Размером с банку газировки: девочка, родившаяся 390-граммовой, впервые оказалась дома с родителями

У помощника по административным вопросам Робин и Джоэля Шнайдеров уже был старший сын Элайджа, когда они узнали, что снова станут родителями. До 18-й недели беременности 30-летняя Робин была уверена в том, что у нее все в порядке — она хорошо себя чувствовала, ощущала движения ребенка в утробе и не подозревала о том, что все уже пошло не так.

Когда она пришла на прием на 18-й неделе, акушерка, которая проводила осмотр. обнаружила, что шейка матки пациентки сильно укоротилась. Это означало, что появилась серьезная угроза преждевременных родов.

«Длина шейки матки составляла примерно десятую часть от нормальной на моем сроке. Когда я пришла на обследование на следующий день, все стало только хуже», — рассказала женщина. По ее словам, ей поставили пессарий — устройство, помогающее фиксировать укороченную шейку матки.

Однако на 20-й неделе, когда Робин снова явилась к врачу, оказалось, что пессарий не справляется со своей задачей. Более того, у будущей матери началось подтекание вод. Ее положили в стационар, где первые 24 часа она должна была соблюдать строжайший постельный режим.

«Это все было ужасно. Я утешала себя только историей своей подруги, у которой в 18 недель тоже началось подтекание вод, но она смогла выносить ребенка до 30-й недели», — отметила жительница Канзас-Сити журналистам.

Но продержалась Робин всего две недели. В середине июня (при том, что ПДР была назначена на 1 ноября 2017-го) у нее случился преждевременный разрыв плодных оболочек с последующим инфицированием.

Это означало только одно: нужно было рожать. Врачи предупредили Шнайдеров, что риски очень велики — да, такое бывает, что 22-недельные дети выживают, но далеко не всегда. «Мы знали, что все обстоятельства против нас и нашей дочери. Но выборы не было. Инфекция угрожала как ей, так и мне», — поделилась трудными воспоминаниями Робин.

Роды длились два с половиной часа и сразу после них малышку интубировали и поместили в отделение интенсивной терапии для недоношенных младенцев. Родители фактически не успели с ней познакомиться.

После родов Робин провели чистку, поскольку плацента не вышла самостоятельно, а затем у нее случилось кровотечение, что отсрочило первое свидание с дочерью. Но когда она ее наконец увидела, по ее признанию, она даже испугалась — такой маленькой и хрупкой оказалась девочка. Ее вес составлял 370 граммов, а рост — 26 сантиметров. «Она была меньше банки газировки», — описала ее Робин.

Элиор, однако, оказалась сильной девицей: лежа в инкубаторе, она активно шевелилась, что дети, рожденные экстремально недоношенными, практически никогда не делают. Она так яростно поднимала руки и ноги, что врачам даже пришлось прибегнуть к седации, чтобы успокоить ее — слишком резкие движения травмировали тонкую кожу новорожденной.

Через пять недель после родов, когда она поправилась почти до килограмма, ее впервые дали подержать маме. По признанию женщины, она ужасно боялась уронить дочь или навредить ей как-нибудь, несмотря на то, что у нее большой опыт общения с младенцами. «В этот раз все было по-другому», — констатировала она.

Когда срок гестации достиг 35 недель, Элиор разрешили подержать двухлетнему брату, и он отлично справился. Тем не менее, постоянного контакта с родными девочке пока не позволяли — ей необходимо было находиться под наблюдением врачей.

Робин вышла на работу, созванивалась с больницей по три-четыре раза в день и каждый вечер приезжала проведать дочку. Так продолжалось до недавнего времени. И вот к Рождеству родителям маленькой Элиор сообщили, что праздники они смогут провести вместе.

Теперь девочка весит чуть больше четырех килограммов, питается смесью и грудным молоком и быстро вырастает из своих крошечных одежек. Однако она все еще нуждается в кислороде, поскольку легкие девочки не развились достаточно хорошо для того, чтобы она могла дышать воздухом полностью самостоятельно. Но врачи говорят, что чем старше она будет становиться, тем меньше будет нуждаться в помощи.