«Они родили, а я с удовольствием сижу». История бабушки в декрете

Когда Алина забеременела, ее мама Татьяна сказала, что с внуком будет сидеть сама. Этот план предполагал переезд 55-летней Татьяны в Санкт-Петербург из Воронежа, где оставались ее муж и сын, жизнь вчетвером в однокомнатной квартире и другие сложности, о которых ни Алина, ни Татьяна поначалу не думали.

Вот их история.

Интересное по теме

Все, что нужно знать и купить перед родами. Советы от Вари Веденеевой и Арины Чак

«О малыше я узнала, когда была на 18-й неделе. Явных признаков [беременности] не было, живот не очень увеличивался, но в какой-то момент Егор (муж. — Прим. НЭН) сказал: „Что-то ты, мать, раздаешься в стороны. Может, тебе тест сделать?“ — вспоминает Алина. — Он вышел, купил мне тест и „Гематогенку“ и куда-то ушел по своим делам. Я помню, как сидела, смотрела на [положительный] тест, ела „Гематоген“ и плакала: я была ошарашена, не готова, растеряна, не знала, что с этим делать. Поплакала — и подумала: „Вот счастье какое!“»

Алина не так давно сменила работу — ушла со старой привычной на более привлекательную и интересную. «Я думала, что сама пойду в декрет. Не рассматривала вариант, что это может быть кто-то другой, — говорит она. — А потом позвонила маме и рассказала, что беременна».

«Первое, что я сказала: „Алюш, я буду сидеть с ребенком“, — вспоминает Татьяна. — Я потом очень долго задавала себе вопрос, почему я это сказала, кто меня где щипал, кусал. Может быть, мне хотелось ее поддержать. Может быть, я действительно была настолько рада. С детьми у меня складывается, они меня любят, и я их люблю».

Сначала Татьяна думала, что заберет внука в Воронеж (Алина об этой идее не знала): «А потом я сказала себе: „Таня, ты совсем ку-ку?“ Ребенок должен жить с родителями! Я вижу такое количество недолюбленных детей, которые жили с бабушками. Бабушка — это чудесно, бабушка — это сказки, бабушка — это защита, бабушка — это подружка. Но это бабушка. У ребенка должны быть родители. И тогда я поняла, что попала: придется переезжать в Питер».

«Когда мама предложила сидеть с будущим ребенком, я сильно удивилась, но отнеслась с благодарностью и интересом,  — говорит Алина. — Мне, конечно, хотелось, чтобы рядом был человек, с которым я буду чувствовать себя спокойнее. Человек, который понимает, что происходит, сможет мне рассказать, подсказать, объяснить. Нас у мамы двое — я и младший брат, так что опыта у нее вдвое больше. Муж тоже на это смотрел положительно. Ни у меня, ни у Егора в Петербурге нет родственников, из друзей тоже ни у кого детей не было, так что обратиться за помощью было бы не к кому. Еще бонус — мама любит Петербург».

О том, как будет устроена совместная жизнь, в семье поначалу не думали.

Интересное по теме

«Когда дети просят посидеть с внучкой на выходных, я посылаю их лесом». Истории бабушек, которые сидят (или не сидят) с внуками

«У меня встречное предложение: можно я пойду в декрет?»

Но прежде чем переехать, Татьяне нужно было получить декрет на работе — в МФЦ. И обсудить все с семьей: в Воронеже Татьяна жила с мужем и сыном (ему сейчас 24), там же остается ее престарелая мама.

«Руководству я боялась сказать: с какой радости меня бы отпустили? Но мне повезло. В тот момент предполагалось добавление ставок в наш филиал, для этого сотрудникам надо было хорошо сдать экзамены — чтобы доказать, что мы не просто так эти ставки просим. Я прихожу к руководительнице, и она мне говорит: „Татьяна, надо сдавать экзамен“. Я говорю: „А у меня встречное предложение: можно я пойду в декрет? У меня дочь забеременела“. Договорились, что экзамен я сдам, а работать не буду. Я сдала — и она меня отпустила».

Муж и сын Татьяну, по ее словам, поддержали. «На работе мне покрутили пальцем у виска: „Ты же понимаешь, что свято место пусто не бывает. Ты уедешь, а муж у тебя что будет делать?“ — говорит Татьяна. — Я отвечаю: „А муж будет строить нам дом“. Муж дожил до такого критического периода, который у каждого случается. Но кто-то начинает курить, ходить по мужчинам или по женщинам, а у меня муж в этот период решил построить нам дом».

«Она отдается-отдается, а потом понимает, что вычерпалась до донышка»

Татьяна приехала к дочери за две недели до родов. Обе отзываются о том времени с особой теплотой. «Это было лето. Две недели мы с ней гуляли по городу. У меня было прекрасное самочувствие, работать уже не надо. Никаких забот, хлопот. Только лето, Питер и мы», — вспоминает Алина.

В июне родился Никита — и в однокомнатной квартире стало четверо жильцов. Хозяйство было на Егоре и Алине. Заботы о малыше — на Татьяне.

«Конечно, были притирки. Мы же все живые люди, — говорит бабушка. — Понятно, что Алина работает, устает плюс берет подработки. Она приходит — значит, надо или меня сменить и заняться с малышом, или продолжать работу. Когда я падала от усталости [к концу дня], мне хотелось, чтобы Аля перестала быть рабочей лошадью и стала мамой. А она тоже чуть живая, придя с работы, понимает — или ей становиться мамой, или продолжать быть рабочей лошадью».

«Поначалу было прям тяжело, особенно когда мы притирались, — присоединяется Алина. — Когда нет никаких договоренностей, когда все ориентируются на свой внутренний ресурс… Мама плохо ориентируется на свой внутренний ресурс: она приехала помогать и готова отдаваться вся целиком. Вот она отдается-отдается, а потом понимает, что вычерпалась до донышка. Ей бы сесть поплакать, а ей негде, потому что мы все в одной квартире. Все это создавало напряженную атмосферу».

«У меня даже не было возможности отдохнуть от малыша, а он очень активный. Егор мне говорит: „Татьяна Николаевна, отдохните. Лягте, полежите“. Я ложусь, тут же приносится наше сокровище: „Ба!“ — что-нибудь ему надо. Я ему что, скажу: „Нет, извините, у меня время прошло, я уже отдыхаю“? Конечно, я встаю… Получается, я взваливала на себя неподъемный груз, давая дочери возможность полностью уйти в работу. Шло к тому, что я или упаду, или взорвусь так, что разнесет все в клочья».

Спустя год после рождения Никиты для Татьяны решили снимать отдельную квартиру. «Мы поняли, что нужно создавать друг для друга адекватные условия, в том числе условия проживания: чтобы у каждого было свое время, свое место, свои возможности», — говорит Алина. «Особого обсуждения не было, — добавляет Татьяна. — Я так понимаю, и они от меня устали, и я устала от постоянного нахождения среди людей. Иногда хотелось в какой-нибудь уголочек забиться, чтобы меня никто не видел и не трогал, а уголочка такого не было — ни у меня, ни у них».

Интересное по теме

«Мы платим бабушке». Сидеть с внуками — это обязанность, работа или прибыльное хобби?

Деньги

Почти с самого рождения Никиты к 11 тысячам пособия по уходу за ребенком Алина добавляла маме деньги из своей зарплаты.

«В самом начале у меня была дурная привычка спрашивать у мамы: „У тебя остались еще деньги?“ Она это воспринимала как человек, у которого сейчас нет своего дохода: мол, если не осталось, то я докину, если еще есть — то и так поживешь. Видимо, чувствовала себя дискомфортно в этом моменте. Мы проговорили, решили, что не нужно никаких дополнительных вопросов, потому что тема неприятная и острая. И когда мне приходит зарплата, я в тот же день перевожу ей часть без комментариев. Хотя мы так делаем уже очень давно, у мамы все равно осталась привычка после каждого перевода писать сообщение с благодарностью, с сердечками».

«Я сказала: „Алиш, я не буду просить. Не потому, что ты не дашь. Ты дашь, конечно, но вот есть у меня такой пунктик“. Мне никогда в жизни не приходилось просить, я всегда зарабатывала. Алина мне перечисляет, и никогда у нас не возникало вопросов: а сколько тебе надо? а что так много? а почему так мало? После того как пособие по уходу платить перестали, я села полностью на обеспечение дочери. У меня от нее что-то вроде зарплаты или пособия по безработице. Она меня спонсирует. Эти деньги я не воспринимаю как мою личную награду. Я покупаю что-то малышу, покупаю продукты, что-то для себя, хожу в театры, на выставки, стараюсь все-таки не опуститься до того уровня, чтоб потом совсем тяжело было подниматься наверх».

«Мысль, как я устала, приходит очень часто, а мысль отказаться — никогда»

«Я боялась, что сын сочтет мой отъезд не то что предательством… Ведь, получается, я выбрала семью дочери. Я с ним разговаривала: „Сынок, ты не обижаешься?“ Он говорит: „Нет, мам, ты же воспитываешь Никиту“. Я очень надеюсь, что он действительно это понимает, а не просто так говорит, — делится Татьяна. — Моей маме непросто. Она меня не провожает никогда, говорит: „Я буду плакать“. И, конечно, мне это тоже слышать тяжело. Я не могу сказать, что мне очень легко вообще все это дается. Не будем лукавить и говорить, что вообще все классно и замечательно. Когда ты разрываешься не только между двумя городами, но и между близкими людьми… Я, конечно, переживаю, мы скучаем, созваниваемся. Вот сегодня сын заболел, звонил мне: „Мама, какие лекарства выпить?“ Я ему сказала какие. Он не может найти дома, потому что мама укладывала, когда приезжала. Конечно, у меня болит душа по поводу того, как он себя чувствует».

Татьяна старается использовать «малейшие возможности», чтобы выезжать в Воронеж: «На Новый год мы выезжали всей питерской семьей. На свой день рождения, на ноябрьские праздники, на майские. Получается дня по три-четыре. Конечно, это не отдых и не та помощь, которую я бы хотела и той своей семье оказать. Мы ездили с малышом в Воронеж на месяц, жили в нашем недостроенном доме, мешали мужу. На природе малыш просыпался, бежал сразу на участок, рвал клубнику, малину — соседский участок обирал вместе с нашим, и все было чудесно. Через месяц мы вернулись и родители полетели с ним в Калининград вместе отдыхать. А я в это время рванула к своим.

Мысли, как я устала, приходят очень часто, а мысль отказаться — никогда. Я могу поныть, поплакать, пожалеть себя, настаивать на том, чтобы меня пожалели, я все это могу сделать, но отказаться даже в голову не придет».

Интересное по теме

«Я понимаю, что сидение с внуками — это не то, о чем мечтала моя мама. И сейчас она недовольна»

Отдельная квартира

Со второго года Никиты Татьяна живет в квартире, которую для нее снимает дочь. Рабочий день теперь — с 9:00 до 19:30, пока Алина на работе.

«Первый год был самый легкий [в плане ухода за ребенком], — рассказывает Татьяна. — 24 на семь, я в малыша вцепилась, мне было так приятно. Мы его кормили, я с ним гуляла очень много. Он не доставлял мне практически никаких хлопот. Второй год был самый тяжелый: ни секунды отдыха. Малыш очень активный, у меня дети не такие были. То есть я не могу посадить его куда-то и полчаса заниматься своими делами. Я не могу его оставить нигде, потому что на кухне — бог с ними с кастрюлями, но там же может быть уксус, горячая плита, все что угодно. Я не могу оставить его чистить зубы в туалете, потому что там моющие средства, потому что там еще мы в ванну залезем. Я не могу оставить его в комнате, потому что он может опрокинуть на себя телевизор. То есть у меня получается десять часов непрерывного внимания. Сейчас уже с ним можно чуть-чуть договориться, но все равно то, что он хочет, он сделает, и неважно, что больше никто, кроме него, этого не хочет».

«Раньше я всю субботу просто лежала, а потом поняла, что это не выход: к вечеру все равно не получалось отдохнуть, — продолжает Татьяна. — И тогда я стала за волосы себя выдергивать. Выхожу гулять по городу — в любимом Питере все меньше месяцев остается.

Приехав сюда, я, чтобы не превратиться в совсем уж неинтересного человека, начала заниматься рисованием. Малыш видит, что я рисую, ему тоже надо. Я купила ему краски, альбом, мы с ним рисуем. Ищу возможность сейчас с ним ездить подальше. Сегодня мы ездили на Политехе гуляли. Я стараюсь оставаться интересной. Меня научили плести на коклюшках. На шпагат уже, наверное, не сяду, а колесо умею делать до сих пор. Умею на велосипеде, на коньках, очень хочу [с внуком] покататься, но пока он еще маленький, его не выпустят на лед. Очень хочу, чтобы мы с ним и дальше были друзьями».

Мой следующий армагеддон

Через полгода декрет Татьяны заканчивается. «Я в шоке, честно говоря, — признается она. — У меня, к сожалению, работа не такая, чтобы я пришла, села и перекладывала бумажки. Я летом вернусь к тому, что свою 55-летнюю жизнь надо начинать с нуля. Никто мне не скажет: „Тань, ты посиди полгодика, поизучай [как изменилось законодательство]“. Я прихожу — и сразу сажусь в окно. Так что через полгода у меня мой следующий маленький армагеддон. Из стресса в стресс. Но никто не виноват. Я сама выбрала такой путь. Я горжусь тем, что сделала этот выбор сознательно — не потому, что у меня не было работы, не потому, что я всю жизнь была дворником или кочегаром, не потому, что я никчемная или не состоявшаяся в профессии, типа мне было некуда деваться и я решила, пойду-ка поработаю бабушкой. Может быть, кто-то скажет, что я чокнутая, но у каждого свой выбор.

Своим питерским я сказала, что Никита — первый и единственный ребенок, которому я смогла посвятить 24 часа в день. Последний год дался мне физически очень тяжело, при такой нагрузке у меня обострились заболевания. Я буду любить и второго малыша [если он появится], но смогу ли физически потянуть его так же, как Никиту? Может быть, и нет».

«Они родили, а я с удовольствием сижу»

«Как-то, когда мои собственные дети были маленькие и мы собирались встретиться с друзьями, они внезапно звонят и говорят: „Мы не приедем“. — „Почему?“ — „Мишку (сына) не с кем оставить“. Я говорю: „Как? А бабушка?“ — „А бабушка сказала: „Вы себе родили — сами сидите““. Для меня это непонятно, это не моя жизнь. Они родили — а я с удовольствием сижу.

Почему так? Все идет с семьи. Моя мама уже очень старенькая, она практически не видит, но тем не менее у нее порыв прийти приготовить, накормить моего великовозрастного сына, накормить своего зятя. Я говорю: „Мама, куда ты?“

Она всю жизнь прожила для кого-то, никогда для себя. И даже сейчас — я на нее ругаюсь, потому что она не принимает помощи ни от кого. Я говорю: „Мам, ты что, сирота? Объясни мне“. Она не умеет принимать заботу. Как я на нее ни ругаюсь, видимо, гены сказываются. Я тоже, несмотря на какие-то свои отрицательные черты, видимо, готова броситься на амбразуру.

Я всю жизнь жила в любви мамы и папы, так что я не могла не вырасти эгоисткой, я себя очень люблю. Но при этом любовь, которую мне дали родители, настолько меня переполняет, что ее хватает даже на тех, кто со мной рядом. Я далеко не ангел, но я могу себе позволить дарить ее».

«Одна из главных маминых заслуг: у меня появился ребенок, и при этом я не потеряла своей идентичности как специалист, — говорит Алина. — В этом квартале меня повысили, у меня есть своя команда. Это прекрасная возможность — совмещать [работу и материнство] и [спустя три года декрета] не стать тем человеком, которого я не знаю. Спасибо маме за это».