Тело — дрянь? Почему нам правда стоит полюбить самих себя

Недавно я вспоминала вот этот текст. Он не про послеродовое,  — но все же тело. А точнее — про наши отношения с собственными телами, которые очень часто трудно назвать гармоничными и здоровыми, что, в свою очередь, вредит детям. Почему? Потому что мы, сами того не замечая, регулярно делаем своей (да и чужой) фигуре замечания, транслирующие прямиком в головы наших детей о том, что бывают плохие и хорошие тела.

Понятно, что зачастую мы сами так и считаем. Это происходит потому, что мы выросли в парадигме, которая делит тела на красивые и нет. С установкой о том, что о человеке можно судить по внешности (нам еще Чехов затирал, что «в человеке все должно быть прекрасно»). С вечным стремлением к недостижимому идеалу, который выпрыгивал на нас отфотошопленным портретом какой-нибудь суперзвезды.

Именно поэтому нам так трудно даются идеи бодипозитива (которые, кстати, заключаются вовсе не в том, чтобы бесконтрольно есть фастфуд, а в том, чтобы не оценивать чужие тела по бинарной шкале «хорошие» и «плохие», «красивые» и «некрасивые», не ставить диагнозов и не причинять людям добро, прикрываясь заботой об их здоровье), даже если мы стараемся учить самих себя принятию, осознанности и эмпатии.

Я замечаю это и на себе (и с ужасом нашла и свои высказывания в том самом тексте): я выросла с мамой, которая вечно недовольна своей фигурой, в моей семье не стеснялись оценочных суждений, типа «жирный», я покупала журналы, в которых Дрю Бэрримор вечно пытались уличить в наборе «лишнего веса» и так далее.

Я, как и большинство из нас, жертва мифа о красоте.

Сейчас, когда я стараюсь относиться к своему телу с благодарностью и учу себя принимать происходящие с ним перемены спокойно, я все равно ловлю себя на мыслях из серии: «Надо похудеть», «Это некрасиво», «Боже, ну и жопа у меня». Но я очень-очень стараюсь не озвучить их и не транслировать их своему ребенку.

Потому что я не хочу, чтобы она росла с этой невротической идеей о том, что надо быть худой, целлюлит это зло, а съесть кусок торта — это преступление. Я не хочу, чтобы она злилась на себя, если заметит, что ее фигура изменилась. Я не хочу, чтобы моя дочь боялась быть собой — такой, какой ее делает время, обстоятельства, сила притяжения и генетика. И еще — я не хочу, чтобы она оценивала чужую внешность и делала безапелляционные заявления в духе: «Фу, складки на животе — это очень плохо и все, у кого они есть, ленивые коровы!».

Я хочу, чтобы она заботилась о своем здоровье — и ментальном, и физическом,  — не сравнивая себя ни с кем и не участвуя в гонке за нереалистичными стандартами, которые ее маме навязали извне.

Я хочу, чтобы она росла человеком, который имеет со своим телом спокойные здравые отношения, позволяющие быть ему благодарным, ценить его за его возможности, силу, выносливость, способность вкусно есть, гулять по парку и наблюдать за разнообразием этого мира.

Я хочу, чтобы она думала и беспокоилась о более сложных вещах, вместо того, чтобы переживать, достаточно ли стройной ее считают окружающие. Я хочу, чтобы она знала: она может заниматься любимым делом вне зависимости от того, каким на данном этапе жизни является ее тело. Именно ради этого я и сама учусь жить со своим телом в гармонии, по возможности поддерживая его в здоровом состоянии — теперь я гораздо больше ценю возможность пройти плановый осмотр у врача, чем убиться на тренировке ради сомнительной цели носить на животе кубики. Но и говорить другим людям, каким им быть со своей внешностью — я тоже уже больше не хочу.

И это прекрасное чувство свободы стоит того, чтобы дать себе шанс принять себя и других и наконец отстать от своей и чужих телесных оболочек. В мире куда больше интересного.

И мне нравится, что он меняется, становится все сложнее и инклюзивнее, несмотря на то, что люди этому яростно сопротивляются, даже в идее принятия себя видя агрессивную «пропаганду вседозволенности». Действительно, мысль о свободе пугает — там, где ты свободен, ты, по иронии судьбы, вынужден быть более ответственным. Это тяжелое бремя, потому что требует траты ресурсов на избавление от стереотипов и вредоносных установок.

Но зато, разгребая их и вытаскивая из своей головы, наконец начинаешь замечать, что мы правда все разные — и каждый из нас имеет право на репрезентацию. Я хочу, чтобы моя дочь видела в масс-медиа не идеал, которого невозможно достигнуть, а себя, своих подруг и друзей. Не буквально. Но чтобы она могла соотнести то, что видит, с собой и своим опытом.

Чтобы не она была для маркетинга, а он — для нее.

Я верю в то, что когда-нибудь мы доживем до тех времен, когда женское тело со всеми его особенностями будет нормализовано, когда матери с послеродовой депрессией не будут получать реплики в духе «раньше никаких депрессий не было», когда родители перестанут считать, что их дети могут стать геями, если увидят однополую пару, когда людям дадут свободу репродуктивного выбора и так далее.

И я верю, что эти времена наступят в том числе и благодаря текстам НЭН о нездоровых установках, от которых нам пора отказаться ради блага своих детей.

/

/