Мерч
Рассылка
Интересное по теме
Найди отличие: насилие и домашнее насилие
Принять себя, сохранить брак и узнать о своей силе.
В 2019 году 20-летняя Елизавета решила помочь подруге во время семейной ссоры, а в итоге пришлось спасать жизнь — свою и своего мужа. От действий нападавшего пострадали все трое, но Елизавета — сильнее всех: она лишилась глаза. Принять себя и вернуть гармонию в отношения с мужем было непросто, но они справились. А еще произошедшее помогло Елизавете почувствовать свою силу и найти себя в профессии.
Свою историю Елизавета рассказала НЭН.
Елизавете было двадцать. Она работала ассистентом в стоматологии и полтора месяца назад вышла замуж за любимого мужчину, когда ее подруге детства — назовем ее Леной — потребовалась помощь.
Лена тоже недавно вышла замуж, но из-за постоянных ссор они с супругом, Ярославом, решили развестись. Лена попросила Елизавету сходить вместе с ней в их квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи. То, что должно было стать простым бытовым делом, обернулось событиями из криминальной сводки и привело к непоправимым последствиям.
Когда женщины пришли в квартиру, они увидели, что там горит свет, хотя Ярослава там быть не должно было. Лена зашла проверить и через несколько мгновений начала кричать — муж караулил ее. Лена попыталась убежать, споткнулась и упала. Ярослав схватил ее, приставил нож к горлу и затащил в квартиру.
«У меня была возможность убежать, но в тот момент сработали какие-то инстинкты — явно не инстинкт самосохранения, — рассказывает Елизавета. — Я кинулась спасать ее, что-то говорила ему. Применять физическую силу было бессмысленно — он вдвое крупнее меня».
Удалось убедить Ярослава убрать оружие. По словам Елизаветы, ножи лежали в разных комнатах. Ярослав — пограничник, он два года провел в командировке на Кавказе. Метание ножей было его хобби.
Диалог не шел. Ярослав отобрал у женщин телефоны, грозился убить их, если они позовут на помощь, и стал варить суп. «Как будто мы просто сидим, болтаем, а не за жизнь свою переживаем», — вспоминает Елизавета.
Потом Ярослав все же позволил Елизавете позвонить мужу, Юре, — они жили в соседнем районе. Она попросила его приехать, не вдаваясь в детали, потому что Ярослав запретил.
Юре удалось попасть в квартиру. Завязалась драка. Ярослав ранил свою супругу ножом в грудь. Юра схватил Ярослава — тот несколько раз ударил его в плечо. В какой-то момент Елизавета испугалась, что сейчас он убьет ее мужа, — и бросилась к нему на помощь.
«Я подбежала, начала отталкивать Ярослава, пыталась его вразумить, — вспоминает она. — Он наотмашь меня ударил. Я отлетела. В тот момент я не понимала, что произошло, очень сильно испугалась. Я почувствовала, что мое видение мира изменилось. В глазу была не то темнота, не то вспышки. И было очень много крови».
В какой-то момент Юре удалось «вырубить» Ярослава, и они втроем убежали из квартиры. Было около одиннадцати вечера. Они сели на ближайшую лавку во дворе. Елизавета вызвала скорую и полицию.
«Я сообщила, что у подруги, возможно, ранение сердца, у мужа — хаотичные ножевые по всему телу. А что сказала про себя, не помню», — говорит она.
Интересное по теме
Найди отличие: насилие и домашнее насилие
Первая скорая забрала Лену и Юру — он уже начал терять сознание. Елизавете сказали, что у нее самые легкие ранения и ей нужно ждать следующую машину. Кровотечение из глаза уже прекратилось. Был сильный отек, но все надеялись, что это просто сильный синяк.
Приехала полиция — Елизавета отвечала на их вопросы. «Я, как самый активный свидетель, была в эйфории: что мы оттуда выбрались, что я жива, что все закончилось. Меня активно опрашивали», — вспоминает она.
Приехала вторая скорая.
«Я своими ногами зашла в машину. По мере приближения к больнице мой пыл угасал. До меня стало доходить, что, кажется, произошло что-то более серьезное, чем я думала. Сотрудники скорой помощи меня успокаивали, говорили, что ничего страшного, это просто резаная рана брови, все будет хорошо».
Елизавету привезли в областную больницу — только там вел прием офтальмолог. Медсестра приемного отделения грубо велела ей надеть бахилы. Когда Елизавета наклонилась, чтобы это сделать, у нее снова открылось кровотечение.
«Мне надавали кучу салфеток, я их прикладывала к глазу. Далее все как в тумане: у меня нет телефона, я не знаю, что с моим мужем, что с подругой, я не знаю, что со мной. Меня начали водить от одного врача к другому».
На одном из осмотров медики начали перешептываться, что у нее «растекся зрачок».
«У них было такое волнение, испуг, что это передалось и мне. Я у них пыталась спросить, что со мной. Они отмахнулись, ничего не стали комментировать, — вспоминает она. — Мне сделали КТ. Помню эти пять минут в аппарате, в темной комнате. Я уже перестала ощущать мир так, как раньше. Это сложно объяснить, но если видящему двумя глазами человеку закрыть один глаз и подождать так хотя бы час, то он поймет, что я ощущала. Как будто теряешь ощущение положения тела в пространстве, чувствуешь невесомость, и в глазу — фейерверки. Я переживала, что до конца жизни буду видеть эти фейерверки».
Между тем офтальмолог приезжать в больницу отказался. Елизавете выдали справку о том, что ее осмотрели, и сказали приезжать на следующее утро. Она была в растерянности:
«На улице ночь, у меня ни телефона, ни денег, мне очень плохо — и как я домой поеду вообще? Что мне делать?» Я села в приемном отделении с сотрудниками полиции, продолжила рассказывать свою историю».
В перерыве Елизавета вышла в туалет. Когда наклонилась над раковиной, у нее снова открылось кровотечение. «Санитарка зашла, увидела, что весь туалет в крови, и сказала: „Твою мать, тут не ‚много крови‘ — тут все в крови“, — вспоминает женщина. — Меня эта ситуация позабавила: теперь они увидели, что на самом деле мое состояние тяжелее, чем просто ехать домой».
Елизавета начала терять сознание — и тогда врачи засуетились. Кто-то позвонил главврачу — и только после этого приехал офтальмолог.
«Врач нанесла мне моральную травму, — вспоминает Елизавета. — Она проводила осмотр так, будто я виновата в том, что тут оказалась. Ей нужно было осмотреть мой глаз, а у меня сильный отек на веке. Я старалась не сжимать глаз, но она так сильно давила, и было так больно, что он сжимался рефлекторно. Врач на меня кричала, ругалась, отчитывала. Я чувствовала себя так, как будто среди ночи с насморком потревожила ее. Совершенно нерядовая ситуация, а можно было бы проявить человечность. Я не пьянь какая-то с драки».
Интересное по теме
«Сломанное кресло, хамское отношение персонала, отсутствие элементарных удобств»: монолог молодой матери о пребывании в роддоме
Врач сказала Елизавете:
— Глаз видеть не будет, даже не мечтай!
«С того момента я перестала что-либо чувствовать. Просто безразличие: что будет дальше — уже все равно. И на повторе мысль: „Глаз видеть не будет. Глаз видеть не будет“. Лучше бы я умерла».
Ночью провели операцию. Очнулась Елизавета наутро — было очень холодно. «Мне провели осмотр. Я ничего не видела раненым глазом, но пыталась себя убедить, что на самом деле вижу, придумывала какие-то буквы на этой доске. Мне было страшно признаться себе, что я не вижу», — делится она.
Елизавете сказали, что глаз будет атрофироваться — уменьшаться в размере, в дальнейшем потребуется протезирование. Она еще неделю пролежала в больнице, ей кололи в глаз гормоны. Затем ее выписали — в поликлинику по месту жительства. «Я была в потерянном состоянии: что дальше делать? Я никогда в жизни не слышала, что бывают люди, которые живут и видят одним глазом. Какая это вообще жизнь?» — вспоминает она свои переживания.
Елизавета обратилась в частную клинику в Пскове. Там ей сказали, что в ее ситуации нужно искать специалиста в Москве. В столице ее сопровождали сестра и двоюродный брат мужа.
«Они меня водили из клиники в клинику. А я просто существовала, я в тот момент даже не могла передвигаться, не держась за руку, потому что не понимала, где земля, где небо, не чувствовала, как далеко от меня предметы, падала с лестниц. Я за руку ходила либо по стенкам».
Елизавета попала в Научно-исследовательский институт глазных болезней имени Краснова. Она не решилась спросить у врача, что было бы, если бы в Пскове ей сразу оказали помощь в том объеме, как могли в Москве.
«Какая разница? Я уже ничего не могла с этим сделать», — говорит она.
Тем не менее ей дали понять, что если глаз начинает терять зрение сразу после травмы, то, скорее всего, уже ничего поделать нельзя.
На КТ в Москве, спустя месяц после нападения, выяснилось, что Ярослав ударом ножа сломал Елизавете бровь. Поскольку она неправильно срослась, вставили титановую пластину с винтами. Если бы это обнаружили сразу, возможно, бровь удалось бы сохранить.
Интересное по теме
«Муж избил меня и лег спать». История Ирины, которая потеряла дом, пострадав от домашнего насилия
У мужа Елизаветы в результате нападения была порвана плечевая артерия, ему провели две операции. У супруги нападавшего, Лены, осталось пару шрамов — нож прошел по касательной. У Ярослава был сломан нос. Травма Елизаветы оказалась самой тяжелой.
«Один удар — и в самое сердце», — говорит она сегодня.
Из военной части Ярослава уволили задним числом — по блату, говорит Елизавета. Если бы его судил военный суд, он, скорее всего, получил бы более суровое наказание.
На Ярослава завели уголовное дело. Процесс длился полтора года. Суд признал, что он нанес супруге вред здоровью легкой степени тяжести, Юре — средней, Елизавете — тяжелой.
«Причем тяжесть моего состояния обусловлена не потерей органа зрения, а тем, что у меня была сломана бровь, — рассказывает она. — А потеря самого глаза — это средней тяжести, потому что глаз и до этого не очень видел (минус пять с половиной). Это самое мозговыносящее. Если бы он мне не сломал бровь, скорее всего, он бы даже не сел».
Во время процесса Ярослав находился в СИЗО. Его осудили на пять лет колонии. Он выплатил полмиллиона в качестве компенсации морального вреда. «Прокурор почему-то запрашивал четыре с половиной года, хотя можно было больше. Если бы у меня был опыт, я думаю, можно было бы получше все обыграть. Но получилось как получилось», — говорит Елизавета.
Отсидев год в колонии, Ярослав вышел по условно-досрочному за хорошее поведение. Еще во время процесса он извинился — перед своими родителями. «Там не было и доли раскаяния, — уверена Елизавета. — Это было сделано для смягчения срока».
Недавно она зашла на его страничку во «ВКонтакте» и увидела, что он нашел себе новую пассию. «Совершенно социальная по виду девушка, — комментирует Елизавета. — Мне непонятен ее выбор. Надеюсь, он ее не убьет».
С бывшей супругой Ярослава Елизавета отношения не поддерживает.
Интересное по теме
Татьяна Орлова: «У насилия нет свидетелей — есть только участники»
«Я поначалу думала, что лучше бы я умерла: зачем я выжила, почему он меня не убил? Это же не жизнь, это сплошные мучения. Счастья никакого не будет, — вспоминает Елизавета. — Думаю, каждый человек, кто теряет зрение, сталкивается с такими мыслями. Первые полгода я запретила себе что-либо чувствовать, но понимала, что теперь я неполноценна по зрению».
Психиатр диагностировал у Елизаветы клиническую депрессию. Полгода она принимала антидепрессанты и транквилизаторы. И она, и Юра ходили к психологам. Когда глаз начал усыхать, пришло время протезирования. Протез был неудачный, но на тот момент Елизавету это устраивало:
«Это было лучше, чем то, что я видела в зеркале».
Протез, который надевается поверх усохшего глаза, должен сниматься на ночь, но ей об этом не сообщили. Впоследствии из-за этого у нее развилась эрозия роговицы, сопровождавшаяся сильными болями. С тех пор она стала бояться надевать протез.
Около года Елизавета уговаривала хирургов удалить ей невидящий глаз. «Все думали, что я сошла с ума: обычно люди умоляют сделать что угодно, только не удалять глаз. А меня прям злило, что они этого не делают. Зачем мне этот мусор? Я не относилась к нему как к части себя. Срабатывала еще и чисто медицинская логика: вдруг, когда глаз действительно нужно будет удалять не из косметических соображений, а по медицинским показаниям, я окажусь не столь здорова? Вдруг он начнет воспаляться и болеть, когда у меня появится хроническое заболевание?» — говорит она.
Врачи боялись, что женщина пожалеет. И только когда она заявила что-то вроде: «Если не вы, то я сама», — ей провели операцию. С тех пор, говорит Елизавета, начался ее путь к восстановлению. Подобрали более подходящий, качественный протез. Сейчас, по ее словам, она ко всему адаптировалась. Единственное, что неприятно, — периодически воспаляется конъюнктива под протезом.
«Я постоянно просыпаюсь ночью от того, что у меня присохли веки к протезу. У меня возле прикроватной тумбочки стоит мой стандартный набор: раствор для линз, которым я размачиваю корочки, увлажняющая мазь для глаза, увлажняющие капли. Я без этого свою жизнь не представляю».
Психологически восстановиться Елизавете помогли не только специалисты по ментальному здоровью, но и блог, который она стала вести. Когда она узнала, что есть много людей, которые живут с одним глазом, но делают вид, что они как все, будто бы стыдятся того, что с ними произошло или какими они родились, она решила рассказывать о своей жизни и своей особенности открыто. «Мне показалось это странным. Я решила, что раз никто не рассказывает, то это буду делать я. И вот так стала вести блог». Своим примером Елизавета показывает: даже с одним глазом можно вести полноценную жизнь и быть счастливой.
Интересное по теме
История женщины, живущей с ДЦП, — про детство, ограничения и плюсы
В их с Юрой семье те события до сих пор остаются табуированной темой, говорит Елизавета. Муж очень тяжело переживал произошедшее: он считает, что не защитил супругу.
«Конечно, это неправда. Без него мы бы оттуда не выбрались. Но по нашей семье это ударило, — говорит она. — Мы оба ушли в переживания и не могли найти поддержку друг у друга. Каждый сильно травмировался, и каждый переживал это по-своему. Это нас отдалило, но ни у меня, ни у него даже мысли не возникло, что мы из-за этого можем разойтись. Мы пережили это — благодаря любви и желанию сохранить отношения».
«Муж воспринимает меня так же, как и до этого, — говорит Елизавета. — У него даже был период, когда он поставил на телефон мою фотографию с протезом и без него. Он считает, что я крутая, ведь меня это не сломало. Он гордится мной. И хотя я хожу с необычным протезом (не таким, который полностью имитирует глаз, а с рисунком, цветной и т. п.), иногда он забывает о том, что у меня один глаз».
Произошедшее неожиданным образом повлияло на профессиональный путь Елизаветы. Еще когда ее привезли в больницу после нападения, она вспомнила, что всегда хотела быть врачом.
«Когда я выписывалась, я дала себе обещание, что вернусь туда в качестве сотрудника», — вспоминает она.
Ровно через год, 10 июля 2020 года, Елизавета сидела на дежурстве в том самом экстренном приемном отделении — уже в качестве медицинской сестры. Она отработала там год, в 2021 году поступила на врача, теперь учится в университете и работает медсестрой в реанимации.
«Мне никогда не нравилось в стоматологии. Я всегда хотела быть в экстренной медицине, просто не могла себе в этом признаться, — говорит она. — У меня тихий голос, тихий характер, и мне всю жизнь навязывали, что я не гожусь для такого рода отделения. А эта ситуация дала мне понять, что я сильнее, чем думала».
