Маленький город для широкой души. Почему я больше не хочу жить в Москве

Вот уже как пять лет я живу в городке за МКАДом. Население у нас тут небольшое — около 100 тысяч человек. Причем это число не меняется примерно 40 лет. Разве что на улице незнакомые лица встретят — и внесут в реестр. Например, живут здесь один агул, один рутулец и ровно два вьетнамца. Арабов побольше — целых 14.

На самом деле, я тут почти родилась. Но с тех пор много воды утекло, много домов поменяно. Место, которое я видела из окна квартиры, где я по-настоящему появилась на свет, давно перестало быть пастбищем для коров и стало трассой.

Поэтому я считаю своей Малой Родиной именно этот городок, где жила с пяти лет.

Детство мое было интересным и насыщенным. Подвалы, заброшенные стройки, перочинный ножик в кармане, с помощью которого я обыгрывала на деньги пацанов лет десяти и на выигранные деньги покупала себе пупсиков в киоске «Союзпечать». А вон в тех кустах был похоронен мертвый голубь Яша в коробке из-под обуви, которую мы нашли на помойке.

В 20 лет мне стало тесно. Я моталась на учебу и работу в Москву, и вся прелесть пригородных электричек осталась памятной печатью на моей попе. Зато сколько героических эпосов было прочитано! Все «Тристаны», «Нибелунги» и древнегреческие трагедии составляли мне компанию до конечной остановки в любую непогоду.

А вот это незабываемое состояние, когда ты студентка со ста рублями в кармане поехала в клуб, но вернуться домой не можешь, потому что метро открывается в 5:30. Такси 20 лет назад было чем-то из разряда «на богатом», и ты, уставшая, пьяненькая, мерзнешь в этом полутемном переходе у метро, где рядом похрапывают люди, которые обрели здесь свою крышу и тепло.

Я долго жила в Москве в разных статусах и в разных локациях. Легко меняла квартиры, работу, возлюбленных. Научилась паковать вещи в коробки, обозначая их разноцветным скотчем, чтобы не запутаться при переезде на новое место. Все мои «квартиры» всегда носили очень пафосные названия. «Солнечное Перово». «Каширский парадайз» (это была убитая однушка с осыпающейся плиткой в ванной и с обоями на двухстороннем скотче, но она была прекрасна). «Басманный Лав Хом».

Начались каждодневные прогулки и детские площадки, моя вселенная схлопнулась до размера небольшого, огороженного забором, участка. Я гуляла по одному и тому же маршруту в парке у дома с коляской и могла с точностью до секунды сказать, насколько и где проросла каждая травинка. Где докрасили лавочку. Сколько желтых листьев упало в пруд со вчерашнего дня. Чувствуете, да?

Лица менялись. Такого всепоглощающего одиночества я не чувствовала, пожалуй, никогда в жизни.

Интересное по теме

Одиночество в материнстве. Как родить ребенка и превратиться из человека в функцию

День сурка был везде и во всем. Сидеть дома — тошно. Парк — тошно. Выйти в другую локацию — это надо как минимум собирать палатку, котелок и на перекладных куда-то тащиться по Ленинскому проспекту.

Нет решения.

Кстати, в правом углу от киоска с кофе распустился одуванчик.

И — о Боги!

Я окунулась в совсем другую вселенную! Я могла выйти из дома — и просто идти, потому что сам город — он и парк, и лес, и река, и озеро, и все что хочешь.

Лица не менялись. Я сидела на площадке, и мы болтали с другими родителями. Я шла по скверу и познакомилась с пожилой женщиной Галиной, с которой мы подружились и гуляли вместе.

Мне перестала быть нужна коляска — ребенок быстро адаптировался и перешел на «голосовое управление». Мы стали ходить в гости и в частные дома, где все скидывались своими детьми, а взрослые могли полежать в гамаке и съесть свою еду самостоятельно! Ни для кого не было проблемой позвать тебя в гости с ребенком!

В кафе, магазинах, маршрутках люди улыбались, пропускали вперед, периодически всовывая моему сыну гостинцы и осыпая массой комплиментов.

Мое чудесное подмосковное болотце встретило меня с распростертыми объятиями! И я ответила взаимностью.

Я обожаю свой город. У меня здесь появились живые, настоящие друзья. У сына — тусовка во дворе, где играют вместе дети от нуля до 12. Они даже не помнят, как друг друга зовут, но каждый вечер едят из одного пакета угощения, играют в зомби-апокалипсис и приглашают друг друга в гости. Я могу написать в домовой чат и попросить бустер для поездки. Или мои соседи могут забрать мою посылку и оставить мне ее под дверью. Мне может позвонить подруга и спросить: «Насть, есть чо пожрать? Можно приду? Лень готовить».

И мы сидим с ней на кухне, а я кормлю ее и пою кофе с карамельным сиропом.

Мне теперь здесь не тесно — мне тепло, уютно и я дома.

А мой сын знает, на какой стене восьмилетняя я написала шифры, жаль, сейчас не помню, что там зашифровано.