Октябрь — месяц информирования о СВДС и перинатальной потере

Тема потери беременности и ребенка в первые недели и месяцы после рождения все еще остается закрытой — говорить о пережитом опыте и как-то его артикулировать, включать в общественную дискуссию все еще не принято, несмотря на огромное количество усилий, которые прилагаются для того, чтобы эти явления обсуждались и не считались стыдными как в глазах самих людей, переживающих горе, так и в глазах социума.

Сейчас, когда родительство и все его сопутствующие трудности наконец становятся более заметными и видимыми (под вой «надоели ныть, зачем тогда рожать», а как же), мы все чаще выказываем готовность проговаривать и принимать те вещи, которые прежде вытеснялись, замалчивались или проживались максимально тихо и незаметно для окружающих.

Между тем около 20 процентов беременностей заканчиваются выкидышем. При этом к перинатальной потере относят не только его — в эту категорию включаются внематочная беременность, антенатальная и интранатальная гибели плода, смерть новорожденного в возрасте до 28 суток после рождения. «В некоторых странах к перинатальным потерям также причисляют некурабельное бесплодие, смерть усыновленного младенца», — пишет Игорь Добряков, автор книги «Перинатальная психология».

Зачем вообще об этом говорить? Это большой вопрос с комплексным ответом. Во-первых, чтобы просто включить саму возможность обсуждения этой сложной темы в современный общественный дискурс. Во-вторых, чтобы выработать определенный язык, найти правильные слова сочувствия и поддержки для родителей, столкнувшихся с потерей ребенка на этапе беременности или первых месяцев жизни — ведь сейчас никто не знает, как реагировать, что говорить и делать, узнав такую новость (причем не знают обе стороны процесса — как сами горюющие, так и их близкие). Ну и в-третьих, дать родителям — прежде всего женщинам — возможность заявить о своем горе и не быть осужденными (ты, небось, тяжести поднимала или фитнесом своим дурацким занималась).

Все больше женщин — в том числе и при поддержке знаменитостей — говорят о потерях как беременностей, так и уже рожденных детей. Одной из первых в русскоязычном публичном пространстве с подобной историей выступила телеведущая и многодетная мать Тутта Ларсен. При этом, как она говорит в своих многочисленных интервью, после того, как она призналась миру о том, что потеряла своего первого ребенка на поздних сроках беременности, она с жутким удивлением обнаружила, как много женщин прошли через то же самое: ей писали и продолжают присылать свои истории тысячи матерей из разных стран мира.

Журналистка Анна Старобинец написала книгу о потере плода на поздних сроках беременности — «Посмотри на него». Вышедшая в издательстве Corpus автобиографичная история была названа Галиной Юзефович произведением огромной художественной силы, а также подверглась полному разносу с применением словосочетания «мертвый бейби» на сайте премии «Национальный бестселлер».

О чем это нам говорит? О том, что мы все еще как общность людей недостаточно повзрослели для того, чтобы полностью включить перинатальную потерю в список тем, на которые мы можем говорить зрело, взвешенно и при этом максимально честно и откровенно. Впрочем, а какую тему из мира родительства мы сейчас готовы обсуждать так?

Нам предстоит пройти огромный путь, состоящий из работы над собой, принятия, рефлексии, чтобы когда-нибудь научиться поддерживать, переживать и сопереживать.

Во многом этому способствуют проекты в поддержку родителей, перенесших выкидыш или гибель младенца, а также энтузиазм и смелость женщин, готовых преодолевать свою боль на глазах у всего мира. И этих женщин с каждым днем все больше.

Недавно жительница Новой Зеландии Шери Айртон опубликовала фотографии своего новорожденного сына Тайгера, запечатленного рядом с урной с прахом своего близнеца, мальчика, которого бы звали Джонни. Фотография не только рассказала историю потери и невидимой связи братьев, но и получила главный приз 2018 Portrait Masters Awards в категории «Новорожденные».

И она не одна — многие матери делают не только подобные фотографии, но и снимают на память мертворожденных детей, чтобы оставить видимые воспоминания, чтобы рассказать о том, что так бывает, чтобы отгоревать, имея на руках хотя бы какие-то доказательства того, что у них на самом деле был этот малыш.

Кирстин Джонсон, мама двух дочек, родила сына Мейсона Майкла в августе 2017 года. За четыре дня до того, как ему должно было исполниться восемь месяцев, мальчик умер — причиной стал синдром внезапной детской смерти. «16 апреля 2018 года я стала тем, кем никогда не планировала быть — обездоленным родителем. В тот день я вступила в клуб, членом которого я никогда не хотела бы быть. Я была вынуждена стать матерью, которая лишилась ребенка из-за СВДС», — заявила она.

22 августа, когда Мейсону Майклу должен был исполниться год, она заказала фотосессию в его честь. Она сфотографировалась с его портретами и попросила фотографа снять его в образе ангела с пушистым нимбом на голове.

Вот так современные женщины говорят о своих потерях во всеуслышание. Они обозначают себя на карте родительства, не вычеркивая себя из списка людей, у которых есть дети.