«Ребенок появляется только в тот момент, когда для него и его родителей самое благополучное время». Интервью Дани Радлова

«Даня и правда сокровище, — недавно признавалась Шмыкова в интервью НЭН. — Если честно, даже не хочется об этом говорить, потому что все будут завидовать. То, с каким трепетом человек каждый раз меняет памперсы, радуется какому-то новому взгляду ребенка, укачивает его, разговаривает с ним, — это что-то с чем-то. Моя рутина — смотреть на его взаимоотношения с Лукой, потому что я такого, наверное, не видела никогда».

Мы поговорили с Даней и узнали, что дает ему родительство и почему ребенок приходит в самый подходящий момент, даже если кажется, что это не так.

«Домашние роды — во всех смыслах очень круто»

Был момент, когда ты понял, что хочешь детей?

Вокруг меня всегда было много детей, у друзей родителей были дети, которые регулярно у нас появлялись. Я проводил с ними много времени и всегда знал, что люблю детей. Но мысли, что я хочу ребенка, у меня никогда не возникало. Я просто знал, что, когда это случится, это будет клево, я буду старательным, хорошим отцом, мне это будет интересно. А когда Варя забеременела, это было скорее неожиданно для меня, чем долгожданно.

Рожать вы поехали в Аргентину, и Варя выбрала домашние роды. Как ты отнесся к этому?

Когда мы приехали, мы думали, как рожать и где. У меня не было однозначного мнения на эту тему. Изначально я исходил из рационального подхода: риски есть везде, но дома рисков больше, чем в оборудованных помещениях, — это факт.

Мы с Варей разговаривали об этом, немного спорили даже, мне хотелось посмотреть, какие есть варианты. Но в какой-то момент я пришел к тому, что рожать не мне, а Варе и важно, чтобы ей было комфортно, потому что, если все будет безопасно, красиво и аккуратно, но Варе будет некомфортно и неспокойно, — это неподходящий вариант. Плюс врачи говорили, что и Варя здорова, и ребенок здоров, все проходит как надо, то есть риски меньше, чем могли бы быть. Потом мы познакомились с доулой. В итоге ближе к делу сомнений у меня не осталось.

Интересное по теме

«Когда все разбросано или пролито, у всех понос и всех тошнит, я стараюсь провернуть это через смех». Интервью Вари Шмыковой

И как прошло?

Я догадывался, что это будет очень важное переживание. Было очень здорово, суперклево, прям круто. Я потом думал, как описать эти переживания, и на ум приходили такие простые, немножко детские слова, типа «круто» и «клево». Но это действительно так — во всех смыслах очень круто.

Все прошло достаточно быстро — два часа примерно, было эмоционально приятно и комфортно. Мы заранее подготовились, купили свечи, сделали приятный свет, я записал плейлист из композиций, которые мы любим.

И, конечно, было очень клево, когда ребенок родился, доула все манипуляции произвела с ребенком и с Варей, ты его берешь и потом ложишься с ним в свою кровать — это прикольно, что ты все время находишься в теплой домашней атмосфере.

Были тревожные моменты на родах?

Когда Лука рождался, доула сказала, что у нас обвитие, Варе надо немножко потужиться. Это было волнительно. Варя сидела на мягком коврике на полу, выбрала максимально удобную для нее позу. Я сидел сзади, мои руки держали ее руки, и я все видел из-за ее спины.

И вот Лука появился на свет. Я увидел его на руке у доулы, он не издавал никаких звуков. Это тот момент, когда можно было испугаться, но доула очень быстро отреагировала, все сделала как надо — я даже не успел начать переживать. Лука стал издавать какие-то звуки. Все это заняло буквально несколько секунд.

«Когда я начинаю думать, что я буду без Луки, мне сразу грустно от этого»

Где ты научился быть включенным отцом?

Я думал, откуда это, может, я это где-то подсмотрел, но я не помню, какими были мои родители лет до шести — только общие ощущения, без конкретики. Плюс когда мне было шесть, родители развелись и мы жили только с мамой. Так что не могу сказать, что у меня был пример отца, на которого я равняюсь и которым я хочу быть. Не потому, что мой отец был недостаточно хороший, а просто потому, что нет такой истории. Наверное, это сочетание каких-то моих черт характера.

Каких?

Я достаточно ответственный в жизни, в работе. Если я что-то делаю, то пытаюсь это делать старательно, включенно, до конца. Ну и мне повезло: все, что я делал в жизни, — это было то, что мне нравилось, что мне было интересно, то есть эмоционально я тоже включен. Наверное, это переместилось и на отцовство.

Кроме того, выносливость и терпение. Умение терпеть по жизни мне иногда мешает: какие-то вещи я терплю, хотя не стоило бы. А в родительстве это, по крайней мере пока, играет на руку. Еще я достаточно спокойный и рефлексирующий.

А чего тебе, как папе, не хватает?

Наверняка чего-то не хватает. Если сказать, что всего хватает, это кажется подозрительным. Очень хороший вопрос. Я его с моим психотерапевтом, наверное, обсужу.

Иногда я думаю, что сейчас не успеваю какие-то дела делать для себя. Помнить о себе, заботиться — от этого ведь в итоге зависит и качество жизни окружающих людей, в том числе ребенка.

Интересное по теме

«Пап, расскажи, как ты сегодня убирал метастазы?» Правила жизни хирурга-онколога и отца Ростислава Павлова

Когда у меня свободное время, я хочу проводить его с Лукой. Хотя, может быть, стоило бы оставить Луку, не ждать с ним постоянно встречи, потому что я и так его увижу, и какое-то время провести с собой.

Мы с Варей договорились, что я могу сходить в Берлине в баню, здесь есть офигенный комплекс, в который мы ходим по очереди. На моем счету есть один поход туда. Но я не иду, потому что мне не хочется бросать Луку. Я понимаю, что это, наверное, перегиб.

Или мне скоро нужно будет поехать на работу на Кипр — диджей-сет на два дня. Там будут классные условия, хорошая компания, и вообще мне очень хочется это сделать, потому что я давно не работал на таких больших площадках. Но когда я начинаю думать, что я буду без Луки, мне сразу грустно от этого. Наверное, это вещь, с которой мне нужно поработать.

Ты прям влюблен в сына?

Ну да (смеется).

«Мне бы хотелось поговорить об отцовстве с тем, кому это интересно»

Ты много пишешь про отцовство в соцсетях. Это способ самовыражения или у тебя есть какая-то миссия?

На самом деле я пишу меньше, чем хотелось бы. В голове у меня намного больше, но времени не хватает. Я начал много писать, когда у меня был непростой период в жизни, я близился к разводу после десяти лет брака, много размышлял на разные темы. И потом я привык, что не могу в соцсетях просто выложить фотографию — мне обязательно нужно написать какую-то историю.

Да и вообще какие-то мысли у меня лучше получается формулировать письменно, а не устно. И мне это просто нравится. Когда мне пишут: «Как здорово вы пишете, спасибо», у меня к себе такое же: как здорово, что я пишу, спасибо, что я это делаю.

Как реагирует твоя аудитория? Бывает хейт?

Хейта не было. Иногда люди не понимают что-то, задают вопросы, я объясняю. Я обратил внимание, что мои посты про отцовство многие из моих близких друзей не лайкают, хотя мне кажется, что они такие классные и полезные. Но при этом очень много новых подписчиков, которых я не знаю лично, пишут мне. Я поражаюсь от фидбэка, который получаю, от того, сколько людей делятся моими постами в сторис, пишут развернутые комментарии. В основном, это женская аудитория: примерно 95 процентов людей, с которыми я взаимодействую в соцсетях, — это девушки.

А вообще ты с друзьями обсуждаешь родительство?

Это к вопросу о том, чего мне не хватает. Сейчас я редко общаюсь с друзьями, да и вообще с кем-либо. Вот сегодня я полчаса проболтал с бабушкой. Я люблю общаться с родственниками, у меня их много. Но делаю это нечасто, все время как будто не до этого. И с друзьями то же самое, хотя, наверное, это опрометчиво, потому что каждый раз после общения я чувствую облегчение. Это как при общении с психотерапевтом: когда свои переживания облекаешь слова, вроде как ничего нового для себя не открыл, но просто оттого, что ты кому-то сказал и кто-то это послушал, тебе стало легче.

Но отцовство свое я не обсуждаю практически ни с кем. То, какой я отец, все видят в соцсетях. Сейчас, отвечая на этот вопрос, понимаю, что мне бы хотелось об этом поговорить с тем, кому это интересно.

Интересное по теме

«Я рос без отца, мой отец тоже рос без отца. Мне никогда не нравилась эта „семейная традиция“». Правила жизни отца троих детей Юлиана Марэ

«Мы все делаем все. У меня нет претензий по этому поводу»

У вас с Варей творческие профессии, ненормированные графики. Как вы распределяете обязанности по уходу за детьми (в семье, помимо Луки, есть сын Вари от первого брака Корней, он родился в 2017 году. — НЭН)? Есть ли у вас какие-то правила?

Нам очень повезло, что сейчас, в эмиграции, у меня нет постоянной работы. В отличие от того, что было в Москве, когда я на некоторых проектах работал по семь дней в неделю с утра до ночи, постоянно ездил в командировки в разные страны.

Теперь у меня постоянной работы нет. И если вначале я по этому поводу переживал, сейчас понимаю, что, наоборот, такой свободный график — большая удача: я могу сосредоточиться на ребенке. Я работаю, когда Лука спит. Или на спорт хожу — это, наверное, единственное, когда я трачу время на себя.

Разделения обязанностей у нас с Варей нет. Мы все делаем все. Так повелось с самого начала, и все к этому привыкли. У меня нет претензий по этому поводу.

У вас бывают споры с Варей по поводу воспитания детей? Как вы их решаете?

Да, у нас периодически возникают споры, на некоторые вещи мы смотрим по-разному.

Из последнего — по поводу сна Луки. Ему сейчас десять месяцев. Понятно, что первое время он засыпал на груди у Вари или когда я его укачивал. Но со временем из его жизни будет уходить постоянное укачивание или постоянная грудь, могут быть ситуации, когда ему нужно засыпать, а Вари нет рядом и нет возможности дать ему грудь. И я предполагаю, что ребенка стоит к этому потихоньку подготавливать, постепенно и плавно перекладывать его в кроватку, что-то проговаривать, чтобы он сам уснул. Мне казалось очевидным, что нужно это начинать делать с пяти или с шести месяцев. А Варя смотрела на это иначе. Мы долго разговаривали и объясняли, кому как кажется и почему.

Сейчас уже получается иногда его класть. Он немножко поворочается, покряхтит, если начинает плакать, Варя дает ему грудь и он успокаивается. Вообще у него самый качественный сон — когда он засыпает сам.

Хорошо, вот вы поговорили — и что дальше происходит?

Дальше мы смотрим, работает это или нет. Если работает, то мы принимаем эту схему. Не работает — возвращаемся к тому, что было, или ищем другие варианты.

В родительстве самое сложное — это когда между мамой и папой происходят недопонимания по поводу воспитания. Хочется решать все бесконфликтно, разговорами, но иногда они очень затягиваются, на это уходит много сил у обоих.

Что касается всех остальных вещей, — если есть терпение и выносливость, то все будет нормально.

Подгузники — изобретение, которое спасает родителей и малышей по несколько раз в день. Но перед тем как стать приятным к телу, мягким и нежным, оно прошло тернистый путь. Буквально — через мох, солому и сушеные тыквы к чудесам современных средств гигиены. Чтобы узнать много нового, предлагаем пуститься в это путешествие длиной в тысячи лет. Но мы, конечно, управимся быстрее.

Интересное по теме

Большая история подгузников

Как ты выстраивал отношения с Корнеем?

Первые несколько месяцев было тяжело. Когда мы были втроем, я был абсолютно не расслаблен. При всей моей любви к детям и большом опыте взаимодействия с ними здесь я чувствовал, что это другой уровень общения, которого у меня раньше не было. Я не мог с ним общаться так, как привык с другими детьми, потому что это не просто ребенок, а ребенок Вари. И при этом не хотелось вести себя как молодой человек его мамы. В общем, не очень понимал, как это делать.

Было ощущение, что между нами какой-то барьер. У Корнея тоже не получалось быть со мной полностью расслабленным.

А потом, когда мне уже казалось, что все, я не знаю, как с этим быть, случилось чудо. Мы с Корнеем поехали на дачу к моему папе, вместе жарили мясо на огне, легли спать в доме, потом проснулись наутро — и посмотрели друг на друга как двое людей, которые вместе прожили одинаковый приятный опыт. И все как рукой сняло.

Теперь между нами свои взаимоотношения — конкретно отношения меня и Корнея, а не людей с какими-то статусами или ролями. У этих отношений своя история, есть вещи, которые есть только между мной и им. Сейчас это обычные взаимоотношения, как с любым другим человеком, взрослым или маленьким. Мы просто два человека разного размера и возраста.

«Если это родительство, в котором у тебя есть возможность быть вовлеченным, ты обязательно узнаешь про себя что-то важное»

Ты что-то читаешь о родительстве? Где получаешь информацию?

У меня есть несколько книг — мне их рекомендовали и я их купил, еще когда Варя была беременна. Они мне очень созвучны — это «Тайная опора» Петрановской, «Федиатрия» Федора Катасонова, Диму Зицера читал и слушал.

И самая классная книжка, которую я еще не дочитал, — «Как жаль, что мои родители об этом не знали (и как повезло моим детям, что теперь об этом знаю я)» Филиппы Перри. Я ее читаю небыстро, потому что на каждой странице есть мысль, которую я себе выделяю и сохраняю.

Но вообще, когда ребенок родился, читать очень сложно. Периодически читаю на отдельные темы, например, когда мы начали Луку кормить человеческой едой, я читал статьи об этом, смотрел блоги людей, которым доверяю.

Интересное по теме

«Важно признавать этот голос внутри, который в ужасе». Людмила Петрановская — о том, как поддержать себя и ребенка в тяжелой ситуации

Что тебе дало родительство? Что ты узнал о себе?

Родительство добавило мне уверенности в себе. Хотя, казалось бы, могло быть наоборот: когда появляется ребенок, беспокоишься, как позаботиться о нем, как денег заработать, как при этом себя реализовать, — в этом можно раствориться и растеряться. А мне, наоборот, это дало силу, опору, добавило веса в своих глазах.

Через общение с Лукой я обращаю внимание на свои положительные черты, которые раньше казались сами собой разумеющимися и я их не присваивал, не хвалил себя за них. Выявились и какие-то негативные моменты, когда я стал отцом.

В общем, это интересное время для того, чтобы переоткрыть себя. Если это родительство, в котором у тебя есть возможность быть вовлеченным, ты обязательно узнаешь про себя что-то важное.

Что за негативные моменты ты заметил?

Приведу пример. Вначале Лука ел очень много, но сейчас у него перестраивается режим дня и он перестал есть вообще. Начинаешь его кормить — он плачет, капризничает, встает. И у меня автоматическая реакция на это — я чувствую, что у меня что-то потихоньку закипает внутри.

Не знаю, откуда это. Может, из детства. Как мне говорят родственники, я очень плохо ел, меня все заставляли есть, и, возможно, мне так сильно пихали еду, что сейчас, когда Лука ведет себя так же, у меня срабатывает память из младенческой жизни.

Но я у Зицера слышал и в книгах читал, что, если что-то подобное вылезает, это не имеет никакого отношения к ребенку и его поступку — это он что-то твое в тебе задевает и надо учиться это отделять. И я всегда помню: что бы Лука ни делал, у него пока нет никакого плохого умысла — у него на это есть какая-то причина, либо это просто случайность.

Так что важно отслеживать эмоции, негативные в первую очередь, чтобы они не стали деструктивными. Если бы я давал этой злости выход — начинал бы кричать на Луку, запихивать ему ложку в рот, — может, мне стало бы легче в этот момент, но объективно не стоит так поступать.

Интересное по теме

«Я очень не хочу, чтобы от поездки в Рим у дочки осталось воспоминание, что там мама назвала ее дрянью». Интервью Натальи Ремиш

«Если ты узнаешь, что у тебя будет ребенок, значит, это точно самое лучшее время для этого»

Ребенок — большая ответственность. И многим страшно приводить его в современный мир, такой нестабильный и непредсказуемый. Кто-то даже отказывается от рождения детей. Что ты думаешь на этот счет?

Если бы у меня был выбор, наверное, я бы тоже отказался, честно говоря. Это сейчас звучит для меня довольно жутко, потому что я не могу представить себе жизнь без Луки.

Когда я жил рационально и думал об этом, я понимал, что сейчас, конечно, неподходящее время для рождения ребенка. И когда я узнал о беременности Вари, я воспринял эту новость не так, как стоило бы. В первые месяцы я был в очень непростом состоянии. Мне было тяжело и больно, потому что я понимал, что эта новость должна приносить мне огромную радость, а у меня очень много тревоги, беспокойства, страха, даже ужаса. Я тогда как раз снова начал общаться с психотерапевтом.

Я узнал, что у меня будет ребенок, через неделю после того, как уехал из своей страны, собрав вещи за два дня. Когда мой работодатель сказал, что прекращает со мной трудовые отношения, потому что я уехал. Когда у меня не было денег, работы и дома: квартира, в которой мы тогда жили, была арендована на десять дней. У меня не было никакой уверенности вообще ни в чем.

Но уже тогда я понимал и чувствовал, что все не просто так, все не случайно. Даже если у меня в жизни происходят неожиданные и, казалось бы, неприятные вещи, я со временем начинаю понимать, для чего они происходят. Я понимал, что это выглядит страшно, но, когда родится ребенок, я пойму, для чего это. И все же было сложно себя на это настроить. Поэтому я просто дал себе время попаниковать — я понимал, что по-другому сейчас не могу.

Интересное по теме

«До одурения скучно слушать, что мне рассказывают мои дети»: в Сети обсудили темную сторону родительства

Если ты узнаешь, что у тебя будет ребенок, значит, это точно самое лучшее время для этого, несмотря на страхи. Сейчас, смотря на это, я понимаю, что по-другому быть не могло и не должно было. Благодаря этому я сейчас там, где я есть. И, в общем, все складывается очень хорошо.

Ребенок появляется только в тот момент, когда для него и для его родителей самое благополучное время. Иногда в это сложно поверить, но мне хочется в это верить.

Сейчас у тебя остаются страхи, сомнения, волнения?

Они ко мне подкрадываются, когда начинаю слишком далеко загадывать. Буквально несколько дней назад я пообщался с приятелем, который переживал на этот счет, — и сам начал об этом думать снова.

О том, что сейчас хорошо, я организовываю спектакль для Вари, у меня запланировано два диджей-сета. Но я не знаю, где мы будем через год, я не знаю, в какой садик пойдет Лука и вообще в какой это будет стране, где мы будем жить. Когда начинаешь думать в такой перспективе, становится страшно, накрывает паника. Это зыбкое болото, оно очень опасно тем, что, как только ты начинаешь эти мысли к себе близко подпускать, сразу пропадает мотивация все делать. То есть не появляются мысли: «О, надо много работать и зарабатывать, у тебя все получится», а наоборот, это парализует.

В итоге ты, парализованный и грустный, никуда не двигаешься. Поэтому я от себя эти мысли отогнал и снова начал акцентировать внимание на планах на сегодня: классно пойдем погулять, классно поужинаем, я приготовлю лазанью вместе с Лукой. Мне это приносит радость, на этом я и стараюсь концентрироваться.

За последние несколько лет я отучил себя далеко загадывать. Я понял, что должен радоваться тому, что есть сейчас. И если сейчас у меня все хорошо, если базовые потребности закрыты, если я примерно понимаю, что буду делать через несколько месяцев и идет процесс создания чего-то еще, то я должен быть спокойным и не думать о том, где я буду через год или полтора.