Письма сыну: отцовство Евгения Леонова в эпистолярном жанре

Гораздо позже, когда Евгения Леонова попросили написать книгу в серии «Мастера искусства — молодежи», он был очень растерян, потому что не знал, как это сделать. Тогда его подруга Нинель Исмаилова посоветовала ему обратить внимание на те старые письма к Андрею. Многие из них были утрачены, многие были чисто семейными и не годились для книги, но концепция была найдена. Творческую автобиографию Евгений Леонов написал, обращаясь к одному человеку — к своему ребенку.

Это очень необычный прием, который сразу снимает читательский вопрос: «А зачем автор описывает нам свою жизнь?» Все просто — отец рассказывает сыну, который выбрал такую же профессию, о себе, о каких-то важных жизненных ситуациях и ощущениях, о секретах мастерства. На страницах этой книги перед нами оживает ее автор: тонкий, вдумчивый человек, склонный докапываться до сути вещей; не только гениальный комик, но талантливый наблюдатель и рассказчик.

Интересное по теме

«А вдруг твоя воспитательница наябедничала в полицию, что папа интересовался, с какого приблизительно возраста в детей можно стрелять снотворным»: отрывок из книги Фредрика Бакмана о родительстве

Он рассуждает об искусстве, об актерстве, о смелости, о тишине, о красоте природы и городов, в которых ему довелось побывать. Бесспорно, во многом литературная красота этой автобиографии — заслуга ее редакторки, той самой Нинели Исмаиловой. Но самый главный секрет обаяния этой книги — это ее душевная интонация. И она принадлежит самому Леонову — отцу, который любит своего сына и желает ему только лучшего.

«Вспоминая детство, я всякий раз ловлю себя на мысли, как же мне повезло: у меня был добрый и любящий отец. Про любовь можно красиво говорить, а можно проявлять любовь делом. Ты никогда не декларировал „я люблю тебя“, ты просто на самом деле любил. И семья для меня — в первую очередь твой образ», — написал в предисловии современного издания «Писем сыну» актер Андрей Леонов.

Евгений Леонов был мягким отцом: никогда не поднимал на сына руку, не мог долго на него сердиться. В то время это считалось неразумной родительской стратегией. Представьте себе, многие считали, что Леонов ребенка балует, что он должен быть строже и применять физические наказания «ради блага ребенка». Артист расстраивался, что он такой непутевый папа, но сделать с собой ничего не мог.

«Андрюша, ты люби меня, как я люблю тебя. Ты знаешь, это какое богатство — любовь. Правда, некоторые считают, что моя любовь какая‑то не такая и от нее, мол, один вред. А может, на самом деле моя любовь помешала тебе быть примерным школьником? Ведь я ни разу так и не выпорол тебя за все девять школьных лет» — писал Леонов.

Он боялся и стыдился, когда его вызывали в школу, после ругани учителей долго настраивал себя, что сейчас приедет домой и всыплет своему оболтусу… Но не мог. Один раз, правда заявил, что сдаст Андрея в какой-то «лесной интернат». Выдержки хватило только довести сына до первого этажа — потом пришлось возвращаться.

Евгений Леонов считал себя несколько виноватым перед Андреем. Ему казалось, что из-за всех его разъездов и гастролей сын чувствует себя одиноким. Это ощущение Леонов-старший очень хорошо понимал — одно из писем в книге полностью посвящено теме одиночества и воспоминаниям Евгения о детстве, когда он ощутил его в полной мере. Но он не только описывает, это обидное чувство, он рассказывает, что из него кое-что можно извлечь: заглянуть в себя, осмыслить свои поступки.

Само известие о том, что сын собрался пойти по его стопам одновременно и встревожило и обрадовало Евгения Леонова: «Радуюсь ли я, что ты хочешь стать актером? Радуюсь, это укрепляет наше родство, ибо нет ничего выше духовного братства. Но сказать по совести, это меня и пугает — труден актерский путь. Мое упущение, ошибка, что моих трудностей ты не знал. А ведь есть только одна цена в искусстве — беспощадность к себе. Ах, сынок, я в смятении. Я подумаю. Я напишу тебе».

Интересное по теме

«Андрей боялся оставаться с маленькой Манечкой наедине»: каким отцом и отчимом был Андрей Миронов

Судя по всему, в смятении был не только знаменитый отец, но и сам будущий актер Андрей Леонов.

«Вот ты говоришь мне: „Не знаю, хватит ли сил, получится ли, и вообще…“ Голос твой мне не нравится. Ты что, неудачи боишься? А я, по‑твоему, не боюсь? Искусство — риск, для народного артиста и для тебя, делающего первые шаги, искусство — риск. Если ты надеешься обойтись без синяков и шишек, оставь это дело, не начиная.

Я помогу тебе, у нас впереди почти два года. Ты еще в девятом классе — будем заниматься, подумаем о репертуаре для тебя, посоветуемся, это чертовски важно — свой репертуар, в нем артист лучше, чем он есть.

Ты записался в секцию по фехтованию, теперь я понял, что неспроста. Молодец, очень пригодится — гибкость, ловкость, красота движения — азбука ремесла. Но всего важнее, Андрюша, подготовить свой дух. Как к полету в космос: готов на все!» — писал сыну Евгений Леонов, пытаясь подбодрить.

Актер очень многие свои роли играл, опираясь на личный опыт, на свое ощущение отцовства. И поэтому роли пап ему особенно удавались.

Вот что писал Леонов о роли Сарафанова в картине «Старший сын»: «Чистота его представлений не допускает возможности шутить над отцовством, любовью. Я ведь тоже так считаю. Поэтому, когда возникают такие категории, он безоружен, мелочи для него неразличимы. И понимаешь, моя задача сделать так, чтобы и все другие „воспарили“, духом воспарили над собой, то есть поняли бы Сарафанова и он бы не казался больше им жалким, а напротив — могучим в своем умении всех любить».

А роль в «Донской повести» (неожиданную, драматическую, серьезную!) актер получил благодаря тому, что рассказывал режиссеру о своем Андрюше.

«В „Донской повести“ мне работалось нетрудно, мы к этому подготовились, искали грим — щетину, челку, искали костюм. Я как‑то верил, что могу передать любовь к ребятеночку этому (у меня уже был ты, мой Андрюшка). Фетин, по‑моему, и дал мне эту роль потому, что я ему про тебя рассказывал, а иногда, когда рассказывал, слезы появлялись» — признавался Леонов.

Хотя проявлять свои чувства в личном общении Евгений Леонов немного стеснялся, его письма полны этой отцовской любви и желания проводить как можно больше времени с единственным ребенком.

«Когда я один, вне дома, тоскуя, вспоминаю каждое твое слово и каждый вопрос, мне хочется бесконечно с тобой разговаривать; кажется, и жизни не хватит обо всем поговорить. Но знаешь, что самое главное, я это понял после смерти своей мамы, нашей бабушки. Эх, Андрюша, есть ли в твоей жизни человек, перед которым ты не боишься быть маленьким, глупым, безоружным, во всей наготе своего откровения? Этот человек и есть твоя защита» — писал Леонов.

Если бы объемы допустимого цитирования позволяли, можно было бы просто скопировать «Письма сыну» целиком, как памятник великому и доброму человеку, заботливому отцу и артисту, который никогда не уставал искать новые формы самовыражения. Недаром Андрей Леонов считает эту книгу своим наследием, главным, что ему осталось в жизни от отца.

Ну, а мы предлагаем вам ее прочитать, и вспомнить, что для того, чтобы выстроить с ребенком прочную связь, не обязательно находится рядом с ним круглосуточно. Любовь можно донести и сквозь расстояние, и сквозь время, порой самым простым способом: с помощью слов, написанных на бумаге.

Понравился материал?

Поддержите редакцию!