Право на ярость. Почему неравное распределение обязанностей в воспитании особенного ребенка требует особенного внимания

Колонка Тани Коврижки.

Коллаж Лизы Стрельцовой

Вы уже знакомы с Тане Коврижкой — она прислала нам в редакцию письмо о том, как ей удалось принять свою дочь с нейроотличиями и начать получать удовольствие от материнства. Сегодня мы публикуем еще один ее текст — он посвящен теме распределения воспитательных обязанностей в семье с ребенком с особенностями развития. А еще — рекомендуем подписаться на канал Тани «Я мать, я так чувствую», где она делится своим родительским опытом и анализирует чужой.

Я прочитала книгу Дарси Локман «Право на гнев. Почему в XXI веке воспитание детей и домашние обязанности до сих пор лежат на женщинах» (НЭН публиковал фрагмент одной из ее глав), и поняла, что мамы особенных детей имеют право не просто на гнев, а на самую настоящую ярость!

Название книги поясняет суть исследования авторки. Вопрос неравного распределения обязанностей между партнерами обсуждается остро и постоянно. Ко мне же мысль о несправедливости взваливания родительской ответственности на одну лишь мать пришла незадолго до выхода книги Дарси Локман на русском языке.

Интересное по теме

Что такое справедливое разделение домашних обязанностей и как его добиться: 8 важных шагов

Полгода назад я стала трижды в неделю водить дочь в реабилитационный центр для детей с инвалидностью. За все это время я встретила около тридцати детей с особыми потребностями, практически всегда рядом с ними были мамы. И мам, и детей посчитать сложно, их много и они все время передвигаются, бегают из кабинета в игровую и обратно, а вот отцов — легко, их всего три.


Давайте так и зафиксируем, эти цифры все равно хорошо отражают действительность: на тридцать особенных детей двадцать семь мам и три папы.


И еще немного деталей — в отделении ранней помощи (где занимаются малыши из группы риска, до трех лет) нет ни одного из нашей троицы, все вовлеченные в родительство отцы держат за руку подросших детей без тяжелых физических нарушений. Тащить на руках по ступенькам шестилетку — мама, направлять катящегося колбаской тоддлера в сторону кабинета логопеда — тоже мама, смотреть в смартфон большую часть времени — отец.

Вряд ли кого-то удивит утверждение, что уходом за детьми, престарелыми родителями и инвалидами всех возрастов занимаются преимущественно женщины. Я тоже все понимаю про гендерные стереотипы, неравенство и вечную ношу матерей — звание родителя по умолчанию. Но мне правда, положа руку на сердце, всегда казалось, что вопрос воспитания ребенка с особыми потребностями в накатанную колею не пролезает. Масштаб не тот.

Например. Моей дочери Диане сейчас шесть лет, половину своей жизни она живет с диагностированными отставаниями в психическом и речевом развитии. Трудиться над компенсацией ее особенностей, так или иначе, необходимо каждый день каждого года. Всегда! Нет никаких каникул, отпусков, выходных, проведенных в постели, ленивого настроения. Устраивая перерыв или отправляя дочь к бабушке на пару летних недель, нужно понимать — это чревато регрессом.

Интересное по теме

«Мне стыдно, что мне тяжело и я не справляюсь со своим ребенком»: честный монолог матери о несоответствии ожиданий реальности и общественном давлении

Разве в такой ситуации можно справиться самостоятельно? Особенного ребенка нужно растить не всей деревней, а всей страной! Я бы просто не сумела, сил бы не хватило, отвечать за развитие Дианы исключительно в одиночку. Поэтому этим мы с мужем занимаемся вдвоем. Это так.

«Это действительно так?» — спрашиваю я себя, стоя в реабилитационном центре, в толпе других женщин, в наших ногах крутятся дети всех возрастов, среди них и моя младшая дочь, которую я таскаю с собой по всем делам, у меня впереди разговор с психологом, имя которого знаю только я, но не муж, а в пятницу адаптированный спектакль, для которого день освободила только я, но не муж — и так далее-далее-далее. Три пары глаз уткнулись в экран, а двадцать семь смотрят на меня понимающе.

А потом я узнала про статистику разводов, вспомнила все наспех рассказанные жалобы женщин в больничных очередях, увидела недвусмысленные закономерности в собственном браке и, вишенка, прочитала «Право на гнев». Я обрела ярость.

Интересное по теме

«Поплакать можно вечером, когда никто не видит, но днем нужно держать себя в руках»: монологи отцов, заботящихся о детях с тяжелыми диагнозами

Телу нормально, оно в покое

В своей книге Дарси Локман доступно объясняет, что проблема неравного распределения обязанностей по уходу за детьми и домом завязана не на конкретном мужчине (Максим, дело не в тебе!), а на системе. Системе угнетения. А еще гендерных стереотипах, культурных ожиданиях, предопределенных рамках социальных ролей мужчин и женщин.


«Движущееся тело стремится продолжать движение. А тело в покое стремится оставаться в покое», — напоминает простую истину Дарси.


На приеме у педиатра, невролога или психиатра, а скорее всего у родильного стола, именно маме сказали о заболевании ребенка. И мама начала двигаться. Анализы, исследования, рецепты, методики, советы, справки, бумажки, пособия, сад, кружки, школа. А где же папа? Папа все еще стоит там, где его поставили (возле роддома, ха-ха!). Тело в покое стремится оставаться в покое.

Конечно, приведенная цитата — не самая остроумная в арсенале авторки, но такая жизненная! И пусть Дарси Локман не выделяет проблемы матерей особенных детей в какую-то отдельную категорию, собранная ею информация дает базу для размышления на «подтемы» проблем матерей именно моего толка.

О том, как воспитание ребенка становится частью идентичности матери и разделение обязанностей может означать потерю себя. О разном представлении будущего ребенка, разных требованиях к его «воспитанности», «образованности» и даже внешнему виду. Самое главное, о необходимости самим отцам включаться в процесс ухода за ребенком, а не ждать пока его попросят. Об этом же писали на НЭН.

Интересное по теме

Отец — это глагол: почему мужчинам пора самим менять стереотипные представления о себе

Безработная работящая мать

Важный момент: Дарси Локман говорит о равном распределении обязанностей между работающими родителями. Большинство матерей детей с инвалидностью не работает вообще или не работает до какого-то времени (например, пока ребенок не освоится в школе). Но никто не посмеет сказать, что она ничего не делает.

Работа физиотерапевта, домашнего массажиста, тьютора, куратора образовательных программ, водителя и няни на полную ставку всегда лежит на ней. Если оформить инвалидность юридически, за эту работу можно даже получать «оплату» от государства (десять тысяч рублей и на этот счет я могу написать много нецензурных слов).

Интересное по теме

«Я перестал рассматривать это как миссию»: как работает социальный помощник родителей детей с инвалидностью

Таким образом, мы не можем сказать, что неработающие матери детей с особенными потребностями только лишь домохозяйки и не имеют права спрашивать с работающих отцов. Нет-нет-нет. Просто общество обесценивает женский труд, но это вовсе не значит, что и партнер должен его обесценивать.

Пусть ежедневные занятия, поездки, процедуры и приемы у врача лежат на плечах матери, но после окончания рабочего дня наступает общее время. Вот только именно женщины делают уроки с детьми, готовят им сумки на следующий день и бегут готовить еду. Да, как и большинство матерей, но это другое.

Я понимаю как тяжело сводить на прогулку капризного тоддлера, например, но далеко не каждый человек знает как пережить 34 истерики за день от ребенка с РАС и длиннющую лекцию от семидесятилетнего психиатра с учеными степенями о педагогической запущенности современных детей и влиянии гаджетов на развитие речи. Нам нужно намного больше отдыха, чем вы можете себе представить!

Орган заботы

Для тех, кто объясняет традиционные гендерные роли природой, Дарси Локман пишет:

«Между полами нет никаких биологических различий, которые объясняли бы, почему мой муж неспособен скачать на телефон приложение для общения с учителями наших дочерей».

Или почему мой муж не может сам гулять с детьми, водить их в музеи по выходным дням или как-то иначе (но обязательно самостоятельно) устраивать их досуг. Да, Дарси, да, я согласна.

Те самые три отца из центра реабилитации доказывают, что нет исключительно женского гена ухода за ребенком с особенностями. Вот они — отцы! Да, чаще позволяют себе залипать в смартфоне, но все же ведут переговоры с преподавателями, кормят детей перекусом.

Конечно, я не знаю что стоит за их историями. Возможно, именно женщина собрала этот перекус, она напоминает о времени занятий и расписании, она стирает повседневные вещи ребенка и спортивную форму для адаптивной физкультуры, она переспрашивает всю информацию, чтобы отслеживать динамику развития ребенка и вообще отец играет здесь лишь роль няни. А может, и нет? Я не знаю.

Но этот пример точно и неоспоримо показывает, что нет такого органа, который запрещал бы мужчинам заботиться о своем ребенке, проводить с ним время, брать на себя рутинные обязательные дела (да, даже просто сидеть под дверью кабинета несколько дней в неделю). Они это могут! У этих трех отцов точно такие же руки, ноги и голова, как и у остальных двадцати семи.

Воспитание — не вопрос

Хорошо, если не биология, то культура. Вот что мешает отцам делить обязанности по уходу за детьми поровну. Да? Не да. Я так устала слушать (и читать в комментариях, даже в НЭН-сообществе), что мужчины просто так воспитаны. Возможно, это воспринимается менее болезненно матерями нейротипичных детей, но я хочу орать.

Интересное по теме

«Я люблю своего мужа, но сейчас я хочу с ним развестись»: колонка о том, как рождение детей меняет быт

Никому из девочек не говорили в детстве: возможно ты родишь особенного ребенка, вот тебе инструкции как его растить. Никто этого даже в мыслях не допускает, пока сам факт не случится. Неужели кому-то кажется, что женщина знает, как быть, а мужчине просто не говорит? Что ему ТЗ не выдали и он хотел бы что-то сделать, но мечется, бедненький, не знает, с чего бы начать? Нет.

Мы оба оказались в этой ситуации впервые! Но почему-то только я читаю десятки книг, интервью и статей; только я окружаю себя контентом по теме диагноза дочери и только я ежедневно лихорадочно набиваю в себя знания и опыт.

Конечно, мой муж не ужасен. Он отличный отец. Например, только он водит наших дочерей к стоматологу, а это и так непростое действие становится еще сложнее, когда касается ребенка с особыми потребностями. Но это исключение, а не правило. Все же практически всегда я лишь делегирую ему задачи. Он мог бы быть еще более лучшим отцом.

Говоря о праве на ярость я не имею в виду ярость на своих мужей и отцов детей (только если те не ушли в закат, после того как узнали диагноз ребенка).


Я говорю о ярости на систему. Систему, в которой столкнувшаяся с трудностями женщина не получает поддержки. Женщина остается одна и ее одиночество, единоличная борьба и ежедневная работа обществом молчаливо поощряется.


Ярость на систему, в которой мужчинам не стыдно не ходить со своим ребенком по врачам и занятиям, а ходить — значит быть в почетном героическом меньшинстве. Систему, которая нагружает матерей обязанностями с самого родстола, а помощь дает лишь с бюрократическим боем. Систему, которая не направлена на взращивание и воспитание члена общества, а лишь на эксплуатацию и обесценивание рабочей силы женщины.

Дарси Локман написала целую книгу о том как несправедливо сбрасывать все обязанности по воспитанию детей на одного из партнеров и что с этим можно сделать. Но к этому труду можно дописать и еще пару сотен тысяч знаков о всех несправедливостях, появляющихся с рождением особенного ребенка.

Ликбез «У него осколочное ранение — в правом боку дырочка, которая гноится». Как живут жены мобилизованных через год после объявления мобилизации
Чуть больше года назад, 21 сентября, по всей России объявили «частичную мобилизацию». Если верить официальным источникам, всего было мобилизовано 300 тысяч мужч...