«Смешение культур, религий, образов жизни дает невероятную толерантность к свободе самовыражения»: родительство в Аризоне глазами читательницы НЭН

Наша семья переехала в Штаты два с половиной года назад, и двое из троих детей родились уже в Аризоне. Мои «детные» друзья порой спрашивают об опыте родительства заграницей. Я подумала, возможно, нэнчанам тоже будет интересно об этом узнать, и решила аккумулировать свои впечатления. Хочу только заметить, что жизнь в Аризоне может отличаться от жизни в другом штате, поэтому не следует воспринимать мой опыт глобально.

Если бы меня спросили, в чем основная разница, я бы ответила так — простота! Чем меньше заморочек — тем лучше.

Что касается беременности, родов и педиатрии, по моему опыту, это означает следующее: как можно меньше превентивных процедур.

Например, не делается первичное УЗИ для постановки беременной на учет. Если у пациентки нет жалоб и имеется «непросроченный» мазок, то в течение беременности могут даже обойтись без осмотра. Не делают КТГ на последних неделях. Честно говоря, иногда это может быть тревожно.

В родах мне не сделали ни одной манипуляции без ее объяснения и моего согласия (кстати, это сопряжено с подписанием огромного количества бумаг, вплоть до списка всех лекарств, применяемых в госпитале).

И максимально старались избежать всяких вмешательств — например, эпизиотомию здесь проводят крайне редко. Перед выпиской не делают ни УЗИ, ни контрольные анализы, если роды прошли без осложнений и самочувствие у женщины хорошее.

Важно, что это не относится к вакцинации! Врачи настоятельно рекомендуют беременным прививки от коклюша, гриппа и ковида. А для пациентов в группе риска — дополнительные генетические исследования плода.

Еще превентивная мера, которая есть в Америке, но нет в России — забота о ментальном здоровье женщины: в роддоме приходит вкрадчивая тетенька, задает неловкие вопросы, сует стопку буклетов, описывает опасные симптомы, рекомендует группы поддержки.

Общение с педиатрами тоже носит «облегченный» характер: здесь никто не заставляет обрабатывать пупок и пихать в малюсенькие ноздри ватные турунды; нет патронажа на дому после выписки; не лечат ОРВИ, пока нет признаков бактериальной инфекции. Не отправляют в первые месяцы жизни ребенка по списку анализов и специалистов, которые в России сразу ставят кучу пугающих диагнозов.

Большинство из них: окошко в сердце, водянка, гипертонус — проходят со временем сами и, кажется, нужны только для того, чтобы пугать молодых матерей. Здесь реже визиты к врачу, но шире календарь прививок.

Отмечу также необременительный подход к сдаче анализов. Анализы сдаются в день приема у врача, в любое время — не нужно приходить отдельно и натощак сдавать кровь или собирать среднюю порцию первой мочи в малюсенькую пробирку. Глюкозотолерантный тест у беременных проводится в упрощенном формате: кровь берется один раз, через час после приема препарата.

Интересное по теме

Анализы и обследования, которые не надо проходить без показаний: отрывок из новой «Федиатрии»

Отдельно стоит упомянуть и менее формальные и более качественные отношения врач-пациент. Этот пункт на уровне ощущений — возможно, дело в том, что в английском языке одно местоимение второго лица. А возможно, следствие того, что бóльшая часть времени, проведенного с врачом, уходит на беседу, а не формальный опрос и заполнение документации.

Начать с того, что еще до приема пациент экономит время — свое и врача, заполняя опросник в интернете. Сам прием делится на две части: сначала медсестра проводит все необходимые обмеры, опрашивает на предмет беспокойств, консультирует по прививкам и анализам — и только потом приходит врач. Получается, врач тратит на осмотр и беседу примерно те же 12 минут, но они проходят более качественно для пациента.

Но даже за 12–15 минут все не расскажешь — поэтому помимо беседы доктор выдает распечатку с информацией. Для беременных — о том, что происходит с плодом, как бороться с недомоганиями, какой режим физической активности рекомендуется, как лучше питаться, как должен вести себя партнер, о каких вещах стоит позаботиться, как необходимо отслеживать шевеления плода и тому подобное.

В распечатках педиатра, помимо стандартной информации об уходе за ребенком, есть разные советы, которые, очевидно, призваны выстроить максимально комфортную и безопасную среду в семье.

Например: обратитесь за помощью, если вы чувствуете не проходящую в течение нескольких дней усталость или беспокоитесь о своей жизненной ситуации, проводите время с партнером и друзьями, никогда не ударяйте и не встряхивайте ребенка (выделенным шрифтом), гордитесь тем, что вы кормите ребенка грудью.

Даже такие очевидные вещи: отворачивайте ручки сковородок на плите. Важный задокументированный текст для бабушек: убедитесь, что те, кто заботится о ребенке в ваше отсутствие, соблюдают те же правила и режим, что и вы. Будьте ролевой моделью для своего ребенка. Если вы ждете еще одного малыша, читайте вместе книги о появлении сиблингов. И многое другое.

Хочу остановиться еще на таком моменте: количество сотрудников в госпиталях намного больше, чем мы привыкли видеть в России. Поэтому в родблоке с женщиной всегда кто-то рядом: массирует спину, приносит питье, помогает дойти до туалета. В послеродовом отделении сестра заглядывает каждые пару часов, а если нужна помощь, ей можно позвонить. Сестра интересуется самочувствием не только ребенка, но и мамы, первый раз моет младенца и может побыть с ним, если в душ нужно маме.

Все исключительно вежливы и постоянно говорят «вы отлично справляетесь», «какой чудесный ребенок».

Консультант по ГВ заглядывает каждый день, наблюдает за процессом и корректирует, если нужно. Приятным бонусом в больнице для меня стала возможность ночного питания для кормящих грудью мам.

Я понимаю, что найм персонала — это вопрос бюджета; российская медицина устроена иначе: да, у женщин есть возможность родить бесплатно, но эта возможность часто оборачивается колоссальным стрессом. И больше всего меня поразило, что при такой разнице в количестве сотрудников и времени, которое они могут качественно уделить пациентам, в отечественной практике проводят столько процедур.

Часто они лишь вредят, вызывая у молодых матерей беспокойство или наоборот ощущение вседозволенности, а также выгорание у медицинских работников. Вероятно, от многого можно отказаться, а сэкономленные ресурсы направить на то, что действительно нужно мамам: моральная поддержка и помощь в налаживании ГВ.

Детские сады здесь тоже устроены намного проще, чем в России. До пяти лет они почти все платные, исключение — государственные программы Early interventions («Раннее вмешательство») для детей, имеющих какую-либо задержку развития. Чтобы ребенка взяли в обычный сад, day care, не нужно ничего, кроме прививочного сертификата и анкеты, подлинность заполнения которой никто не проверяет.

В саду дети не переодеваются и не переобуваются — более того, даже не снимают обувь на сон! Нет отдельных комнат для занятий, вроде актового или спортивного зала, спальни — только группа. Дети спят на штабелируемых девайсах, представляющих собой нечто среднее между носилками и раскладушками. Еду подают в одноразовой посуде, детям часто дают пиццу.

Мне очень жалко, что нет такой культуры утренников, как в садах в России. Максимум — костюмы на Хеллоуин, обмен пакетами с вкусняшками и сувенирами на 14 февраля и дни рождения.

У садиков есть свое мобильное приложение, куда выкладывают фотографии и видео, и вносятся основные «вехи» дня: что и сколько поел, сходил в туалет, поспал, чем занимался, какие темы проходили на занятиях.

Родители, как и в России, разумеется, есть разные: строгие, попустительствующие и множество вариантов между. Но у меня подтвердилось стереотипное мнение о бесконтрольном экранном времени и потреблении джанк-фуда большинством американцев. Совершенно нормально увидеть детей с чипсами и планшетами в машине или в коляске, в музее. Телевизоры включены постоянно, несмотря на рекомендации педиатров о запрете фонового ТВ.

Многие семьи не готовят дома, питаются полуфабрикатами и фаст-фудом. Здесь родители тоже говорят детям: «Сначала поешь нормальной еды», но само понятие о нормальной еде отличается от российского. Однажды нам в супермаркете даже сделали комплимент, когда увидели, что мы тщательно выбираем сок, изучаем состав, хотя, по-моему, в этом нет ничего особенного.

По ощущениям, здесь гораздо больше многодетных семей — для них это нормально, уровень жизни и климат позволяют. Однажды я наблюдала, как большая семья выгружалась из мини-вэна — я все ждала, когда дети закончатся, а они все вылезали и вылезали из машины, как будто на ней было заклятие невидимого расширения.

Родители здесь, мне показалось, более теоретически подкованы в воспитании: я часто слышу, как взрослые на автомате проговаривают эмоции, когда дети расстроены и злятся; используют для ограничения времени не минутные, а вещественные указания; предлагают ребенку выбор и тому подобное.

Они умеют отдыхать от своих детей: по очереди отправлять их в гости и на общие ночевки (sleepover), без зазрения совести брать бебиситтера — студенты и старшие школьники с удовольствием этим занимаются за небольшие карманные деньги. Думаю, экраны и вредная еда — тоже часть этого явления. Я одновременно завидую и не могу решиться на такое.

Взрослые поддерживают и хвалят детей — своих и чужих, за большие достижения и рутинные мелочи. Дети очень быстро к этой постоянной похвале привыкают, и я не раз замечала, что они с легкостью демонстрируют свои умения незнакомым людям, ждут похвалы, могут быть навязчивыми.

Справедливости ради, они также легко делают комплименты взрослым и другим детям, обращают позитивное внимание на малышей. Вот такой бесконечный — и очень утомительный для человека русской ментальности — обмен любезностями.

Но мне нравится другая грань этого явления — никто не обращает негативного внимания, если ребенок громко капризничает в публичном месте.

Аризона — многонациональный штат: здесь масса мексиканцев, но также индийцев, китайцев и выходцев из других стран. Смешение культур, религий, образов жизни дает невероятную толерантность к свободе самовыражения. Но опять-таки моя русская ментальность настораживается, когда в школе шестилетним детям внушают буквально, что «родители не имеют права вам говорить, кто вы — мальчик или девочка».

Вот такой опыт родительства за рубежом: где-то противоречивый, но расширяющий границы нормальности и определенно менее стрессовый.

/

/