Быть родителем без родителей: новый опыт против устаревших установок

И я подумала: да, ужасно жаль. А потом: во многом ее опыт сходен с тем, что переживают очень многие современные молодые родители в нашей стране. Нет, с их родителями все в порядке, слава богу. Но их, можно сказать, нет. Они тоже родители без родителей.

Почему так? Да потому что невооруженным взглядом заметно, что нынешнее поколение российских родителей массово и осознанно отказываются от помощи собственных мам и пап в сфере родительства. Кажется, что такой мощный исход из прежней парадигмы воспитания наблюдается впервые.

Сначала мы вышли из общины — перестали спать семеро по лавкам, заселили ульи новостроек, в каждой избушке свои погремушки. Мы освоили новый вид семейного уклада: Саша плюс Маша, ипотека, офис, запланированное родительство. Наши дети стали рождаться в нуклеарных семьях: мама, папа, я — вот и вся семья. Мы перестали слепо верить в опыт: «троих вырастила — и ничего» — больше не аргумент, «ничего» — это не результат.

Вооружившись знаниями, мы пошли на них гибридной войной. Мы перестали спрашивать у них, но стали задавать вопросы себе. И ответы нам не понравились. В наших голосах запульсировало эхо: «Сейчас по заднице получишь», «Тебя не спрашивают», «Бестолочь», «Неряха», «Не позорь меня». Время пожалеть себя и своих родителей. Пора утешаться новой любовью.

Родительство возвращает нас в детство. Не только мысленно, но и буквально. Нам снова говорят, что мы ничего не знаем, не умеем и делаем не так. Мы опять не такие. Опять бестолочи.

Но только мы больше не считаем, что не уметь — это плохо. Если чего-то не умеешь, то при желании научишься — а как можно не захотеть, если речь идет о твоем ребенке. Оказывается, родительство — это не какая-то специальная программа, доступная только тем, кто «троих родил — и ничего», а процесс, обучение, постоянное движение. Это страшно, но интересно. Скольких бы ни родил, а все равно учишься.

И в этот момент понимаешь, что накопленный опыт, которым предлагают воспользоваться как схемой воспитания и взаимодействия с ребенком, он не ценится на бирже современного родительства. Здесь котируется физическая помощь (без нравоучений, наставлений и вечных «ты все делаешь не так» — но где такую взять?), моральная поддержка (субститутом которой не может быть «а как мы без всяких памперсов вас растили?»), эмпатия (с этим полный швах, это понятно, но печально).

И это еще больше усложняет родительство: ведь все мы понимаем, как важна помощь и как сильно мы порой в ней нуждаемся. Но в этом и парадокс современного родителя, отказавшегося от схемы, в которой ты уступаешь своего ребенка собственным родителям (так популярной в те времена, когда росли мы с вами): признать необходимость помощи и вместе с этим — отсутствие ее адекватного источника.

Так и получается, что мы, ведомые теорией привязанности и идеалами Януша Корчака, бродим по пустыне, на которой когда-нибудь появятся всходы нового опыта родительства, крепко прижав к себе своих младенцев. Потому что не боимся избаловать их ручками и знаем, что послеродовая депрессия — это не блажь, но это лечится.

«Умные все стали». Стали.