Что такое комплексное ПТСР и как не травмировать своего ребенка

Оля была болезненным домашним ребенком, она отлично училась в школе и много времени уделяла занятиям музыкой. При этом с ранних классов ее жестоко буллили сверстники, а от родителей девочка не получала поддержки — только критику и эмоциональное насилие. В результате в 22 года Оля оказалась у психиатра с тяжелой депрессией, а спустя несколько лет узнала, что у нее комплексное посттравматическое стрессовое расстройство (кПТСР), развившееся в результате тяжелого детского опыта.

Оля поделилась своей историей с НЭН. А что такое кПТСР, нам рассказал психиатр сети клиник docmed и docdeti Рустам Бексултанов.

Когда Ольге было 22, ее стали волновать боли в спине. Она пошла по врачам — невролог, остеопат, массажист. Причину найти не могли, избавить девушку от болей — тоже. Наконец один из специалистов дал Ольге тест на депрессию — по шкале Бека у нее было 20 баллов (выраженная депрессия средней тяжести). Врач назначил Ольге антидепрессанты и посоветовал обратиться к психиатру, дал контакты. Очереди к востребованному врачу пришлось ждать два месяца. Когда Ольга пришла на прием, по Беку было уже 40. Поменяли лечение, но спустя несколько месяцев тест выдавал результат в 60 баллов, у Ольги появились суицидальные намерения. Ее на месяц положили в психиатрическую больницу.

Когда состояние девушки стабилизировалось, она вернулась домой, продолжила ходить к психиатру. «За два года мы сменили много препаратов. На какое-то время становилось легче, потом опять хуже, волнами, — рассказывает Ольга. — Через два года врач предположила, что у меня не только рецидивирующая депрессия, но и пограничное расстройство личности. Мы перепробовали всю фармакологию, включая нейролептики. В некоторые периоды я принимала по четыре препарата в день». Помимо психиатра, Ольга два года регулярно посещала психотерапевта, но значимых улучшений не чувствовала.

А в этому году психиатр, снова сопоставив все факты и исследовав анамнез, поставила Ольге новый диагноз — комплексное посттравматическое стрессовое расстройство (кПТСР).

«Мы шесть лет лечили не то. Понятно, что при моем расстройстве таблетки далеко не друзья, и понятно, почему они не помогали. Мне дорога в долгую психотерапию. Все начало вставать на свои места», — объясняет Ольга.

Интересное по теме

Исследование: женщины, подвергавшиеся абьюзу в детстве, тяжелее переживают роды

Психиатр сети клиник docmed и docdeti Рустам Бексултанов

Комплексная травма (КПТСР) — это хроническое стрессовое расстройство, развивающееся в ответ на длительные, повторяющиеся травматические события (обычно межличностные) в отличие от «обычного» ПТСР, которое чаще связано с единичной экстремальной ситуацией. Иными словами, кПТСР формируется, когда человек длительное время находится в атмосфере травмы — например, в условиях насилия, плена или жестокого обращения, — и эта травматизация подтачивает его личность. КПТСР можно условно назвать «травмой длительного насилия».

Идея выделить кПТСР возникла еще в 1990-х годах, когда профессор психиатрии Гарвардской медицинской школы Джудит Герман ввела новый термин CPTSD (Complex post-traumatic stress disorder). Она отметила, что некоторые пациенты с длительной историей травматизации демонстрируют более широкие нарушения, чем описано в критериях ПТСР. Признание того, что длительное бытовое насилие может приводить к особому комплексу симптомов, послужило причиной введения отдельного диагноза кПТСР.

Однако эксперты ВОЗ согласились внести отдельный диагноз Complex PTSD (CPTSD) лишь в ходе подготовки 11-го пересмотра Международной классификации болезней (МКБ-11). В 2018 году кПТСР был включен в МКБ-11 как самостоятельное расстройство. В России же этот диагноз до сих пор официально не ставят, потому что наша страна не перешла на МКБ-11. В российской психиатрической практике используется МКБ-10, где диагноза «комплексное посттравматическое расстройство» нет.

Теоретически частично похожее состояние отражено в МКБ-10 под названием «стойкое изменение личности после катастрофы» (F62.0), но этот код применялся редко и не охватывал всей проблематики комплексной травмы, особенно у детей и подростков. Переход России на МКБ-11 был намечен, но приостановлен в 2024 году.

На практике осведомленные специалисты нередко распознают комплексную травму у пациентов. К сожалению, отсутствие официального статуса приводит и к тому, что некоторые врачи вовсе отрицают существование кПТСР или путают его с другими расстройствами.

Получив новый диагноз, Ольга наконец нашла объяснение проявлениям, которые ее беспокоили: постоянное чувство вины, одиночество, ненависть к себе вкупе с заоблачным перфекционизмом, сложности в построении отношений и мнительность, агорафобия, реактивное поведение, отсылки к прошлому.

«Еще у меня большие провалы в памяти, — делится Ольга. — Как я понимаю, это защитные реакции: у меня много травматичных факторов. А о многих из них я, возможно, даже не помню. Постоянно каша в голове: я не должна была рождаться, я ничтожна, я никчемна. Депрессивная и суицидальная жвачка, которая никак не уходит из головы. Очень много триггеров, которые к этому возвращают».

Ольга говорит, что доверяет своему психиатру и понимает, почему корректный диагноз удалось поставить не сразу: все эти годы она действительно демонстрировала яркую депрессивную симптоматику. Вероятно, сложности с диагностикой заключались еще и в том, что в России врачи до сих пор обязаны работать по МКБ-10 (Международная классификация болезней десятого пересмотра), в которой диагноза «кПТСР» попросту нет.

Интересное по теме

СДВГ, тревожные расстройства и депрессию у взрослых диагностируют все чаще

Рустам Бексултанов, психиатр сети клиник docmed и docdeti

КПТСР характеризуется более широким спектром симптомов, чем классическое посттравматическое расстройство, — кПТСР отражает как посттравматические симптомы, так и изменения личности, возникшие вследствие затяжного травмирующего опыта.

Основные проявления кПТСР:

• Навязчивое переживание травмы: человек мучительно снова и снова переживает свой травматический опыт. У него яркие флешбэки (чувство, будто вновь находишься в травмирующей ситуации), кошмарные сны или навязчивые воспоминания. При кПТСР флешбэки и воспоминания могут быть менее явными, чем при острых травмах, — травматические эпизоды могли происходить в раннем детстве или повторяться так часто, что слились в расплывчатое ощущение ужаса. У пациента наблюдается хронический страх и чувство беспомощности.
• Избегание всего, что связано с травмой: человек стремится не думать и не говорить о пережитом, избегает ситуаций или людей, напоминающих о травме. Такое поведение помогает психике отгородиться от боли. При комплексной травме избегание может быть всеобъемлющим: например, избегание близких отношений (чтобы снова не оказаться в ситуации насилия) или отказ от определенных мест, ситуаций, связанных с долгим стрессом.
• Состояние постоянной тревоги и настороженности: из-за многократного травматического опыта нервная система находится в режиме «боевой готовности». Человек с кПТСР часто напряжен, пуглив, остро реагирует на резкие звуки или внезапные события (гипервозбудимость). Могут случаться вспышки гнева или паники, если что-то ассоциируется с прошлой травмой. Такое ощущение постоянной угрозы — базовый симптом ПТСР, который при комплексной травме со временем становится хроническим.
• Трудности с управлением эмоциями. Эмоциональная дисрегуляция — один из отличительных признаков кПТСР. Это могут быть внезапные интенсивные вспышки чувств (гнева, отчаяния) или, напротив, эмоциональное онемение, отрешенность. Часто присутствуют резкие перепады настроения, раздражительность без видимой причины, длительная депрессия или повышенная тревожность. Человек может чувствовать, что не в состоянии контролировать свои эмоциональные реакции. Эти трудности прямо связаны с травматическим опытом, который перегрузил способность психики справляться с чувствами.
• Крайне негативный образ себя: при длительном насилии люди нередко начинают воспринимать себя через призму пережитого — возникает стойкое чувство собственной неполноценности, стыда или «испорченности». Для кПТСР очень характерна низкая самооценка: человек ощущает себя плохим, ничтожным, виноватым в произошедшем. Он может верить, что не заслуживает любви или нормальной жизни. Такое самообесценивание отличает КПТСР — при обычном ПТСР человек может страдать от воспоминаний, но не обязательно утрачивает базовое чувство собственной ценности.
• Нарушения во взаимоотношениях: комплексная травма подрывает доверие к людям. Пострадавшие могут избегать эмоциональной близости, испытывать трудности с привязанностью, в том числе быть чрезмерно зависимыми. Возможны сложности в поддержании дружбы, партнерства, тенденция изолироваться от других. Нередко отмечается повторение травматических сценариев: например, человек снова вступает в токсичные отношения или провоцирует конфликты, сам того не желая. Способность доверять и чувствовать безопасность рядом с людьми глубоко нарушена.
• Диссоциация и проблемы памяти — ощущение нереальности происходящего, отстраненности от собственного тела, провалы в памяти о событиях жизни. Это связано с тем, что психика как бы «отключает» часть опыта, чтобы выжить.

У разных людей набор симптомов кПТСР может отличаться. В одном случае превалирует депрессия и замкнутость, в другом — вспышки гнева и рискованное поведение, в третьем — тяжелая тревога. Эти проявления могут сохраняться многие годы и десятилетия, особенно без лечения.

Интересное по теме

«Я не справляюсь с жизнью»: почему дети-беженцы засыпают на годы, не выдерживая боли и страданий

Теперь в терапии Ольга стала работать именно с симптомами кПТСР. Они со специалисткой обсуждали и опыт, который привел к травме.

У Ольги было непростое детство. Она родилась с дефектами развития, была болезненным ребенком. Мама постоянно ставила ей в вину, что ею постоянно приходится заниматься, с ней приходится мотаться по больницам.

У родителей брак не сложился, но они до Ольгиных 23 лет жили вместе — с постоянными скандалами и страшной руганью. Когда Оле было десять, отец у нее на глазах сильно избил мамину дочь от прошлого брака.

«После этого я боялась спать. Год ходила к психологу с тревожно-фобическим расстройством», — говорит она. Ее жизнью отец вообще не интересовался.

В школе Ольга столкнулась с буллингом, и началось все с младших классов. Перед поступлением в школу девочка на лето поехала на дачу к бабушке и подхватила вшей. Ее длинные, ниже попы, волосы обстригли под ежика.

«А дети злые. Они издевались надо мной из-за прически. Даже в женский туалет не пускали», — вспоминает она.

С маленького возраста Оля ходила в очках, донашивала одежду за старшей сестрой, была отличницей — в общем, непопулярной девочкой. Над ней смеялись ребята во дворе и даже избивали ее.

«Как-то один мальчик хотел меня напугать и, подъехав на велосипеде, сбил меня. Я упала на „розочку“ от бутылки и сломала руку, у меня шрам до сих пор», — вспоминает она. Обратиться за поддержкой Оле было не к кому.

Еще из травмирующего в детстве — музыкальная школа. Олю отдали туда в пять лет.

«У мамы были очень большие амбиции. Ее старшая дочь уже была „потеряна“ в этом смысле, а вот я как раз под рукой, — рассуждает Ольга. — Я была ее проектом, ей нужно было воспитать во мне умненького ангелочка. Она перестаралась».

Оля была проектом не только мамы, но и учительницы по фортепиано. Обе делали на девочку большие ставки: пойдешь в консерваторию! То, что Оле эта консерватория вообще не сдалась, никого не волновало.

«В музыкалке нужно было восемь лет учиться. На шестом году я попросила: „Отпустите меня!“ — „Нет, ты доучишься“. Я совмещала музыкальную школу с общеобразовательной, — говорит Ольга. — Ты приходишь из школы — тебя на четыре часа сажают за фортепиано. В выходные ты целыми днями сидишь за фортепиано. Не было такого, чтобы я после школы просто пошла гулять. У меня не было детства». После выпуска Оля ни разу не садилась за инструмент.

В подростковом возрасте снова дала о себе знать болезненность. У Ольги дисплазия соединительной ткани, в 14 лет она сильно выросла. Как-то шла по улице, неудачно упала и сломала бедро, раздробила колено. Тяжелая операция, долгое и сложное восстановление. Она год заново училась ходить, перешла на домашнее обучение. Вернувшись в прежний класс, не влилась.

Пока Оля ходила в гипсе, она набрала вес. Отец как-то бросил комментарий: «Ты жирная, тебе надо худеть». «Я эти слова приняла очень близко к сердцу и перестала есть. У меня была нервная анорексия. При росте 173 сантиметра я с 70 килограммов за три месяца похудела до 43. Мама этот факт игнорировала», — вспоминает Оля. Зато забили тревогу учителя в школе, потому что у нее «торчали суставы». На восстановление функций организма, в том числе менструального цикла и работы щитовидной железы, ушло четыре года.

«Тогда я с этим к психиатру не ходила, — вспоминает Ольга. — Но уже поступила на медицинский и могла вникнуть в суть проблемы. Как-то пришла к гинекологу, и она на пальцах мне объяснила, что меня ждет, если я еще пару килограммов скину. Я стала есть, но при этом начала жестко заниматься спортом, что вылилось в спортивную булимию: еда должна куда-то деваться. РПП у меня до сих пор».

Интересное по теме

Верила в демонов вместе с ним и была тайным агентом

Психиатр сети клиник docmed и docdeti Рустам Бексултанов

Какой опыт может привести к комплексной травме?

КПТСР возникает от травматических событий, которые носят повторяющийся или длительный характер. Важный фактор — беспомощность пострадавшего: когда травмирующие эпизоды повторяются, а человек не имеет возможности избежать их или контролировать ситуацию, это постепенно «подрывает» психику.

Типичные ситуации, приводящие к комплексной травме:

• Продолжительное насилие в отношениях — длительный домашний абьюз, когда человек (в том числе ребенок) многократно подвергается физическому, сексуализированному или эмоциональному насилию со стороны близкого.
• Детская хроническая травматизация: систематические побои, сексуализированное насилие, жестокое обращение или крайняя степень пренебрежения потребностями. К «неблагоприятному детскому опыту» также относятся эмоциональное (психологическое) насилие, жизнь в семье с алкоголизмом или наркоманией, тяжелая психическая болезнь или суицидальные попытки у родителя, насилие между родителями (домашнее насилие на глазах у ребенка), а также утрата родителей (развод, смерть или тюремное заключение одного из них). Мета-анализ 2023 года, обобщивший данные 24 исследований, показал, насилие в детстве — один из ключевых факторов риска кПТСР. Нередко люди, имеющие неблагоприятный детский опыт, сначала обращаются к врачам с депрессией, тревогой или соматическими жалобами, и только при глубинном сборе анамнеза выясняется, что в детстве у них были тяжелые и долгие переживания.

• Ситуации, при которых человек длительно не волен распоряжаться своей жизнью, — ограничение свободы, плен, эксплуатация, в частности: рабство, удержание в заложниках, секс-эксплуатация, долговременное пребывание в сектах и тоталитарных сообществах. В таких условиях травма носит перманентный характер: каждый день наполнен угрозой, унижением, отсутствием контроля над жизнью.
• Военные действия и вынужденное перемещение. Постоянная смертельная опасность, многократные эпизоды потерь, бомбежек и тому подобное создают хронический стресс. Сюда же относится участь беженцев, вынужденных долго жить в условиях войны или репрессий.
• Прочие длительные стрессовые обстоятельства. Исследователи отмечают, что КПТСР может развиться и в ситуациях, которые на внешний взгляд не выглядят как «экстремальные», но субъективно мучительны и продолжаются долго. Примеры: тяжелая хроническая болезнь, требующая постоянных медицинских вмешательств и вызывающая боль/страх; длительный уход за тяжело больным близким в одиночку; проживание в условиях крайней нищеты и угрозы выживания и так далее. Общий знаменатель — стрессоры длятся неделями, месяцами, годами, повторяются многократно и не оставляют человеку «пространства» для передышки и чувства безопасности.

Главное в КПТСР — регулярность и продолжительность травмирующийх факторов. Даже относительно незаметные эпизоды, если они повторяются годами, суммарно могут оказать такое же воздействие, как и явное чрезвычайное событие. В итоге психика оказывается истощена хроническим стрессом, формируя описанные выше симптомы.

Интересное по теме

Кто такие «стабильные мамы» и чему нам стоит у них поучиться

Сразу после школы Ольга пошла в медицинский. Изначально хотела стать психиатром. Но со второго курса решила выучиться на врача-патологоанатома.

В университетской группе ей повезло встретить свою любовь. Они вместе уже семь лет, с третьего курса.

«Он меня очень поддерживает, без него меня, наверное, уже бы не было, — делится Оля. — Мы вместе все это проходим. Его любовь и поддержка — огромная отдушина для меня».

Отношения с родителями Оля не разорвала — маму даже устроила в то же медучреждение, где работает сама (хотя уже жалеет об этом). Но близких отношений ни с кем из них у Оли нет.

«Мать ведет себя со мной как с маленьким ребенком. Она меня не слушает и не слышит. Она не понимает, что я болею и что она сделала огромный вклад в эту проблему. Меня это сильно триггерит», — рассказывает Оля. С самой матерью она это не обсуждала, но, вероятно, через какое-то время будет готова. «Мама — человек советского воспитания, ей скоро 60, — добавляет Оля. — Такие люди не меняются, и вряд ли она сможет понять. Но хотелось бы, чтобы она научилась слушать. Понимания хочется».

С отцом Ольга встречается несколько раз в год на семейных праздниках. И он каждый раз изъявляет желание видеться чаще, но дочь его идею не поддерживает:

«Я не понимаю, о чем с ним разговаривать. Он мне каждый раз говорит: „Ну что ты там, трупы вскрываешь?“ Но моя работа заключается не только в том, чтобы трупы вскрывать! Я не могу до него это донести уже пять лет. Для меня это биологический отец, не более».

Отцу Ольга как-то сказала, что его комментарий по поводу ее веса в подростковом возрасте нанес ей сильный вред. «Ну, а что я такого сказал? Я ж правду сказал. Женщина не должна быть толстой, женщина должна быть привлекательной для мужчины», — ответил он.

«Важно, чтобы родители умели слушать своего ребенка. Давать ему свое пространство, слушать и слышать его. Захотел на один кружок, походил, разонравилось — можно и на другой отдать. Ребенок ищет себя, всесторонне развивается, это хорошо, — делится Оля своими размышлениями. — И еще важное: когда ты заводишь ребенка, это ТЫ заводишь ребенка, это твое желание и твоя ответственность, он не повинен в том, что ты в какой-то момент захотела его завести. И не надо на нем срываться за это и винить его в этом».

Сейчас Оля продолжает заниматься с психотерапевтом, постановка корректного диагноза помогла им добиться прогресса, наметить дальнейшие шаги и, главное, ощутить надежду.

«Раньше не было понимания. Подбирали, подбирали таблетки, ничего не менялось, — было ощущение, что мне никогда не станет лучше, я чувствовала истощение, — говорит Ольга. — Теперь мы встречаемся каждую неделю, углубляемся в мой опыт и переживания. Это тяжелый процесс, но я стараюсь. Хочется вылезать из этого. Да, все равно плохо, но появился проблеск, что это можно вылечить. Непонятно, сколько на это уйдет времени, но с этим можно справиться».

Интересное по теме

«Помню, как заработала 80 тысяч рублей — у меня на карточке никогда не лежало столько денег. Тогда я купила золотые сережки и до сих пор ношу их как символ того, что могу чего-то добиться»

Психиатр сети клиник docmed и docdeti Рустам Бексултанов

Как лечится кПТСР?

Лечение кПТСР требует комплексного подхода — обычно это сочетание психотерапии и, при необходимости, медикаментов. В лечении, как правило, участвуют психиатр и психотерапевт/психолог. Психиатр ставит диагноз и назначает медикаменты (если они нужны).

Лекарства помогают справиться с некоторыми симптомами — снизить выраженность тревоги, депрессии, стабилизировать настроение, нормализовать сон. При этом медикаменты не «стирают» травматические воспоминания и не учат человека новым навыкам

Так что основа лечения кПТСР — длительная психотерапия, направленная на работу с травматическими воспоминаниями, эмоциональной сферой, самовосприятием человека. Важно найти специалиста, который понимает природу комплексной травмы и имеет опыт работы с ней. Лучшие результаты при кПТСР показывают когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) с экспозицией, EMDR (метод десенсибилизации и переработки движениями глаз), схема-терапия для проработки глубинных паттернов, диалектическая поведенческая терапия (DBT) для развития эмоциональной регуляции.

Частичное облегчение возможно сравнительно быстро: иногда интенсивные кошмары и флешбэки удается значительно уменьшить за несколько недель или месяцев работы. Но глубинные изменения — восстановление чувства безопасности, базового доверия, перестройка негативного «образа Я» — обычно требуют более длительного времени — в среднем два–три года регулярных сессий. В тяжелых случаях (например, если травма началась с раннего детства и длилась десятилетие) терапия может растянуться и на гораздо больший срок. Многое зависит от мотивации и ресурсов самого человека — насколько он готов открывать тяжелые воспоминания, доверять терапевту, выполнять домашние задания.

В результате травматический опыт перестает «отравлять» настоящее, а человек возвращает утраченные навыки саморегуляции, доверия и нормальной эмоциональной жизни. Уменьшается интенсивность стыда и самоуничижения, человек начинает относиться к себе с большим состраданием, понимать, что вина не на нем. Впервые налаживаются или формируются здоровые отношения — с близкими, друзьями, партнерами — где есть доверие и взаимное уважение. Конечно, жизнь не становится безоблачной, но способность справляться со стрессом возрастает многократно. Хотя путь и непростой, комплексная травма поддается терапии — особенно если человек получил поддержку и не один на один борется с последствиями.

Интересное по теме

«Нет, вы не выросли нормальными»: 3 истории людей, переживших насилие в детстве

Как родителям не нанести ребенку комплексную травму?

Хочу успокоить родителей: единичные ошибки — резкое слово или ошибка в воспитании — и бытовые стрессы не приводят к кПТСР. Комплексная травма формируется только при серьезном и систематическом неблагополучии.

Если вы любите своего ребенка, заботитесь о нем и стараетесь быть хорошим родителем — уже этого достаточно, чтобы вероятность кПТСР была крайне мала. Как метко заметили в одном сообществе: «Если вы волнуетесь, не травмируете ли вы ребенка, то сам этот факт значит, что вы вряд ли его травмируете». Люди, которые действительно калечат детскую психику, обычно не задумываются об этом или делают это сознательно.

Тем не менее, полезно знать ключевые принципы профилактики детской травматизации:

• Исключите насилие и жестокое обращение. Золотое правило: никакого физического или сексуализированного насилия в семье быть не должно, ни под каким видом. Нарушение именно этого правила лежит почти во всех случаях кПТСР. Не бейте детей и не допускайте, чтобы их кто-то бил.
• Эмоциональное насилие — крики, оскорбления, унижения — тоже очень вредят. Старайтесь не сорваться на ребенка даже в сложные моменты; лучше взять паузу, остыть, потом поговорить. Домашнее насилие между родителями тоже травмирует детей, даже если они «не являются мишенью» — постоянные семейные скандалы, агрессия родителей друг к другу создают атмосферу страха. Задача родителей — решать конфликты без насилия, уважать друг друга.
• Обеспечьте ребенку базовую безопасность и удовлетворение его потребностей. Ребенок должен чувствовать себя в безопасности дома: у него должно быть свое пространство, где ему ничто не угрожает, режим дня и привычные правила, дающие ощущение стабильности. Конечно, жизнь не идеально предсказуема, но чем меньше хаоса, тем лучше. Базовые физические потребности ребенка должны быть удовлетворены.

• Эмоциональная поддержка и принятие. Постарайтесь стать для ребенка надежным взрослым, которому он доверяет. Дети, у которых есть хотя бы один эмоционально поддерживающий родитель или опекун, гораздо реже получают тяжелую травму даже под воздействием внешних стрессов. Ребенок должен знать, что какой бы ни была ситуация, вы на его стороне. Это не означает вседозволенности — это значит поддержка личности при одновременном ограничении поведения.

• Учите ребенка справляться со стрессом позитивно. Невозможно полностью оградить детей от всех стрессов — иногда болеют близкие, случаются аварии, смерть питомца, переезды и прочее. Но здесь роль родителя — помочь пережить эти события, объяснить их и научить адаптивным стратегиям. Говорите с ребенком откровенно (на его уровне понятия) о происходящем, позволяйте выражать эмоции. Показывайте пример конструктивного поведения при трудностях. Если он встревожен — дайте почувствовать опору. В общем, формируйте устойчивость, а не избегайте любых проблем. Ребенок, которого научили, что мир хоть и бывает опасен, но есть способы справляться — менее вероятно разовьет кПТСР, даже столкнувшись с чем-то тяжелым.

Комплексная травма у детей возникает почти всегда там, где происходит насилие, эксплуатация или крайнее пренебрежение. Обычные неблагополучия вроде развода, бедности или строгого воспитания сами по себе кПТСР не вызывают, особенно если рядом есть любящий заботливый взрослый. Каждый родитель, отказавшийся от ремня и выбравший диалог, делает мир лучше и безопаснее для своего ребенка. Если вы читаете эту статью и беспокоитесь о психологическом благополучии вашего ребенка– вы, вероятно, уже делаете все правильно. Ваше внимание и любовь — лучший щит против комплексной травмы. Не забывайте об этом и берегите себя и своих близких.