На опыте: как возрастные кризисы прокачивают наши родительские компетенции

Когда на дочь обрушился кризис первого года, никакого года ей еще и не исполнилось — ей было около десяти месяцев, когда она из сладкого малыша превратилась в злобного, но при этом очень зависимого от ласки и объятий тролля. Она орала на меня, но при этом не хотела слезать с рук и постоянно требовала внимания, а также крушить и киселек.

Честно говоря, про так называемый кризис первого года я тогда ничего не знала, поэтому начала судорожно гуглить. Читая тексты о том, что происходит с моим ребенком, я словно рассказывала себе сюжет собственной жизни — это было похоже на сцену из какого-нибудь киберпанк-фильма: каждую секунду ждешь, когда повествование догонит события реальной жизни и сольется с ними в кататоническом экстазе.

Там было написано что-то вроде: «Еще вчера у вас был прекрасный покладистый ребенок, а сегодня он ненавидит вас и жрет только хлеб? Поздравляем — вы вступили в фазу первого кризиса. Крепитесь! Пока!» И я крепилась.

Так вышло, что мы с моим воинствующим кабачком отправились вдвоем в отпуск за город, и я чуть не сошла там с ума, пытаясь сделать так, чтобы ни ее, ни мое ментальное здоровье не повредились в ходе этой схватки двух якодзун.

Мне почему-то было невдомек расслабиться и просто перетерпеть. Я отчаянно сопротивлялась тому, чему сопротивляться бесполезно. То есть теоретически я отдавала себе отчет в том, что от меня требуется, но на практике выполнить это было тяжеловато.

Второй кризис тоже застал нас с дочерью в отпуске. Но уже не за городом, а за границей, откуда нельзя было просто уехать домой, куда она каждые пять минут просилась. Она ныла, канючила, ела одни только пельмени (ну ладно, еще ягоды и мороженое), отказывалась спать по ночам, зудела и изводила меня.

Она не хотела сидеть в коляске, и я таскала ее за собой на руках. Как-то даже прошла с ней несколько километров вдоль берега Балтийского моря по песку, босиком и в ночи, неся не только ее, но и рюкзак с вином.

К третьему кризису я подготовилась основательно. Да, я тоже уехала в отпуск, только на этот раз на свою малую родину, где у меня была возможность скинуть мой любимый комочек счастья его бабушке, прабабушке и тете… Ну что ж, правду говорят, что родительство в нуклеарной семье — тот еще челлендж.

И тем не менее, я выбралась и поняла, что все преодолимо. Я думаю, этому способствовала наработка опыта: как писал Маяковский, если молния меня не убила, то гром мне, ей-богу, не страшен.

В какой-то момент я просто научилась видеть в дочери не только Халка, который хочет нас уничтожить, но и собственно ребенка — совсем еще малыша, столкнувшегося с такими фантастическими трудностями. Сейчас ей семь, и эта оптика все еще меня спасает: я вижу в ней ребенка, который каждый день преодолевает трудности взросления. Ей куда тяжелее, чем мне.

Все эти кризисы научили меня тому, что пока они властвуют над ребенком, он себе не хозяин — и именно это знание выручает меня в моменты, когда я хочу разбить в доме всю посуду, сбежать в лес и сделать вид, что всего этого никогда не было.

Но самое главное — я не ожидаю того, что все будет так, как я ожидаю. Это вносит определенный хаос в жизнь (которого, в общем-то, и так хватает), но позволяет оставаться в рамках собственных возможностей, постоянно накачивать мышцы дзена и терпения и знать, что ну это просто такой период, а родительство вообще не курорт.

Уверена, эта мантра пригодится мне, когда моя дочь начнет превращаться в подростка.