Родительство само по себе — очень странное дело.
26 ноября на Netflix начинает выходить заключительный, пятый сезон сериала «Очень странные дела». Наша читательница Ксения Батуева, поклонница сериала, рассказала, какими зрителям представляются родители из Хоукинса — вовлеченными, гиперопекающими, травмирующими, уязвимыми.
«Когда я начинала смотреть сериал, то была мамой одного маленького ребенка. Годы шли: менялась атмосфера в экранном Хоукинсе, менялась моя жизнь. К последнему сезону я подхожу мамой троих детей, голова которой забита школьным расписанием, составлением меню и попытками оставаться доверенным лицом своих взрослеющих отпрысков. С переездом в типичный городок американской субурбии, примерно как Хоукинс, я еще лучше ощутила атмосферу сериала: домик в конце переулка кажется мне и правда лучшим местом для жизни, перед Хэллоуином я доделываю костюмы детей и обязательно фотографирую их с утра, а в супермаркете импульсивно покупаю вафли Eggo.
Сейчас, готовясь к новой встрече с героями и пересматривая одним глазом старые сезоны, я словила себя на том, что обращаю больше внимания на образы родителей. По возрасту и жизненному наполнению я стала ближе к ним, чем к детям. Может, мне бы и хотелось играть в настолки ночь напролет и проводить время с друзьями, болтаясь по торговому центру, но вопрос ужина сам собой не снимется с повестки, а ближайшие приятельницы теперь — это мамы друзей моих детей. Так что я решила повнимательнее рассмотреть родителей из Хоукинса.
Некоторые зрители возмущены тем, что родители в сериале уделяют мало внимания своим детям, не интересуются их местонахождением и тем как они проводят время. Вполне справедливо — но здесь можно сделать несколько замечаний.
Самое простое объяснение лежит за пределами четвертой стены: братья Дафферы делали сериал о противостоянии детей с монстрами, а не шоу о внутрисемейных отношениях. Конечно, родители у детей должны быть — и они есть, просто эта проблематика не главная в сериале, поэтому родители, кроме Джойс Байерс, не получают много экранного времени.
Еще одно объяснение лежит во временных рамках действия. 80-е — эпоха, когда дети гуляли сами по себе, а родители трудились над обеспечением их базовых потребностей и считали свою миссию на этом выполненной.
Культура семейного времяпрепровождения редко учитывала интересы детей, мобильных телефонов и следящих устройств тогда не было, а понимание, что у детей есть эмоциональные потребности, только формировалось. Поэтому можно заключить, что, в целом, родители в сериале ведут себя нормально.
Ключом к пониманию родительских образов может стать и эмпатия. Иногда я пытаюсь представить, что почувствую в момент, когда мои дети будут сами чистить зубы, делать домашку, ночевать у друзей и выбирать одежду. И, признаться, одно из чувств — облегчение оттого, что не нужно быть настолько вовлеченным в жизнь другого человека, даже если ты его сильно любишь. Так что, возможно, невмешательство родителей — долгожданный отдых после взросления детей.
Закину еще один файербол в корзину оправданий. Все-таки с родительским присутствием в сериале все не так уж и плохо: родители знают имена и телефонные номера друзей своих детей, знают, что после уроков дети ходят в аудиовизуальный клуб и общаются друг с другом по рациям. Еще взрослые иногда пытаются затевать разговоры по душам.
Центральное место среди родителей занимает мать Уилла, Джойс Байерс. Невротичная, но искренняя, с неустроенной личной жизнью, но интересная для мужчин, хаотичная, но способная концентрироваться на решении проблем, неидеальная Джойс подкупает человечностью и невероятной материнской самоотдачей. В одной статье ее назвали примером «достаточно хорошей матери», и я с этим согласна.
Да, героиня Вайноны Райдер спихнула часть родительских обязанностей на старшего сына, она бывает гиперопекающей по отношению к Уиллу: настойчиво проговаривает очевидные вещи, обнимает его как малыша или врывается в туалет, вызывая его неловкость. Она уезжает решать «взрослые» проблемы, не ставя в известность детей, — а потом судорожно переживает за них.
Но гиперопеку можно объяснить стрессом, который испытал Уилл. При этом Джойс откликается на проблемы детей. Даже если получает внешнее неодобрение, она искренне вникает в интересы сына, поддерживает его увлечение рисованием и дарит на день рождения огромный набор карандашей, пришивает деталь к костюму на Хэллоуин. Она также осознает свою вину перед Джонатаном и просит у него прощения. Когда Боб рассказывает Джойс о том, что увидел на записи, как подростки пугают Уилла, она с решимостью бросается смотреть кассету, чтобы найти хулиганов. Авторитет и опыт самого Боба она пытается использовать, чтобы помочь Уиллу.
Также Джойс очень трепетно относится к Одиннадцать, когда та соглашается помочь найти Уилла, потом долго остается ей благодарной, пытается научить Хоппера общаться с ней и даже удочеряет ее.
На контрасте отец Уилла и Джонатана, Лонни — фигура эпизодическая и отталкивающая. Он оставил семью и не интересуется жизнью детей. Лонни не приходит в голову мысль помочь им материально, при этом он лицемерно хватается за возможность отсудить денег за смерть своего ребенка. Даже когда Лонни был частью семьи, он травмировал детей: не принимал инаковость Уилла, заставил Джонатана в детстве застрелить кролика и провоцировал скандалы, которые слышали сыновья.
Неудивительно, что скромный и неуверенный в себе Уилл, который в душе скучает по отцу, замещает его фигуру другими значимыми взрослыми. Прежде всего, рядом с ним есть старший брат Джонатан, который отвозит и провожает Уилла, готовит еду, утешает и знакомит с музыкой, которая в итоге оказывается спасительной. А романтический интерес Джойс во втором сезоне — Боб Ньюби — пытается поддержать Уилла и пользуется у него авторитетом и симпатией.
Карен Уилер, мать Майка и Нэнси, — персонаж, попавший в ловушку образа примерной жены и матери. Она вынуждена подавлять чувства: раздражение на равнодушного и не слишком любимого мужа, страх из-за вмешательства внешних факторов в их семью, злость и обиду на детей, которые хлопают дверьми перед ее носом и оказываются все дальше от родительского влияния, влюбленность в Билли. Карен всегда держит лицо — во всех смыслах — и пытается соответствовать своей образцовой репутации: даже дома она накрашена и носит укладку, ждет всю семью вовремя за сервированным обеденным столом — этим она напоминает Бри Ван де Камп из «Отчаянных домохозяек».
Она понимает, что не должна оставаться в стороне, когда пропадает Уилл: навещает Джойс с запеканкой, неловко пытается проявить сочувствие к Майку. Но при этом выглядит скорее стереотипной героиней, действующей под влиянием общепринятых правил, чем искренне сочувствующей. В кратких эпизодах приоткрывается тривиальная суть мира Карен: стыдное удовольствие в виде чтения дешевых романов; то, что она подслушивает телефонный разговор Майка с Оди и, забывшись, врывается в него; она привычным жестом открывает запертую комнату Нэнси шпилькой; ей кажется постыдным, что Нэнси может иметь близкие отношения с парнем.
Утрату контроля над старшими детьми миссис Уилер компенсирует с Холли: кормит ее с ложечки и практически не отпускает от себя, когда дочь могла бы ходить в сад.
Несмотря на все это, Карен вызывает сочувствие: рано вышедшая замуж не по любви и не растратившая свою энергию и силу, она вынуждена день за днем наблюдать, как ускользает ее молодость, как дети все меньше в ней нуждаются. Она и роман-то читает, потому что в собственной жизни ей не хватает страсти и приключений! Поэтому самыми яркими становятся эпизоды, где она по-настоящему искренна: там, где она дает Нэнси совет бороться, быть собой и доказать свое право на существование в мире мужчин; и там, где внутри нее идет борьба между тем, чтобы остаться верной женой или вывернуть жизнь наизнанку.
Родителям Лукаса и Дастина в сериале уделено гораздо меньше времени. У Лукаса есть один диалог с отцом, где он спрашивает совета насчет общения с девушками. Но и из этого небольшого разговора можно сделать выводы, если отбросить сексистскую суть самого совета (помню, что речь про 80-е, и прощаю).
Во-первых, отношения отца и матери Лукаса выглядят гармоничными и чувственными, а значит, скорее всего, атмосфера в семье благополучная и дети чувствуют родительскую любовь. Во-вторых, то, что Лукас спрашивает совета у отца насчет такого деликатного предмета, говорит о том, что у них близкие и доверительные отношения. В-третьих, ни отец, ни мать не бросаются допрашивать сына или отпускать шуточки насчет его влюбленности — значит, они соблюдают его границы.
Дастин, судя по всему, живет только с матерью — их отношения полны нежности. Настолько, что иногда Клаудиа забывает, что Дастин уже не ребенок, и обеспокоенно спрашивает, нет ли у него запора — как будто напряженное лицо может быть только в одном случае. При этом какой-то практической заботы с ее стороны в сериале не видно, а иногда даже наоборот: Дастин со своей матерью как будто меняются местами. Клаудиа не может контролировать ситуацию, свои эмоции и обращается к поддержке сына, а Дастин, сохраняя внешнюю невозмутимость, успокаивает мать — например, в ситуации с пропажей кота.
Отец мальчика не фигурирует даже в третьем лице — возникает ощущение, что Клаудиа исключила его как явление и в принципе не разговаривает о нем, Дастину не хватает мужского примера рядом. Очевидно, он пытается заполнить эту пустоту: как и Уилл, ищет авторитетную фигуру в своем окружении. Дастин восхищается учителем физики, мистером Кларком, с интеллектуальной точки зрения, Стивом Харрингтоном — сначала с точки зрения общения с женщинами, но их отношения позднее перерастают в настоящую дружбу, Эдди Мансоном — потому что тот смог обернуть фриковость в свою пользу.
Одиннадцать и шефа полиции Джима Хоппера сплотил пережитый опыт. В прошлом Одиннадцать — масса травмирующих событий и отсутствие нормального социального бэкграунда. Хоппер же прошел войну, потом стал отцом дочери, которую очень любил. Во флешбэках нам показывают, насколько тяжело он переживал ее потерю, и они с женой не смогли дальше оставаться вместе. Эти двое обрели друг в друге исцеление: у Хоппера снова появилась дочь, нуждающаяся в заботе, — а ему очень нужен был кто-то, нуждающийся в заботе. У Одиннадцать же появился любящий отец, а не холодный «папа», который ее использовал.
Конечно, Хоппер не стал идеальным отцом для внезапно возникшей в его жизни дочери-подростка со сверхспособностями, по следам которой идут спецслужбы, — это было бы слишком фантастично даже для фантастического сериала. Его образ жизни и паттерны в отношениях с большинством окружающих не могли измениться так быстро. Хоппер не бросает вредные привычки, продолжает много работать и задерживаться, несмотря на то, что теперь его ждут дома. Он резок в общении и не терпит возражений, использует подкуп сладким, к которому Одиннадцать неравнодушна, нарушает границы девушки и манипулирует Майком, влюбленным в Оди.
В его защиту можно сказать, что он движим стремлением спасти и защитить Джейн-Одиннадцать — ведь когда-то он не смог спасти свою дочь. Кроме того, осознавая тупик в воспитании, в который он зашел, Хоппер пытается найти выход, просит совета у Джойс и серьезно готовится к разговору с подростками (хоть и не смог в итоге его провести). Он просит прощения у дочери, видя свою неправоту, они достигают компромисса, а главное, между Хоппером и Джейн возникают настоящие дочерне-отцовские чувства.
Родительство — само по себе странное дело: любить человека, который даже не знает твоего имени, убивать взглядом, пытаться достучаться до тех, кто тебя не слышит… Все мы немножко в Хоукинсе. И хорошо, что мы тут не одни».
Мерч
Рассылка
