«Отец вмешивался лишь для того, чтобы усилить наказание, вынесенное матерью»: отрывок из книги о том, как научить детей ссориться

Педагога и психолога Даниэле Новаро вы можете знать по книгам «Наказания бесполезны» и «Не кричите на детей». А сейчас у него выходит новая работа — «Он первый начал! Что делать, если дети ссорятся?».

На русском языке ее выпускает издательство «Альпина Паблишер». В книге речь идет о детских конфликтах — и наших реакциях на них. С разрешения «Альпины» публикуем отрывок из главы «Больше кнута, чем пряника», описывающего методы пресечения и наказания за ссоры, которые применяли к детям прежде (и иногда применяют до сих пор). А между тем, психолог уверен: если относиться к детям бережно и давать им пространство для собственных решений, они научатся выходить из конфликтов и обращаться за помощью взрослых, когда им будет это необходимо.

Один из бездельников схватил тяжелый том, прицелился в голову Пиноккио и швырнул изо всех сил, какие только у него были. Но, вместо того чтобы попасть в деревянного человечка, он попал в голову одного из своих товарищей. Последний побелел, как свежевыстиранное полотенце, и смог только произнести: «Мама… мама… помоги, я умираю!», после чего свалился на песок.

При виде неподвижного тела испуганные мальчишки разлетелись кто куда, и через несколько минут исчезли все до одного. Пиноккио, однако, остался. Хотя он от испуга и ужаса был ни жив ни мертв, он все же окунул носовой платок в морскую воду и приложил к вискам своего бедного школьного товарища.

К. Коллоди, «Приключения Пиноккио»

Детей, которые ссорятся, нужно приструнить. По-хорошему или по-плохому

Я ходил в первый класс. Школа находилась в рабочем квартале моего родного города Пьяченца. Наш класс был, как сказали бы сегодня, довольно активный, а тогда таких детей называли буйными и шумными; я тоже принадлежал к их числу, хотя и не был среди худших.

Однажды, не помню почему, учительнице нужно было выйти из класса на несколько минут, и она поручила одному из моих одноклассников присмотреть за остальными, объяснив ему, что именно он должен сделать.

Мне не понравилось решение учительницы, и, как только она ушла, я начал ссориться с выбранным ею одноклассником, отказываясь ему помогать и мешая писать на доске, как ему и сказали, имена тех, кто плохо себя вел.

Пока мы дрались, учительница вернулась, и, конечно же, я был признан виновным, потому что воспротивился ее указаниям. Воспитателю было велено отвезти меня домой: я подрался — это был серьезный проступок, и за это меня отстранили от занятий на следующий день.

Наказание меня не волновало, я беспокоился из-за необходимости в подробностях рассказать все маме.

Интересное по теме

«Нет, вы не выросли нормальными»: 3 истории людей, переживших насилие в детстве

И, как и свойственно детям этого возраста, я не нашел ничего лучше, кроме как заболеть. Когда я вернулся домой, температура была выше 38 градусов и мама уже не могла сильно меня отчитать. Меня отправили в постель, а на следующий день тот факт, что я останусь дома из-за болезни, казался естественным.

Но реальность была такова: меня отстранили за драку, более того — уже в первом классе!

Воспоминание об учительнице, отстранившей меня от занятий в нежном возрасте шести с половиной лет за драку с предполагаемым старостой класса, — самое первое из всех, а эта ссора стала одной из многих, пережитых мной за мое долгое и веселое детство, проведенное с друзьями и приятелями в школе, в приходском центре, на улицах, по которым мы катались на велосипеде, и на футбольном поле. Детство, полное взаимной вражды и яростных ссор, свидетелями которых иногда становились взрослые, и их участие, если оно случалось, не слишком отличалось от вмешательства учительницы: как будто мы сделали что-то скверное, и нас нужно наказать. Исключения были очень редки.

Так что у меня богатый опыт по части детских ссор, что дает мне право написать эту книгу и объясняет, почему большую часть жизни я пытался найти альтернативный способ разрешения детских конфликтов.

Несмотря на то, что в сфере образования все меняется: растет роль отца в семье, в школе родители все чаще становятся на сторону своих детей, а не учителей, — воспоминания предыдущих поколений об отношении взрослых к детским ссорам имеют схожие черты и не меняются с течением времени. Хотя желание корректировать поведение детей уменьшается со временем, оно все еще не исчезло и демонстрирует преемственность поколений, сохраняя сомнительную жизнеспособность.

Несмотря на изменения, произошедшие в прошлом веке, детские ссоры по-прежнему идут рука об руку с неменяющейся формой воспитания — корректирующей.

Без сомнения, еще несколько десятилетий назад жестокость во многом определяла отношения между взрослыми и детьми, причем не только в вопросах урегулирования ссор. Те же методы используются для ухода за младенцами, что свидетельствует о широком распространении и признании жестокости и насилия.

Один из примеров — кормилицы, которые оставляли своих новорожденных детей, чтобы вскормить молоком чужого ребенка, «брошенного» собственной матерью и росшего на руках другой женщины. Трудно осознать всю бесчеловечность подобной практики, хотя она считалась проявлением великодушия и заботы. Иногда это было продиктовано необходимостью, поскольку до начала прошлого века смеси для кормления новорожденных не существовало, а до середины XX века она была доступна не всем слоям населения, но зачастую это был скорее обычай, дающий нам представление об отношении к детям, сильно отличающемся от сегодняшнего.

Или вспомним о пеленании младенцев — бескомпромиссной форме ухода за новорожденными, при которой ребенка плотно заворачивали в ткань. Иногда руки оставались свободными, но чаще всего они тоже были зафиксированы в пеленке, что лишало ребенка многих сенсорных ощущений.

Конечно, коррекция в современном понимании и ее нынешнее применение сильно отличается от того, что было в прошлом. Сегодняшние методы вмешательства часто носят доброжелательный характер и основаны на желании убедить, а не наказать, хотя такой подход все еще связан с идеей, что детская ссора — это ошибка.

За последние столетия коррекционные методы применялись в самых жестоких формах, исходя из убеждения, что ссорящихся детей следует «перевоспитать», по-хорошему или по-плохому. Нельзя допустить, чтобы декоративный цветок сам решал, где и как ему расти, а потому девочек и мальчиков нужно воспитывать кнутом и пряником. Я бы даже сказал, скорее кнутом, чем пряником.

В прошлом считалось, что, чем жестче вмешательство, тем скорее оно достигнет цели.

Некоторые выражения в итальянских диалектах сохранили скрытые педагогические внушения. У меня дома есть буклет на диалекте Пьяченцы, в котором приводится терминология, использовавшаяся в традиционном образовании: cupô (удар по шее), cupâ (подзатыльник); gnocc (удар кулаком, обычно по голове); pe i dël cü (пинок под зад убегающему человеку, малоэффективен), sgiâfa (оплеуха, часто использовали без видимой причины); sgiafô (пощечина, посильнее, чем sgiafa); sòcla (деревянный башмак, обычно брошенный раздосадованной матерью, но редко попадающий в цель).

Эта лексика не оставляет места для сомнений относительно тенденций в воспитании детей, которых на этом же диалекте называют bagaj, то есть «багажом», который тяготит, мучает и раздражает.

Интересное по теме

Не ласка, а указка: история телесных наказаний в отношении детей

Я часто работаю со взрослыми на тренингах по «автобиографии» воспитания: с помощью различных техник они воссоздают свое детство с точки зрения воспитания. За годы работы я собрал много материала и должен сказать, что воспоминания о детских ссорах обычно связаны с вмешательством взрослых. Эти воспоминания повторяют друг друга, не меняясь с течением времени, и имеют уникальный характер.

Пинуччиа

Лето 1946 года. Мне было пять лет, и я играла со своей кузиной по отцу. Она была мне как сестра, потому что мы были единственными дочерьми в своих семьях и жили под одной крышей, хоть и в разных квартирах. Мы играли с единственной имеющейся у нас куклой и спорили, кто будет ее кормить. Двоюродная сестра вырвала куклу у меня из рук, и я начала плакать от досады. Тут вмешались наши матери. Не помню, что сделала тетя, но мама ударила меня со словами: «Вот теперь у тебя хотя бы есть причина плакать». Испугавшись, я убежала в огород, чтобы спрятаться за баком с дождевой водой.

Джанкарло

1951 год. Ребенком я жил в небольшом местечке среди холмов, находящемся в нескольких километрах от ближайшей деревни, а потому очень изолированном. Единственная дорога в деревню всегда была ужасно грязной, поэтому мне приходилось приносить в школу сменную обувь. За это над нами жестоко издевались «деревенские».

В этом местечке было всего несколько домов, но при этом куча детей, и мы играли и ссорились без остановки. Я даже не мог точно определить, когда начиналась ссора, а когда — игра, потому что споры были неотъемлемой частью жизни растущих детей.

Однажды во время вылазки нам с четырьмя или пятью приятелями (мне было около семи-восьми лет) удалось украсть несколько вишен. Глотая слюнки, мы с нетерпением начали делить их, но подсчеты не сходились, а каждый из нас хотел получить все, что ему причиталось, поэтому вскоре мы начали оскорблять и колотить друг друга. К сожалению, в качестве поля боя мы выбрали место у каштана перед моим домом… Моя мать услышала наши возгласы, выбежала во двор и, увидев, что я участвую в драке, бросила вязание. А потом взяла метлу и, выкрикивая мое имя, стала гоняться за мной. Я спасался бегством, но она догнала меня, точнее, меня настигла ее метла: с тех пор у меня искривленный ноготь на мизинце.

Ида

Мои восьмидесятилетние родители рассказывали мне, как в их времена ссорящиеся дети старались не привлекать внимание взрослых, потому что иначе их всех без исключения избивали. Нечто похожее рассказывал мой пятидесятипятилетний муж. Он до сих пор помнит, как в детском саду разозлился на пристававшего одногруппника и укусил его. Монахиня строго отчитала его, а затем рассказала о случившемся матери, которая тоже отругала его и отшлепала.

Во время детских ссор возникал один любопытный парадокс: родители, чтобы приструнить детей, распускали руки даже больше, чем сами дети. Если их заставали за дракой или перебранкой, то самым распространенным способом вмешательства со стороны взрослых были побои, причем доставалось всем без разбора.

Не всегда наказания исполнялись отцом, хотя его властная фигура считается самой непримиримой. Судя по многочисленным свидетельствам и рассказам, он вмешивался лишь для того, чтобы усилить наказание, вынесенное матерью.