Боль, унижение, насилие. История Индиры, у которой бывший муж отобрал детей

В 2022 году мы публиковали истории нескольких матерей — уроженок Северного Кавказа, которых отцы разлучили с детьми и которые боролись за возможность снова быть рядом с ними.

Мы записали историю Индиры и попросили прокомментировать ее журналистку и руководительницу проекта «Кавказ без матери» Лидию Михальченко и юристку Катю Селезневу.

«Мы общались примерно месяц, а потом он меня украл»

С будущим мужем Индира познакомилась в 2013 году, ей было 28 лет. «Мы общались примерно месяц, а потом он меня украл. Мои родители сказали: „Привези девушку обратно“. Меня привезли. Родственники спросили, согласна ли я выйти за него замуж. Я сказала — нет, вышла из машины. Но после этого меня украли еще раз. И тогда уже я согласилась»,  — рассказывает женщина.

Лидия Михальченко считает, что говорить о добровольном согласии Индиры в этом случае некорректно: «Мы знаем алгоритм, как это делается. После того, как похищенную возвращают, родственники наваливаются на нее: „Ты нашу семью не позорь“. Приходят старики или присылают женщину от ее рода, которая начинает убеждать и давить. Начинаются угрозы, насилие. Фактически у девушки нет никакого выбора. Бывает, что похищают и сразу насилуют, а потом говорят — и куда ты теперь? Я знаю историю 18-летней девочки, которую похищали три раза. И если сначала родные ее поддерживали, то на третий раз сказали: „Если б ты не хотела, тебя бы не похитили“. И такая риторика, такие аргументы нередко бытуют в случае похищений с целью брака».

Через четыре месяца после свадьбы свекровь, по словам Индиры, попросила их с мужем уехать и жить отдельно. Они перебрались в вагончик, постепенно выстроили дом — на том же участке стояла недостроенная «коробка». Индира забеременела, но случился выкидыш. Через полгода новая беременность — и еще один выкидыш.

В 2017 году Индира с мужем заключили официальный брак. В 2018 она снова забеременела.

«28 января 2019 года в 11:30 меня оперировали, у меня родился мальчик,  — рассказывает Индира. — Несколько месяцев мы провели в больнице — мальчик лежал в реанимации, потом нас перевели в патологию. Ни муж, ни его родные не проведывали меня, не приносили лекарства».

После родов мальчик был в тяжелом состоянии, находился на ИВЛ. Из отделения патологии его выписали с диагнозом церебральной ишемии и церебральной депрессии новорожденного (медицинское заключение есть в распоряжении редакции).

После возвращения из больницы Индира с сыном прожили дома около месяца. Однажды, когда она поехала с ребенком проведать своих родителей, ее отец обратил внимание на то, что мальчик не держит головку. Индира с мамой поехали в Терек (Кабардино-Балкария), пришлось продолжать лечение.

«Какие-то лекарства предоставляли в больнице, что-то нужно было купить, — вспоминает Индира. — Я попросила мужа привезти, у меня денег не хватало. Он приехал в больницу с деверем. Я вышла к ним, деверь стал меня оскорблять, называл сучкой и проституткой, побил. Говорил оставить его брата в покое и что он ничего мне не принесет. Еще они сломали мой телефон. Охранник в больнице сказал: „Давай вызовем полицейских“. Я говорю: „Нет, у нас это не положено“, а он мне отвечает: „А то, что деверь бьет сноху, — это у вас положено?“».

Мальчику диагностировали смешанную энцефалопатию и легкую задержку моторного развития. Из больницы Индира с сыном вернулись домой. Через некоторое время мальчику поставили инвалидность. По словам Индиры, каждые три месяца сын должен проходить курс лечения.

Интересное по теме

«Если ты умрешь, мы будем говорить детям, что у них была хорошая мама». История Хеды

«Быть разведенной женщиной в Ингушетии и Чечне — это не мед и не сахар»

Через два месяца после возвращения из больницы Индира снова забеременела. Тогда уже узнала неприятные новости: «Ближе к празднику Ураза я хотела посадить розы. Муж издевался надо мной, говорил, что наш дом теперь не наш. Послал меня к деверю спрашивать разрешение. Говорил, что наш дом теперь принадлежит его брату. Оказалось, что, пока я была в больнице, все имущество переписали на деверя. После этого он не оставлял нас в покое. Отец и брат мужа стали унижать меня».

Индиру выгнали из дома с ребенком на руках. Помыкавшись по знакомым и родственникам, она вернулась — думала, что все может наладиться. Но опять начались скандалы, и беременной женщине с маленьким ребенком на руках пришлось уйти.

16 апреля 2020 года у Индиры родился младший сын. Она вернулась домой, но уже через неделю ее выгнали. Индира с детьми ушла жить к соседям.

«Возвращалась она потому, что боялась, что у нее отберут детей. Да, выгоняли с детьми, но было понятно, что их отберут, как только они немного подрастут. А пока они маленькие, за ними нужен присмотр и им нужен постоянный уход,  — объясняет Михальченко. — Страх потерять детей — это главная причина, по которой большинство женщин терпят побои и унижения и не уходят. Еще один аргумент: быть разведенной женщиной в Ингушетии и Чечне — это не мед и не сахар. Это более низкий социальный статус. Есть высокий риск, что братья и другие родственники будут проявлять агрессию „для профилактики“ — чтобы не гуляла и не опозорила семью“.

Индира поселилась в общежитии в Назрани, прожила там почти год. Очередная попытка вернуться завершилась так же, как и предыдущие.

«16 апреля 2022 года ночью муж пришел и сказал мне уходить, ударил табуреткой по ноге,  — вспоминает Индира. — Я зашла в спальню, разбудила детей: „Вставайте, мальчики, нам надо уезжать отсюда“. Вышла на улицу, шел дождь. Позвонила тете — она приехала забрала нас. Неделю мы пробыли у нее, проболели гриппом. Потом я стала искать жилье, сложно было. У родственников или друзей оставалась, иногда даже на улице ночевала. К своей семье я пойти не могла — я знала, они скажут: отдай чужих детей (в чеченских и ингушских семьях принято считать, что дети „принадлежат“ роду мужа. — Прим. ред.) и тогда оставайся. Я так не хочу. Это мои дети. Я их растила, обувала, одевала, кормила, ласкала».

Интересное по теме

«Они закинули детей в квартиру и закрыли дверь перед моим носом». История Мадины, у которой муж отобрал четверых детей

«Меня не удивляет то, что женщина не обращалась за помощью к своей семье, — говорит Михальченко. — Я знаю пример, когда у интеллигентной женщины, врача, забрали детей, когда им исполнилось три и пять лет. Когда она обратилась за помощью к своему отцу, он сказал: „Насчет чужих детей мне не звони“. Хотя, казалось бы, семья не забитая, интеллигентная, все университеты заканчивали. Это происходит сплошь и рядом».

По всей видимости, родственники мужа не боялись, что Индира сбежит куда-то с «их» детьми после того, как они ее выгнали.

«Думаю, она была под контролем,  — комментирует Михальченко. — Все рычаги, которые есть в ингушском обществе для контроля над женщиной, были задействованы. Они знали, что она далеко не уедет. Денег у нее не было, русский язык она не очень хорошо знает. Хотя есть случаи, женщины сбегают. Недавно наш проект вывез женщину с тремя детьми, они сейчас за границей, в шелтере».

Индира нашла жилье, устроилась на работу — работала в прачечной перинатального центра, дворником, в ЖКХ. Детей устроила в частный детский садик.

«Жестокость, агрессия, насилие — как ответ на многие вопросы жизни»

«В пятницу, 19 августа 2022 года, я отправила детей в садик и поехала на работу — белить эмульсией стены на заводе,  — рассказывает Индира про самый черный день в ее жизни. — Когда я была в дороге, мне позвонила заведующая садиком и сказала, что зашли люди и украли моих детей. Я ей стала кричать: „Без вашего ведома туда бы не зашли!“ — и сразу поехала в сад. Всю дорогу плакала. Приехала, требовала отдать своих детей, стыдила воспитателей. Потом с полицией поехала в дом деверя. Но там надо мной только посмеялись. Я искала детей, брала такси, ездила по городу, расспрашивала людей, очень хотела своих детей увидеть, но так и не нашла их“.

23 августа Индира подала на развод, потребовала определить место жительства детей с ней, подала на алименты. Мировой суд назначил алименты, но через два дня это решение было отменено (документы есть в распоряжении редакции).

Индира обратилась в полицию, прокуратуру, к уполномоченной по правам ребенка в Ингушетии.

29 августа, благодаря уполномоченной, она смогла увидеть детей. «Но дети были сильно запуганы и боялись подойти ко мне. Потом муж и сестра увезли их обратно к себе. Я не знаю, как можно было за десять дней так напугать детей, что они боялись подойти ко мне»,  — написала она в обращении на имя главы республики 31 августа.

В официальном ответе уполномоченная сообщила, что проведали детей дома у отца, они «были ухожены, признаков насилия или побоев нет, дети коммуникабельны, легко идут на контакт, на момент обследования играли в комнате». Матери предлагали обратиться в суд «по всем вопросам, касающимся проживания, воспитания детей» (ответ есть в распоряжении редакции).

Интересное по теме

«Самолет увидел твои голубые глазки — так мы узнали, где ты». История Жанетты, у которой бывший муж отобрал сына

В сентябре, когда Индира пришла к дому мужа в надежде увидеть детей, муж и деверь, по ее словам, побили ее арматурой. Женщина обратилась в травмпункт, где были зафиксированы ушибы и подкожные гематомы обеих верхних конечностей (справка есть в распоряжении редакции).

«Полиция приезжала после травмпункта ее опрашивать, но ничего в итоге не предприняли, уголовного дела возбуждено не было,  — рассказывает юристка Екатерина Селезнева, представляющая интересы Индиры по эпизоду побоев. — Сейчас мы пытаемся добиться возбуждения дела. Теперь она должна дать показания участковому еще раз. Надеюсь, мы уже потревожили и супруга, и этого деверя, который там серым кардиналом выступает».

27 декабря состоялось заседание по делу о разводе. Индира на него попасть не смогла. Суд постановил, что дети должны жить с отцом, а Индира — выплачивать алименты, около 15 тысяч ежемесячно. В феврале Индира с адвокатом обжаловали это решение, дата заседания пока не назначена.

Муж настаивает, что Индира не позволяла ему видеться с детьми. «У нас есть свидетельские показания, что она не чинила ему препятствия, дети бывали у отца», — говорит Селезнева.

Еще один аргумент — что Индира «в период брака воспитанием детей не занималась» и отличается нестабильным поведением — во время одной из ссор Индира действительно сожгла шкаф с одеждой.

Индира ведет блог в Блоге*, где рассказывает о своей борьбе. У аккаунта более пяти с половиной тысяч подписчиков. Женщина рассказывает, что ее семья не только не поддерживает ее, но и чинит препятствия ее активной деятельности. Детей Индира не видела уже больше полугода.

* — В материале упомянуты организации Meta Platforms Inc., деятельность которой признана экстремистской и запрещена в РФ.

Понравился материал?

Поддержите редакцию