Удивительный мир мамы: размышление о непостижимости родительства

Сама по себе идея родительства меня ежедневно поражает, я не могу с ней ужиться, потому что она настолько феноменальна, удивительна и огромна (примерно как ведро поп-корна, от которого уже к шестой минуте фильма все в радиусе пяти метров сидят липкие), что приходится все время познавать ее заново. В общем, те, кто говорит, что беременность, роды и материнство – это естественное состояние женщины, просто даже не пытались об этом как следует подумать.

А я продолжаю удивляться. Я как начала это делать с того момента, когда впервые увидела эти две полоски (пять раз сделала тест, потому что полоски были недостаточно полосатыми), так и не могу остановиться. Чтобы было понятно, о каком удивлении идет речь, я призываю в этот текст Гамбола Триштофера Уоттерсона и прошу его продемонстрировать это ощущение наглядно — вот. Спасибо, Гамбол.

Ну давайте просто порассуждаем вместе. Вот смотрите: два разных человека, которые просто в какой-то момент встретились, обменялись ДНК, могут сделать еще одного человека. Потом еще и еще, если захотят. И все они будут разные! Какова вероятность родить вот конкретно такого ребенка, а потом другого, а не наоборот?

А тебе даже делать ничего не надо. Ты ничего не можешь предпринять со своей стороны — фарш невозможно прокрутить назад. Просто ешь, спи, терпи.

И потом он рождается. То есть ты его рожаешь. Исторгаешь из себя того самого человека, с которым даже не знакома. И продолжаешь удивляться. Хотя, казалось бы, после родов тебя уже ничто не может удивить.

Но не тут-то было. Ты наблюдаешь за тем, как твоя грудь превращается в два бидона с огромными синими венами, как из нее начинает струиться молоко, и это какой-то дикий процесс. Потом это молоко застаивается, потому что его так много, что можно делать из него мороженое и соусы к кролику и курице. Все кругом в молоке, и ты в молоке, и ребенок в молоке.

Столько любви, примерно, как молока, девать некуда — весь муж в любви, ребенок в любви, весь дом в любви, проветрить, увлажнить, прогулки, купание, первое путешествие втроем. Чертов пролактин. Бесстыжий окситоцин. Ненавижу вас всех. У нас есть ребенок! Мы взрослые.

И еще вот — оказывается, младенчество очень быстротечно. Вчера было, сегодня нет. Каждый день иначе, не успеваешь привыкнуть, а все снова поменялось, и ты опять вращаешься внутри пространства и времени, пытаясь ухватить в этих днях немного себя, остановиться и увидеть, что все вокруг изменилось, но некогда-некогда, посмотрим через пару месяцев, вот зубы вылезут, всем станет полегче, потом ползание, потом прикорм, первые шаги, что происходит вообще? Это живой садовый гном? Это мини-зомби, который умеет ржать? Это теперь не младенец! Оно еще и разговаривает?

И я мама — итс офишл, она так сказала! Сама! И я мама всегда, круглосуточно.

Открываешь бутылку шампанского — и все равно остаешься мамой. Идешь гулять в одиночестве — и привет, все равно мама. Как это так?

Иногда бывают такие дни — мам, ты уже проснулась, мам, почитай, мам, мне грустно, мам, хочу на ручки, мам, не хочу на ручки, мам, дай кисель, мам, не хочу спать, мам, не хочу, мам, не хочу, мам, мамамам — и ты думаешь: что я делаю и зачем я во все это ввязалась?

А потом тебя спрашивают: «Когда второго?».