Очень много боли: история перинатальной утраты

Беременность нашей читательницы Лены перестала развиваться на девятой неделе. Она несколько месяцев пыталась выяснить причину, параллельно справляясь со страшной болью. С помощью близких и специалистов она смогла пережить этот тяжелейший период, а затем забеременела снова. Лена рассказала НЭН о своем опыте.

Моему сыну десять месяцев, и теперь я готова рассказать о своей потере.

Начало этой истории весьма банально: мы встретились, поженились и решили сделать нашу семью больше. Уже через полгода я была беременна. Окрыленная этой новостью, я встала на учет в местной районной ЖК, сдала все анализы — результаты врач назвал идеальными — и с нетерпением ждала первого скрининга. Только ему не суждено было случиться.

При первой беременности ты еще не подозреваешь, что тебя могут настигнуть трудности кроме токсикоза и сонливости, что что-то может пойти не так, как ты представляешь.

На 11-й неделе в душевой я заметила темные выделения, перед этим тянул живот. Я пообещала себе в ближайшее время заехать к гинекологу и побежала на работу. Уже там выделения стали обильнее, и я решила ехать в перинатальный центр — туда у меня было направление на скрининг через неделю.

Всю дорогу я молила бога, чтобы наш ребенок был жив. Но попасть в перинаталку оказалось еще тем испытанием. Мы приехали не на скорой и из меня не лилось как из ведра — из-за этого мне отказали в госпитализации. Но я была на грани истерики и отказалась уезжать.

Меня положили в палату с женщиной на сохранении, позже привезли еще одну — с кровотечением на шестой неделе. Никто друг с другом не разговаривал, каждая переживала свою маленькую трагедию.

Врач осмотрела меня в тот же день. Ей не понравилось, что состояние матки не соответствует нормам для моего срока. На УЗИ отправили на следующее утро.

Честно, я ненавижу УЗИ в государственном учреждении. В кабинете стоит гробовая тишина до того момента, пока врач не начнет диктовать данные специалисту для внесения в карточку. Я еще буду у этого же врача проходить плановые скрининги следующей беременности, но каждый раз в первые минуты буду испытывать дикий страх.

В первую же нашу встречу мне сообщили, что сердцебиения нет, эмбрион перестал развиваться на девятой неделе. Через час врач из платной клиники повторил эти слова.

Дальше было очень много боли. Первое, что я услышала от мамы, когда сказала, что беременность замерла, это что я подхватила где-то инфекцию и поэтому это случилось.

В ночь после УЗИ у меня начались схватки, организм начал самоочищение. Они были не очень сильными, и получилось их обезболить. Утром, с первой таблеткой мифепристона, схватки снова начались, да такие, что я готова была лезть на стену. Я ходила по коридорам и лестничным площадкам, чтобы не пугать девочек, лежавших на сохранении.

Обезболить схватки не получилось. Лечащий врач сжалилась надо мной и дала следующие таблетки раньше положенного времени. Ночью был выкидыш.

Интересное по теме

Бейонсе, Меган Маркл и другие звезды, которые пережили выкидыш

Следующая боль случилась, когда мы получили отрицательный ответ лаборатории на генетическое исследование, потому что материал был собран некорректно. Ночью мне помогала это делать медсестра и она неправильно объяснила, что именно нужно собирать. Потом я еще долго была на нее зла, мы лишились возможности узнать причину замершей беременности.

После выписки я начала ходить по врачам, я хотела узнать: могло ли что-то внутри моего организма повлиять на развитие беременности либо это была генетическая поломка. После того как все тесты снова показали хороший результат, мой гинеколог посоветовала мне сдать тест на аутоантитела и генетический тест. В результате, через четыре месяца после потери, мне поставили диагноз «антифосфолипидный синдром» (аутоиммунное заболевание, которое характеризуется артериальным, венозным или микрососудистым тромбозом или привычным невынашиванием беременности, вызванным антителами, направленными против одного или нескольких белков, связанных с фосфолипидами. — НЭН). Это значило, что все последующие беременности мне необходимо будет колоть коагуляты в живот и разжижать кровь.

Очень давило то, что все были в курсе моей беременности. Мы успели сообщить об этом родным и близким друзьям. Теперь все знали, что мы потеряли ребенка. Все очень нам сочувствовали, но, как правильно это делать, никто не знал.

Мы с мужем много разговаривали. Он очень меня поддерживал. Мне кажется, я выплакала тонну слез. Но это было больше похоже на костыли для человека, у которого сломана нога. Ходить ты можешь, но нога все равно сломана и нормально без помощи она не срастется.

В моей семье не было никого, кто столкнулся бы с перинатальной потерей. Я перечитала все статьи на НЭН, но мне нужно было поговорить с человеком, который бы пережил то, что пережила я. Поэтому я начала искать помощи для восстановления своего внутреннего состояния. Только после сессий с психологом, специализирующимся на потерях, меня начало действительно отпускать.

Следующая беременность наступила через полгода, и весь срок сопровождалась каждодневными уколами в живот и ежемесячной сдачей крови. А еще появилась постоянная тревога. Психолог предупредила, что может быть очень тяжело до той недели, когда произошла потеря. Так и случилось. Я делала УЗИ каждые три недели, чтобы быть менее тревожной.

Отпускать начало только после первого скрининга и комментария того самого врача перинатального центра, что у нас все хорошо. В течение всей беременности меня моментами также накрывала паника, но удавалось с ней справиться. Еще легче стало после первых шевелений, которые я почувствовала на 19-й неделе. На 41-й неделе я встретилась со своим сыном.

Сейчас я могу сказать, что без проработки потери у психолога следующая беременность прошла бы намного тяжелее. Встречи со специалистом помогли мне справиться с начавшейся депрессией и решиться на новую попытку стать мамой. Очень важно то, что я могу говорить об этом опыте.

Каждый мой поход с сыном к новому врачу начинается с диалога:

— Какая беременность по счету?

— Вторая.

— Какие роды?

— Первые.

И каждый раз я возвращаюсь мыслями к моему не родившемуся малышу и думаю, сколько ему могло бы быть сейчас лет, какой бы он был, какого цвета были бы у него глаза. Боль от потери до конца не пройдет, но болеть будет меньше.