выросла грудь. К 15 годам у меня был уже четвертый размер — и эта проблема была посерьезнее. Вес я набрала уже в университете. Неправильное питание, стресс, перестройка организма.
Я ни разу в жизни больше не чувствовала себя так уверенно и в такой гармонии с телом. Мне нравилась даже грудь, которая была уже размера шестого. Я подобрала белье по размеру (наконец-то). Мне было комфортно, ничего не съезжало, не давило. И да, я же училась на Кавказе, поэтому со стороны тоже слышала только комплименты.
Я даже помню, как один раз вступила в спор с преподавательницей английского. Она стала высказывать свое мнение по поводу веса моей одногруппницы, а когда та заплакала, я вступилась за подругу. Преподавательница попыталась мне тоже сказать, что вот она похудела и теперь чувствует себя прекрасно, что надо просто больше работать над собой. А когда я призналась, что мне нравится моя фигура, она, судя по глазам, засомневалась в моей адекватности, но спор прекратила.
После рождения детей я странным образом похудела. Сейчас вешу 57 килограммов, и постоянно недовольна то весом, то внешним видом. Я периодически бегаю, хожу в спортзал, но все это не помогает полюбить себя снова. Понимаю, что проблема не в весе, но вернуть прежнюю самоуверенность пока не удается. Уже даже думала, что стоит снова набрать вес.
Кажется, я с детства знала, что мне нужно будет постоянно худеть. Точнее «нам», как говорила моя мама, потому что «такая у нас порода». Она всегда сидела на диетах. Я не понимаю, как за несколько десятилетий мама все еще в них верит и сидит на них — ведь результат всегда был один: диета, похудение, срыв, прибавка в весе и самобичевание.
Мои ограничения начались, когда я уехала учиться в другой город.
Первые десять лет все было достаточно уныло — вечное недовольство собой, нелогичное желание носить размер XS (масштабы моих амбиций удивительны, конечно), диеты, диеты и еще раз диеты. Потом я добавила в свою жизнь спорт, занималась в зале до изнеможения, тошноты и ненависти к своей безвольности и лени (оказалось, что я просто не люблю тренажеры, а люблю, например, плавать).
Переломный момент случился в 27 лет. Я вписалась в похудательный марафон «Бешеная сушка». Это совершенно отвратительная, фэтфобная и унизительная фигня. Кажется, я состояла из вареной куриной грудки, яичных белков и ненависти к себе. Организм был в полнейшем шоке, я почти не похудела, но была измождена.
Тут же в мою жизнь пришел огромнейший стресс, и я похудела за десять дней на восемь килограммов, ничего для этого не делая. Это показалось мне прикольным, но в течение следующих двух месяцев я поправилась на 15 килограммов. Это меня убило — я и без того была на пороге депрессии. И начался ад.
Я не могла работать из-за депрессии и уволилась. Целыми днями я лежала в кровати. Я не могла подойти к зеркалу, а в ответ на комплименты мужа кричала, что он меня обманывает.
Диеты превратились во что-то немыслимое. Какие-то дни я вообще не ела и только вечером при муже делала вид, что достаточно поела перед его приходом и сейчас мне достаточно пары кусочков еды. В другие дни я ела столько, что мне становилось плохо. Я ела все, о чем мечтала, а потом шла к унитазу: два пальца в рот — и вот я могу съесть еще немного.
Приступы булимии, пожалуй, самое отвратительное. Я чувствовала себя абсолютно грязной и не заслуживающей ничего нормального в этой жизни. Я была отвратительной.
Потом в моей жизни появился человек, который бывал на том дне, где оказалась я. Он стал помогать мне мириться с телом и с едой. Я стала осваивать принципы осознанного питания. Жизнь стала светлее и шире. Я похудела! Не до прежнего веса, но мне было комфортно. Я была счастлива, стала покупать новые вещи, разрешила себе ходить в общественные бани и бассейны, я себя не стеснялась. Никаких упреков, только любовь.
Я прожила так около двух лет — мои лучшие годы. Потом случилось 24 февраля этого года, и я поправилась на 20 килограммов — по той же стрессовой схеме. Мое тело опять меня подвело, я долго его ругала и ненавидела.
Я еще так молода, так красива. Кто придумал все эти приколы про похудение — тот дурак и не лечится. А я лечусь!
Все женщины в моей семье, как они сами говорили, были «красивые» — большая грудь, широкие бедра и икры, толстые лодыжки и, конечно, лишний вес. Не настолько лишний, чтобы это вызывало опасения за здоровье, но достаточный для шуток, отпускаемых мужчинами — папой, дядей, братьями. Как в такой обстановке мне удалось до университета дожить без комплексов и ярлыков, — настоящее рождественское чудо. Сейчас, вспоминая себя, я с трудом верю, что могла не видеть особой разницы между худым и толстым человеком, а на фразу «у нее красивая фигура» просто пожимать плечами, не понимая, что это вообще значит.
Все мои новые университетские подруги вечно худели, обедали кефиром, пили капустные отвары, сидели в группе во Вконтакте «40 кг», периодически падали в голодные обмороки и обсуждали смесь ЭКА (три вида таблеток, от которых пропадал аппетит, а метаболизм был как у птицы).
«Я жирная», — констатировала моя соседка по общежитию, в свободное время подрабатывавшая моделью. «А я в таком случае какая?» — закатывала я глаза, внутри повторяя этот вопрос себе уже без сарказма.
Масла в огонь подливал мой тогдашний парень, известный модный фотограф, работавший с Vogue и Harper’s Bazaar. Снимки, портфолио, невзначай брошенные фразы о «толстоватых ногах» — все это по капле нанизывалось на ниточку бус, которые потихоньку утаскивали меня в мир похудения. Здесь надо уточнить, что весила я тогда чуть меньше 50 килограммов при росте 170 сантиметров. То есть кошмарно много.
Что я пробовала? Все, что было модно в то время — Дюкана, питьевую, голодание, 35-дневную, может быть, что-то еще, но я уже забыла. Усугублялось все тотальной студенческой нехваткой денег, так что часто моя белковая диета Дюкана состояла только из кофе, сигарет и яиц, которые я поштучно брала в затхлом магазинчике у общаги.
С такими вводными худела я знатно. Позже ожидаемо набирала обратно с незначительной прибавкой, еще позже — со значительной. Забавно, при этом я не заработала ни одной болячки, оставаясь парадоксально здоровой и румяной. Зато приобрела кое-что похуже: я стала помешанной на весе.
Буйным цветом все расцвело после переезда в Москву к будущему мужу. Стресс, отсутствие работы и друзей и желание быть хозяюшкой сделали из меня «город контрастов» — то я голодала неделями, растирая по бедрам антицеллюлитный крем, то будто в тумане пекла блины и торты, съедая их в одиночку еще до наступления вечера. У меня было уже плюс 15 килограммов, я все еще была внешне худой, но уровень отвращения к себе был таким, что я не могла смотреть на себя в зеркало.
Помог мне случай. Я узнала о небезызвестной Школе идеального тела, где я отучилась, а потом и отработала стажером в общей сложности два года. Тогда это был еще «жесткий» их период — овсянка на воде, изнурительные тренировки и «воскресная вкусняшка» в качестве света в конце тоннеля, но даже этого мне хватило, чтобы сместить фокус с лихорадочного похудения на здоровые привычки.
Не могу сказать, что сейчас я в своей лучшей форме, но я уже точно знаю, что делать и как вернуть порядок в питании и спорте. Не знаю, верну ли я себе былой вес и внешний вид, но к чему я точно уже больше никогда не вернусь — это диеты. Диеты — это зло, девочки.
Интересное по теме
«У жира плохая репутация, и это ужасно»: отрывок из книги, которая должна быть у каждой девочки-подростка
Я всегда была, мягко говоря, не очень худой, особенно на фоне всех остальных своих родственниц. Тетя не ела после шести, ее дочь занималась спортивной гимнастикой и каждый день бегала и приседала, даже после съеденного на ночь огурца.
Удивительно, но меня это почти не волновало, и я до сих пор не могу понять, почему. Возможно, дело в том, что папа с самого детства говорил мне, какая я красивая. Или, может быть, это заслуга бабушки, которая искренне любовалась моей фигурой, называя ее «плавной» и «обтекаемой». Отдельное ее восхищение вызывал мой стабильный аппетит: очень уж я любила бабушкины вареники, манные биточки в киселе и, конечно, шарлотку, которой так здорово подкрепиться перед сном, запив стаканом-другим парного молока.
А еще моя лучшая подруга была крупнее меня и при этом казалась (и до сих пор кажется) мне одной из самых красивых на свете — как-то с детства я знала, что красота не коррелирует с весом, размером одежды и «шириной кости».
Что было дальше? Резко, буквально за лето, выросла грудь, и о том, что такое растяжки, я узнала задолго до беременности и родов. Скажу честно: из-за этих багровых царапин на таком видном прекрасном месте я поначалу сильно комплексовала (по-медицински они как назло называются мерзким словом «стрии»). Но под одеждой этого, конечно, не было видно, и мой четвертый размер в старших классах вызывал только зависть и восхищение. Через несколько лет растяжки побелели. К этому времени я начала встречаться с парнем, который не скупился на комплименты мне и моему телу, и так я поняла, что растяжек он даже не замечает (или успешно делает вид, что их нет — спасибо ему!).
При этом я не могу назвать свои отношения с телом «полным принятием»: иногда я думаю, что не мешало бы подкачать пресс (вернее, то место, где он должен быть) или вот попу наприседать покрепче, иногда завидую девушкам с небольшой аккуратной грудью, которой летом не нужен бюстгальтер. Но эти мысли не носят разрушительного характера — мне хочется заботиться о своем теле, а не наказывать его и заставлять быть таким, каким оно никогда, возможно, не будет. Пишу это, доедая трубочку со сгущенкой.
Я не люблю свое тело с детства и очень комплексую из-за веса. Мне до сих пор непонятно, откуда взялось такое отношение к телу: я занималась балетом с пяти лет, и к подростковому возрасту у меня сформировалась классная фигура, которую отмечали и подружки, и парни (но не я, конечно).
Я никогда никому не рассказывала, сколько вешу, а дома вставала на весы по несколько раз в день. Помню, как на день рождения к папе приехали друзья, мне было восемь лет. К чаю купили мой любимый торт и предлагали попробовать хотя бы кусочек, а я говорила, что на балете нам не разрешают есть сладкое и отказывалась. Они тогда очень удивлялись моей детской силе воле, и до сих пор при случае припоминают эту историю.
Я просила маму придумывать мне диеты, питалась месяцами вареной курицей, яйцами и фруктами. Я даже вырезала из газет какие-то графики, в которых были расписаны все приемы пищи, и клеила их на стенку. Но ничего не помогало мне худеть.
Еще я была фанаткой детских лагерей и ездила в них каждое лето. Но первый день с прохождением комиссии и таким же организованным взвешиваем был для меня великим стрессом. Я знала, что у нас дома есть мочегонные таблетки, которые спасают от отеков и принимаются в каких-то экстренных ситуациях, потому что очень сильно вредят почкам. Но перед отъездом в лагерь я не ела несколько дней, а за день находила эту таблетку и не вылезала из туалета, чтобы максимально снизить вес.
Но из-за мышц (или мне хочется в это верить) мой вес превышал прописанную норму. Когда я поступала на первый курс, при росте 165 сантиметров, я весила около 70 килограммов, хотя по мне этого не было видно. Обычно переезд от родителей в студенческие годы сопровождается потерей веса, но у меня случилось наоборот. К концу первого курса я весила около 76 килограммов, и эта цифра держалась, незначительно варьируясь, пять лет.
Полгода назад я резко начала терять вес из-за стресса — за пять месяцев ушли 14 килограммов. Недавно я ездила домой, и на встречах с друзьями, которых я не видела с зимы, слушала комплименты о том, какая у меня классная фигура и какой худенькой я стала. Почему-то эти слова раздаются эхом и не доходят до сознания. В школе говорили, что с фигурой все отлично, сейчас говорят, что худеть дальше уже нельзя. А мне кажется, что этого мало.
Я до сих пор контролирую каждый килограмм, ем два раза в день, один из которых — завтрак, состоящий из кофе и сыра, делаю разгрузочные дни, когда цифра чуть подрастает. Понимаю головой, что проблема совсем не в весе, но почему-то до сих пор не могу ничего сделать, чтобы ее решить.
Очень четко помню свой первый серьезный разговор в школе о диетах. Я училась в седьмом классе, мне было 13 лет. Я весила 38 килограммов, подруга говорила, что это еще ничего не значит — у некоторых просто тяжелые кости! Например, в ней 42 килограмма, но она же не выглядит такой жирной? Я сидела на диете и считалась самой толстой девочкой в классе.
Сейчас, когда я смотрю в зеркало, я себе нравлюсь. Нравлюсь, так же, как мне нравится моя двухмесячная дочка — у меня не было стандартов красоты новорожденных младенцев, поэтому она казалась мне прекрасной. Так что, когда я смотрю на себя просто так, меня все устраивает. Но я все время себя одергиваю и говорю: посмотри на себя глазами общества. С общественной точки зрения, ты очень толстая и вообще не********** (непривлекательная).
Интересное по теме
Вера Полозкова: «Вам никогда не должно быть стыдно за то, каким стало ваше тело»
Я, как и многие люди моего поколения, росла в культуре похудения и неприятия своего тела. Моя мама постоянно называла себя толстой, транслировала недовольство своим телом, его формами и размером. Это было просто фоном моего детства и взросления, потому не могло на меня не повлиять. Отдельно отмечу, что никакой толстой она во времена моего детства и юности не была.
Даже сейчас, когда я руковожу изданием, которое делает все возможное для распространения идей бодипозитива, я часто ловлю себя на недовольстве собой и своей фигурой. При этом, не в последнюю очередь благодаря моей работе, я умею воспринимать других людей в полном отрыве от их внешней оболочки: я глубоко убеждена, что тело не имеет значения, важен только человек, я никогда в жизни никому не посоветую похудеть, а также не буду делать комплиментов в духе «вау, ты так постройнела!». Я вообще не позволяю себе оценочно высказываться о том, как выглядят другие люди.
Все это я отлично применяю в ежедневной жизни и транслирую дочери, но обращать эти ценности на саму себя я до сих пор никак не могу научиться. Это трудный путь, и для меня он осложняется тем, что в цифрах мой вес никогда не превышал никаких норм — я знаю это и головой все осознаю. И все же остаюсь собой недовольной, а еще и стыжусь того, что это происходит, одновременно осуждая себя за такое к себе отношение, и обесценивая тот факт, что это откровенно плохо влияет на самооценку.
Это бесконечная беготня по кругу, из которого нельзя выйти: я считала себя толстой даже когда весила 40 килограммов.
Я прекрасно знаю, что и почему происходит с моим телом, а еще — что изменения в нем это часть жизни, это наш путь с ним и наш опыт. Мне очень близка идея о том, что с телом нужно взаимодействовать из точки благодарности к нему, а не из ненависти. Осталось только начать это практиковать. И я обязательно научу свою дочь здоровым отношениям с телом, потому что не хочу, чтобы она испытывала то же, что и я.
Я хочу сказать вот что: дорогие родители, пожалуйста, не надо оценивать свою внешность, опираясь на стандарты культуры похудения. Хотя бы вслух, в присутствии детей. Я всю свою жизнь борюсь с последствиями искаженного восприятия собственного тела, и это отнимает кучу сил и энергии, которые можно направить на куда более полезные и созидательные вещи.
Я считаю, что у меня довольно ровные отношения с телом большую часть жизни: мне нравится, как оно работает и выглядит, никаких претензий, хорошенькое тело, вполне удобное. У меня нет весов, и я никогда не интересовалась диетами, разве что экспериментами с питанием: много лет не ела мясо и рыбу, иногда исключая еще что-нибудь эдакое, чтобы просто посмотреть, как буду себя чувствовать, потом с аналогичным экспериментальным запалом вводила эти продукты обратно в рацион.
В раннем подростковом возрасте, конечно, когда тело начало меняться и все такое, казалось, что я какая-то неправильная и странной формы: ноги — какие-то великаны, а торс малюсенький, можно было бы быть и поровнее, или вдруг живот какой-то вырос, или нос, или грудь эта каждую неделю новая, и одежда вся какая-то неправильная…
Хотя сейчас думаю, что у меня все это прошло суперлайтово. Меня воспитывали в некоторой концепции телесного разнообразия: в детстве я часто ходила в баню или куда-то купаться, поэтому видела, что женщины и остальные люди бывают очень-очень разные. Но идеалы красоты нулевых, конечно, были беспощаднее некуда, надеюсь, такое больше не повторится.
Помню, когда уже крепко в жизнь вошли соцсети, я специально настроила себе ленту так, чтобы все время видеть, что люди бывают разных цветов, размеров, с разными волосами и набором конечностей etc, чтобы привыкать к многообразию мира и на всякий случай не забивать голову чужими стандартами.
Каждый раз, когда я задумываюсь о своих отношениях с телом, я вижу, откуда оно такое. Как долгие годы на меня оказывала влияние неуместная «забота» взрослых, агрессивная культура похудения, стандарты красоты из массовой культуры, общественное давление и собственные травмы. Я варилась в этом токсичном коктейле всю свою жизнь, я до сих пор пожинаю плоды — но при этом, кажется, у меня все сложилось еще неплохо. Но давайте сначала.
В детском саду я «плохо ела кашу», точнее, не ела практически ничего (мне не нравилось), а потому задачей всех моих воспитателей, родителей и родственников стало накормить меня во что бы то ни стало. У меня довольно быстро закрепилась связь между тем, что не доедать и отворачиваться от тарелки — это плохо, стыдно и неправильно, а есть, что положено, доедать до конца, не капризничать и просить добавки — это похвально и классно (подробнее о последствиях пищевого насилия в детстве я писала в отдельной колонке, сейчас не буду сильно уходить в эту тему).
Чувствовать себя толстой я начала примерно с подросткового возраста — пыталась всеми возможными способами скрыть ненавистный живот, завидовала более «модельным» подругам, сидела на бессмысленных диетах и бесконечно пыталась похудеть. Была ли я и правда толстой? Да нет же, мой вес был совершенно нормальным для моего роста и возраста, а глядеть на свои фотографии в 15–16–17 лет я не могу без слез — мне сложно поверить в то, что эта классная стройная девчонка прожила почти всю жизнь, ощущая себя жирной коровой.
Жизнь в собственном теле — это вечная гонка, это лишения, страдания и невозможность хотя бы на секунду остановиться и обнять себя такой, какая ты есть (об этом до меня, кстати, отлично написала Татьяна Никонова — вот, например, здесь).
Годы шли, попытки похудеть во что бы то ни стало и посидеть на очередной мазохистской диете стали повторяться все реже, зато появилось самодиагностированное компульсивное переедание. Это значит, что к специалисту по РПП я не обращалась, но во всех околонаучных тестах на эту тему уверенно собирала джекпот. Я стала пищевой наркоманкой. Стоило моему мужу уехать в командировку, я тут же спешила уединиться дома с тортиком, пухлым бутербродом или набором сладких булок и ела их до тех пор, пока не доедала до конца (молодец, доела!).
Мне было дурно, у меня болел живот от количества еды, удовольствие от первых вкусных кусочков сменялось стыдом и раскаянием (ну что ты наделала?!). Я обещала себе, что в следующий раз остановлюсь ровно тогда, когда наемся, но, как известно, людям, прошедшим через пищевое насилие в детстве, сложно почувствовать насыщение. Мы едим, пока тарелка не будет чистой. Мы едим, даже если нам плохо.
Кроме этого у меня были и другие проблемы. Я стеснялась есть при других людях — мне казалось, что таким толстым людям как я, стыдно прилюдно есть. Я страдала от гиподинамии, но стеснялась заниматься хоть каким-то спортом — по той же причине. И вот теперь-то я и правда была толстой — первый раз в своей жизни (хотя по внутренним ощущениям не изменилось примерно ничего).
Мне бы хотелось закончить свою историю чем-нибудь обнадеживающим. Типа «а потом я взяла себя в руки, похудела на 30 килограмм на чудо-диете, занялась фитнесом и теперь все хорошо». Но это не так.
Понять это мне помогла психотерапия, моя работа, очень мощная фильтрация моего информационного поля (от диет-культуры, конечно, не убежишь, но попробовать спрятаться все же можно), изменение круга общения, и еще раз — психотерапия.
Сейчас я нахожусь в своем максимальном весе за всю свою жизнь (наверное — я давно перестала взвешиваться). Я понемногу научилась есть не до чистой тарелки, а до чувства насыщения — и это до сих пор чертовски сложно. Я даже начала заниматься спортом — но не для того, чтобы похудеть, а для того, чтобы почувствовать себя увереннее и комфортнее. Не для того, чтобы наказать себя за съеденный пирожок или «неправильный» размер одежды, а для того, чтобы поддержать себя и помочь себе стать сильнее и крепче. Мне кажется, что я на верном пути — но я все еще в его начале.
Мерч
Рассылка
